Чтение 21–й страницы книги ~Смерть приходит в конце~

сиденья. У него вырвался хриплый стон. Лицо Себека исказилось от муки.

- Помогите, - закричал он. - Пошлите за лекарем...

Из дома выскочила Хенет.

- Ты звал? Что такое? Что случилось? Ее крики услышали другие.

- Вино... отравлено, - еле слышно произнес Яхмос. - Пошлите за лекарем...

- Опять беда! - завизжала Хенет. - Наш дом и вправду проклят. Скорее!
Спешите! Пошлите в храм за жрецом Мерсу, он опытный и знающий лекарь.

Имхотеп нервно ходил взад-вперед по главному залу. Его красивые одежды были
испачканы и измяты, но он их не менял и не мыл тела. Лицо его осунулось от
беспокойства и страха.

В глубине дома слышались приглушенные причитания и плач - плакали женщины,
проклиная злой рок, опустошающий дом. Громче других рыдала Хенет.

Из бокового покоя доносился громкий голос лекаря и жреца Мерсу, который
пытался привести в чувство Яхмоса. Ренисенб, потихоньку проскользнув с
женской половины в главный зал, прислушалась, и ноги сами понесли ее к
отворенной двери, где она остановилась, уловив нечто успокоительное в
звучных словах молитвы, которую нараспев читал жрец от лица Яхмоса.

- О, Исида, великая в своем могуществе, укрой меня от всего худого, злого и
кровожадного, заслони от удара, нанесенного богом или богиней, от жаждущих
мести мертвых мужчины или женщины, что задумали погубить меня...

Еле слышный стон сорвался с губ Яхмоса. Ренисенб тоже присоединилась к
молитве жреца:

- О, Исида, великая Исида, спаси его, спаси моего брата, Яхмоса, ведь ты
умеешь творить чудеса... От всего худого, злого и кровожадного, повторила
она и в смятении подумала: "Вот в чем причина того, что происходит у нас в
доме... В злобных, кровожадных мыслях убитой женщины, жаждущей мести".

И тогда она мысленно обратилась прямо к той, о ком думала:

"Ведь не Яхмос убил тебя, Нофрет, и, хотя Сатипи была его женой, почему он
должен отвечать за ее поступки? Она никогда не слушалась его, да и других
тоже. Сатипи, которая убила тебя, умерла. Разве этого не достаточно? Умер и
Себек, который только грозился, но не причинил тебе никакого зла. О, Исида,
не дай Яхмосу умереть, спаси его от мести и ненависти Нофрет".

Имхотеп, который в полной растерянности продолжал метаться по залу, поднял
глаза и увидел дочь. Лицо его стало ласковым.

- Подойди ко мне, Ренисенб, дочь моя. Она подбежала к отцу, и он обнял ее.

- Отец, что они говорят?

- Что у Яхмоса еще есть надежда, - глухо отозвался он. - А Себек... Тебе
известно про Себека?

- Да, да. Разве ты не слышишь причитаний?

- Он умер на рассвете, - сказал Имхотеп. - Себек, мой сильный и красивый
сын. - Голос его прервался, он умолк.

- О, какой ужас! И ничего нельзя было сделать?

- Было сделано все что можно. Ему давали снадобья, чтобы рвотой исторгнуть
яд. Поили соком целебных трав. Его обложили священными амулетами и читали
над ним всесильные заклинания. И все бесполезно. Мерсу искусный лекарь.
Если он не мог спасти моего сына, значит, на то была воля богов.

Голос жреца-лекаря оборвался на высокой заключительной ноте заклинания, и
он появился, отирая пот со лба.

- Ну? - бросился к нему Имхотеп.

- Милостью Исиды твой сын остался в живых, - торжественно провозгласил
лекарь. - Он еще слаб, но опасность миновала. Власть зла слабеет.

И продолжал обыденным тоном:

- К счастью, Яхмос выпил гораздо меньше отравленного вина, чем Себек. Он
отпивал по глотку, а Себек, по-видимому, опрокинул в себя не один ковш.

- Вот и тут сказалась разница между братьями, - печально проговорил
Имхотеп. - Яхмос робкий, осторожный, медлительный, он никогда не спешит,
даже когда ест и пьет. А Себек, расточительный и щедрый, ни в чем не знал
меры и, увы, поступал опрометчиво.

И настойчиво переспросил:

- А в вине на самом деле был яд?

- Нет никаких сомнений, Имхотеп. Мои молодые помощники дали допить остатки
вина животным, и те подохли, кто раньше, кто позже.

- А как же я? Я пил это же вино часом раньше, и ничего не случилось.

- Значит, тогда в нем еще не было отравы. Яд всыпали позже.

Имхотеп ударил кулаком одной руки по ладони другой.

- Здесь у меня в доме, - заявил он, ни одна живая душа не осмелилась бы
отравить моих сыновей. Такого не может быть. Ни одна живая душа, говорю я!

Мерсу чуть наклонил голову. Лицо его было непроницаемо.

- Об этом судить тебе, Имхотеп.

Имхотеп стоял, нервно почесывая за ухом.

