Чтение 21–й страницы книги ~На повестке дня

должен быть арестован, дабы навести в тюрьме порядок, иными словами -
оказать нашим моральную поддержку.

- И Зайя Ятим остановила свой выбор на тебе? Так?

- Да. Потому что она моя родная сестра. Зайя уверена в моей
приверженности делу, как и я - в ее. Мы будем бороться до самого смертного
часа, ибо смерть уже заглядывала нам в лицо, она - наше прошлое.

"О такой удаче я и мечтать не мог!" - Кендрик мысленно возблагодарил
Всевышнего, а вслух сказал:

- Я полагал, что Аллах нас покинул, но нет! Я нахожу человека,
необходимого мне как воздух, в самом невероятном месте.

- Оставим Аллаха в покое! - воскликнул Азрак. - Утром тебя отпустят,
когда обнаружат, что у тебя на шее нет шрама.

- Нет, не отпустят! - сказал Эван. - Этот шрам состряпали в Риме, где я
опростоволосился. Всем известно, что его у меня нет и не было. Сейчас,
должно быть, разыскивают истории моих болезней. Я делал себе зубы в Бахрейне
и проходил курс лечения в Саудовской Аравии. Если их найдут, Амалю Бахруди
придется держать ответ перед Израилем. Но честно говоря, мне сейчас не до
этого.

- Мужества тебе не занимать! - вздохнул палестинец. - Но и высокомерия
тоже!

- Какой слог! Нет, ты все-таки поэт, пиши стихи. Но если ты Азрак,
родной брат Зайи Ятим, тогда тебе должно быть известно, что я наблюдал в
Берлине.

- Ну, и что ты там наблюдал? Предательство, измену?

- Абсолютную глупость, а если точнее - алчность и корыстолюбие, что
сродни предательству.

Эван повернул кран и, наклонившись над раковиной, стал смывать кровь с
лица. Спустя пару минут он обернулся и спросил:

- Слушай, а вдруг ты не Азрак?

- Азрак я! Какой смысл врать? Сестра - там, в самом пекле, я - здесь...
Подумай!

Эван завернул кран.

- Подумал! - сказал он. - Хорошо, что мы встретились. Вместе мы сделаем
то, чего никогда не осилили бы, действуй каждый из нас по отдельности.

- Это уж точно! - сказал палестинец. - Ну, так что же ты видел в
Берлине? Говори, а не то я...

- Постой! - Кендрик закашлялся. - Дурнота накатила. Сейчас вырвет... -
Он наклонился над унитазом.

- Давай выкладывай, а не то я тебе дурноты добавлю...

- Из американского посольства тайком выносят фотопленки... А потом
продают их за бешеные деньги. Лично я купил два ролика. Там засняты многие
из ваших, есть кадры, где ваши издеваются над заложниками.

То, что произошло потом, Кендрик помнил смутно. Сигнал тревоги ударил
по барабанным перепонкам. Это он услышал. Распахнулась дверь, и в камеру
вбежали солдаты. Это он успел увидеть.

- Подонки! - заорал известный террорист Амаль Бахруди. - Ничего вам не
скажу, хоть убейте!

Эван Кендрик бросился с кулаками на солдат. Одному расквасил нос.

К счастью, другой солдат вовремя стукнул Амаля Бахруди прикладом по
черепу.

Когда Кендрик пришел в себя, он сразу сообразил, что лежит на
хирургическом столе в смотровой комнате тюремной амбулатории.

Холодрыга, черт возьми! На глазах повязка... Компресс, что ли? На груди
пузырь со льдом... Он пошевелился.

- Где Амаль Фейсал? - произнес он не слишком громко. - Где доктор? -
повторил он громче.

- Я здесь, - ответил Фейсал.

- Мы одни?

- Сейчас да.

- Сколько времени я здесь?

- Почти час...

- О Господи! А который сейчас час?

- Четыре пятнадцать утра.

- С ума сойти! Надо торопиться...

- Куда, позвольте узнать?

- Сначала уберите лед! В конце концов, я не рыба и не протухну. До
рассвета осталось часа полтора, а еще столько дел! Что у меня с глазами?
Уберите компресс!

Амаль Фейсал выполнил пожелание Кендрика. Тот сел, а затем спрыгнул на
пол.

- Доктор, а что с плечом? - Эван покосился на бинты.

- Ничего страшного. Через неделю заживет. Пара перевязок, и рана
затянется.

- Никаких перевязок! Нужно срочно организовать мой побег из тюрьмы.

- Вы что, сошли с ума?

