руки туго накрахмаленной салфеткой, негромко заметил:
людей это называется шантажом. -- И, перейдя на крик, рубанул: -- А ну, вон
из-за стола, мамацгали! Прочь отсюда!
покинул комнату.
точней... Но она старуха, с ней перестарались... И с сыном тоже, парень
свернул с ума... А этот Владимиров отказывается работать с Валлен-бергом,
если мы не дадим ему свидания с сыном...
периодически приглашать американцев, чтобы они не опубликовали его вещь...
Лаврентий Павлович... У него такие выходы, которых нет и не было ни у кого
из наших... То, как он описал убийство Рэма и Штрассе-ра, -- всего в паре
абзацев, -- целиком проецируется на дело Кирова... И это он писал не в
камере, а на даче, ожидая, когда мы "подготовим" семью к встрече... Я взял с
собою расшифровку, -- Комуров вышел в холл, достал из папки рукопись, отдал
Берия. -- Он был знаком с Каменевым, Бухариным, Крестинским; Дзержинский
действительно подписывал на него приказы, и -- самое неприятное -- мы нашли
представление Дзержинского на Красное Знамя этому Владимирову-Исаеву... И
Указ ВЦИКа... Мы нашли это только вчера...
Деканози скажи, что приму через неделю, но чтобы он не входил ко мне, а
вползал на пузе... Исаева посади к Валленбергегу...
воскресенье буду готов к разговору, -- и Берия показал глазами на папку
Максима Максимовича.
закончил в пять утра, долго ходил4 по своему сосновому бору, досадливо
махнув Сар-кисову и двум охранникам, чтобы шли прочь, -- постоянно маячили
за ним затаенными тенями.
Старца, -- очень медленно, пугаясь самого себя, Берия произнес эти страшные
слова и снова оглянулся, не сорвалось ли с языка. -- Вот оно, избавление от
безумного деспота! Вот какую комбинацию бы разыграть! Вот бы что сунуть
Абакумову!"
вот если я не верну в Москву Маленкова, -- в самое ближайшее время, -- моя
карьера кончена, Старец сделался полным психом, настроение меняется пять раз
на день, ужас..."
дверь (что-то сразу удивило в том, какой была эта камера), как
стремительная, словно выстрел, догадка отторгла удивление: перед ним был
изможденный, поседевший, лимоннолицый Рауль Валленберг.
словно хотел вжаться в нее, исчезнуть, и неотрывно смотрел на двух
надзирателей: в глазах у - него был ужас, сменившийся тяжелой ненавистью.
удивило: стены и даже дверь были обиты войлоком; койки -- деревяные, шаткие;
видимо, узник пытался разбить голову о стену, понял Исаев, несчастный
парень...
Исаева; потом спросил по-немецки:
Вильгельмштрассе, в министерстве иностранных дел, у Вайцзекера... И,
пожалуйста, не говорите со мной о вашем деле, я не отвечу ни на один ваш
вопрос и не дам ни единого совета: каждое наше слово записывается...
ничего не понимал, теперь -- знаю, что к чему... Вы отказываетесь говорить
со мною вообще? Или найдем какую-то нейтральную тему?
собою.... Первый шаг в шизофрению...
про себя или вслух...
вас... "Мистер сокамерник" -- прекрасное словосочетание...
это ведь здесь запрещенная литература.
обратил внимание на то, как кто-то отчеркивал на полях ногтем целые
фрагменты.
Валленберга, по-прежнему стоявшего у "намордникового" окна; тот пожал
плечами:
поднялись...
режима отправим в карцер!
усмешкой:
человеческое тело; на вторые сутки вы теряете сознание... Стакан воды и
ломоть хлеба в день... Мой дядя так мечтал похудеть... Ограничивал себя в
еде, два часа в день скакал на моем Пауле, невероятно сноровистый жеребец,
плавал, двухчасовой массаж -- ничего не помогало бедняге... Ему бы три дня
карцера, прекрасная метода для похудания...
подробностей тем, кто тебя слушает? Жеребец Пауль -- сладкая подробность, ее
могут использовать через пару-тройку месяцев, когда ты забудешь о том, что
сам назвал своего жеребца, тебя эти подробности могут ошеломить, -- как
узнали?! -- тут-то тебя и начнут колоть вопросами..."
вползает могильный холод. Нежданный подарок, подумал он, странно, отчего мне
не разрешено лежать? В моей камере это не возбранялось; видимо, игра уже
началась -- из меня делают жертву, подчеркивая блага, разрешенные
Валленбергу. Ну-ну, пусть себе... Они играют, и мы поиграем...
так гадал, вспомнил он, нет ничего надежнее, чем гадание на Библии, великая,
книга, каждая строка таит в себе многосмыслие...
Власова, он неплохо понимал немецкий...
человеческий! Когда дом Израилев жил на земле своей, он осквернял ее
поведением своим и делами своими... Я излил на них гнев Мой за кровь,
которую они проливали на этой земле, и за то, что они оскверняли ее идолами
своими... И Я рассеял их по народам, и они развеяны по землям; -- Я судил их
по путям их и по делам их... И пришли они к народам, куда пошли, и
обесславили святое имя Мое, потому что о них говорят: "они -- народ Господа
и вышли из земли Его..." И пожалел Я святое имя Мое, которое обесславил дом
Израилев у народов, куда пришел..."
аккуратный, едва заметный мизинец; Исаев невольно посмотрел на руки,
бессильно висевшие вдоль тела Валленберга: длинные, тонкие пальцы, синеватые
ногти, как у всех, страдающих малокровием, достаточно ровно подстриженные
(неужели ему дают ножницы? Нет, наверное, обкусывает, как и я, только у него
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Белогорский Евгений