- Я хочу, чтобы ты послушал одну историю, - вдруг сказал он.

Он хлопнул в ладоши и, когда вбежал слуга, приказал:

- Приведи сюда пастуха.

И, обратившись к Мерсу, объяснил:

- Этот мальчишка немного не в себе. Он с трудом понимает, что ему говорят,
и порой плетет нечто несуразное. Но глаза у него есть, и видит он хорошо.
Он всей душой предан моему сыну Яхмосу, который добр к нему и терпим к его
недостаткам.

Вошел слуга, таща за руку худого темнокожего мальчишку с раскосыми глазами
и напуганным, бессмысленным лицом. На пастухе, кроме короткого передника,
ничего не было.

- Говори, - приказал Имхотеп. - Повтори то, что ты мне только что рассказал.

Мальчишка стоял повесив голову и теребил свой передник.

- Говори, - крикнул Имхотеп.

Опираясь на палку и прихрамывая, в зал вошла Иза. Она вгляделась в
присутствующих тусклыми глазами.

- Ты пугаешь ребенка. Ренисенб, возьми-ка у меня сушеную ююбу, дай ее
мальчишке. А ты, дитя, расскажи нам, что ты видел.

Мальчик посмотрел на Изу, потом на Ренисенб.

- Вчера, когда ты заглянул во двор, ты увидел... - решила помочь ему Иза. -
Что ты увидел?

Но мальчишка отвел глаза в сторону и, покачав головой, пробормотал:

- Где мой господин Яхмос?

- Твой господин Яхмос желает, чтобы ты поведал нам свою историю, - произнес
жрец ласковым, но властным тоном. - Не бойся. Никто тебя не обидит.

Лицо мальчика стало осмысленным.

- Господин Яхмос всегда милостив ко мне, а потому я выполню его желание.

И снова замолчал. Имхотеп хотел было опять прикрикнуть на него, но,
встретив взгляд лекаря, сдержался.

И вдруг мальчишка затараторил, волнуясь, глотая слова, оглядываясь по
сторонам, словно боялся, что его услышит кто-то невидимый.

- С палкой в руках я гнался за осликом, которому покровительствует Сет[28]
и который вечно проказничает. Он вбежал в ворота, что ведут во двор, и
когда я заглянул туда, то увидел дом. На галерее никого не было, но стоял
сосуд с вином. А потом из дома на галерею вышла женщина, одна из хозяек
дома. Она подошла к сосуду с вином, подержала над ним руки и потом...
потом, наверное, скрылась в доме. Не знаю точно, потому что я услышал шаги,
повернулся и увидел, что господин Яхмос возвращается с полей. Я опять начал
искать ослика, а господин Яхмос вошел во двор.

- И ты не предупредил его! - гневно воскликнул Имхотеп. - Ты ничего ему не
сказал!

- Откуда мне было знать, что затевается что-то дурное? - закричал
мальчишка. - Я видел только, что госпожа стояла, держала руки над сосудом с
вином и улыбалась... Больше я ничего не видел...

- Мальчик, кто была эта госпожа? - спросил жрец.

Мальчишка покачал головой, на его лице снова появилось выражение тупой
безучастности.

- Не знаю. Должно быть, кто-то из хозяек этого дома. Я их не знаю. Мое
стадо пасется в самом дальнем конце владений. На ней было платье из
беленого холста.

Ренисенб вздрогнула.

- Может, служанка? - спросил жрец, зорко следя за мальчишкой.

Мальчишка решительно покачал головой.

- Нет, не служанка... У нее были накладные волосы и украшения. На служанке
украшений не бывает.

- Украшения? - переспросил Имхотеп. - Какие украшения?

Мальчишка ответил уверенно и с готовностью, словно наконец преодолел страх
и не сомневался в правдивости своих слов.

- Три нитки бус, а посредине с них свисали золотые львы...

Палка Изы со стуком упала на пол.

У Имхотепа вырвался стон.

- Если ты лжешь, мальчик... - пригрозил Мерсу.

- Это правда. Клянусь, что правда, - в полный голос закричал мальчишка.

Из боковых покоев, где лежал Яхмос, чуть слышно донеслось:

- В чем дело?

Мальчишка метнулся в открытую дверь и притаился возле ложа, на котором
покоился Яхмос.

- Господин, они хотят меня пытать.

- Нет, нет. - Яхмос с трудом повернул голову, лежавшую на подголовнике из
резного дерева. - Не обижайте ребенка. Он простодушен, но честен. Обещайте
мне.

- Конечно, конечно, - заверил его Имхотеп. - В этом нет нужды. Нам и так
ясно, что мальчишка сказал о том, что видел, - вряд ли он все это выдумал.
Иди, дитя, только не уходи далеко. Побудь возле усадьбы, чтобы мы могли
позвать тебя, если ты еще нам понадобишься.

Мальчишка поднялся на ноги, бросив жалостливый взгляд на Яхмоса.

- Ты болен, господин?

- Не бойся, - чуть улыбнулся Яхмос. - Я не умру. А сейчас иди, делай, как
тебе велели.