- Я, доктор, в здравом уме и твердой памяти. Срочно звоните Ахмату!
Расклад такой. Меня и еще двух-трех арестантов тюремная администрация
переводит в другую тюрьму, где будет вестись следствие. По дороге мы
выбиваем заднюю дверь полицейского фургона. Петли, естественно, держатся на
соплях, прошу прощения. У вас есть фотографии террористов, тех, что в
камере?

- Разумеется.

- Принесите. Я скажу, кого отобрать для побега.

- Полнейший бред! - воскликнул Фейсал.

- Полнейший здравый смысл! - парировал Эван. - Там, в камере, есть
террорист, который поможет мне выполнить задуманное. Звоните Ахмату.
Доведите до его сведения то, что я вам изложил.

Амаль Фейсал смотрел на Кендрика не мигая.

- Ну что вы стоите столбиком? Тащите мне фотографии и звоните Ахмату. Я
должен вернуться в камеру через двадцать минут, а через десять минут пусть
нас увезут.

Султан Омана, как всегда, в слаксах и в футболке с надписью
"Нью-Ингленд пейтриотс", сидел за письменным столом и, прижав к уху трубку,
разговаривал по телефону:

- Что ж, это большая удача, Фейсал! Да смилуется над нами Аллах!

- Он сказал, что вы этого ожидали.

- Ожидал - чересчур сильно сказано, старина! Надеялся - больше
подходит.

- Великий султан, я выхаживал вас, когда вы болели. И в детстве, и в
юности. А помните, как я вас подбадривал? Ахмат засмеялся:

- Безумная неделя в Лос-Анджелесе? Когда я женился?

- У нас с вами была договоренность. Ваш отец так ничего и не узнал!

- Хотите сказать, я вам чего-то недоговариваю?

- Не скрою, пришла в голову эта мысль.

- Хорошо, старина, я...

Неожиданно отворилась дверь, и вошли две женщины. Одна блондинка,
вторая - шатенка. На блондинке был накинут халат, полы которого едва
сходились на округлом животе. Это была его беременная жена. Шатенку звали
Калейла.

- Нашему общему знакомому, доктор, - продолжал говорить Ахмат, - нужна
помощь, а кто в состоянии оказать ее, кроме султана? Все будет так, как он
сказал. Но задержите его возвращение в камеру на пятнадцать или двадцать
минут, пока не появятся два моих офицера полиции.

- Ваши двоюродные?

- Думаю, пары полицейских будет вполне достаточно, друг мой.

Последовала короткая пауза.

- А что, Ахмат, слухи подтвердились?

- О чем это вы? Ни слухи, ни сплетни меня не интересуют.

- Говорят, вы мудрый не по годам...

- Глупость какая-то, - бросил султан.

- Он сказал, что вам не мешало бы расширить свой кругозор, дабы
"соответствовать своему положению". Это его слова.

- Не зацикливайтесь на всякой чепухе, доктор. Просто держите меня в
курсе. - Ахмат протянул руку к кнопочному телефонному аппарату, набрал
несколько цифр. Через пару секунд сказал: - Прошу прощения. Знаю, что
разбудил, но вынужден побеспокоить вас. Поезжайте в тюрьму. Амаль Бахруди...
Помогите сбежать. С рыбой. - Он повесил трубку.

- Ахмат, что случилось? - спросила жена и быстро пошла к нему.

- Бобби, ходи, пожалуйста, помедленнее. До родов осталось всего шесть
недель, а ты бегаешь бегом.

- Это уж чересчур! - сказала Роберта Олдридж-Яменни и обернулась к
Калейле. - Не находишь? Этот спортсмен еле поспевал за мной в Бостонском
марафоне, а теперь учит меня, как вынашивать ребенка!

- Королевское семя, Бобби! - улыбнулась Калейла.

- Королевское! Боже ты мой! Пеленки - один черт! Спроси мою мать, она
за шесть лет выносила четверых из нас. Дорогой, что случилось?

- Наш американский конгрессмен кое с кем задружился в тюремной камере.
Устраиваем ему побег.

- Получилось! - Калейла засмеялась.

- Твоя идея, - сказал Ахмат.

- Но она ему пришла в голову!

- Какое это имеет значение! Главное, чтобы события не заставали
врасплох. Извини, Калейла, я даже с тобой не поздоровался. Жаль было
вытаскивать тебя в такой час, но ты ведь не хочешь оставаться в стороне.

- Упаси Боже!

- Как тебе удалось выйти из отеля в четыре утра?

- Благодаря Бобби. Но имей в виду, наша репутация при этом никоим
образом не пострадала.

- С ума сойти! - Ахмат взглянул на жену.