Возьми Шиллера, Тургенева, Мольера или Лопе де Вега. (Я, увы, никогда не
стану великим, оттого что уже сравнялось тридцать три, возраст Иисуса
Христа, однако Он завершил свой путь по этой грешной земле в этом
возрасте, а я еще ничего толком и не сделал.)
искать юношей, наделенных талантом, и поддерживать их творчество. Только
тогда может случиться чудо открытия нового гения. Мне кажется (может,
конечно, я не прав), что суетливые, озлобленные и запуганные люди дадут
литературу, подобную их характерам. Но ведь это будет не литература, а
пища для археологов, словно черепки чашек и золотые заколки скифских
женщин... По такой "литературе" будущие исследователи станут с презрением
судить обо всем обществе, его идеях, нравах и внутренних несовершенствах.
подробно о себе, о Маргарет, запиши ее фразы, я очень люблю слушать ее
голос, а ты так подробно приводишь слова нашей маленькой, что я сразу же
вижу ее - всю целиком, будто она находится рядом.
добрых Рочей еще двадцать долларов, был бы тебе сердечно признателен.
Этол. Я обещаю Вам строго соблюдать предписания, которые Вы любезно
изволили мне оставить. Но я знаю дочь лучше, чем кто бы то ни было, и
поэтому понимаю, что одни лекарства и диета не смогут помочь ей побороть
врожденный недуг.
изнутри, и хотя она, как Вы имели возможность заметить, научилась владеть
собою, мужественно сдерживает крайние проявления характера (увы, из-за
болезни не всегда ровного), я опасаюсь, что курс, предложенный Вами, не
принесет облегчения.
рукоделием, подыскав достойных заказчиц, и много времени проводит за
пишущей машинкой. На все мои просьбы отдыхать Этол отвечает решительным и
несколько раздраженным отказом: "Я должна сама зарабатывать на жизнь!"
большую часть дня проводить на веранде, под пледом?
доктор Якобсон. На Вас у меня вся надежда.
характер весьма сложен, что Вам известно лучше, чем мне.
состоянии, живут в мире иллюзорном. Главным лекарственным препаратом для
них является Надежда, а панацеей, дающей возможность верить в
благополучный исход недуга - иллюзия близкого свидания с тем, кого она
любит и в кого безоговорочно верит.
умрет в тот день, когда облетит последний лист на стене дома, куда
выходило ее окно. Родители подрядили художника, и он нарисовал тот лист, и
девочка пережила зиму, а весной у нее настало облегчение.
несчастная Этол?
Ее сердце, ум и такт восхищают меня с каждым днем все больше и больше. Я
не успеваю записывать ее новые фразы, так они курьезны и быстролетны. Она
шутит, как ты, "между прочим", пробрасывая уморительные выражения с
безучастным лицом. Когда я заливаюсь от смеха ее шуткам, она делает вид,
что не понимает, отчего я так смеюсь.
ничего не отрывая, шлю тебе десять долларов. Они вполне могут тебе
пригодиться.
кашля кончились совершенно.
низким людям, что ты призван для того, чтобы писать прекрасные рассказы, а
не сидеть в камере вместе с исчадиями ада, ворами, растратчиками и
насильниками. Все те, кто знает тебя, по-прежнему убеждены в твоей
совершенной невиновности.
Национального" Майкл Ф. Смайли. Он молил меня срочно прийти к нему, в
клинику доктора Якобсона. Почерк был ужасен, рука дрожала. Несмотря на
легкий озноб, я отправилась к нему, но у него в палате уже находился
священник. Старый Майкл умер тихо и внезапно для всех.
сентиментальности, рубящим сплеча, и поэтому была удивлена стилем записки.
"Я должен немедленно открыть Вам, моя несчастная Этол, нечто крайне
важное. Это может изменить Вашу судьбу. Спешите!" Что он намеревался
открыть мне, как ты думаешь?
обещает быть очень интересным. Все дети готовятся к празднику.
дальнем путешествии, но больше всего я боюсь, если кто-нибудь из жестоких
людей расскажет своим детям или внукам правду. Что мне тогда говорить
маленькой?
ее беспутного отца. Заклинаю тебя сделать все, что можно, только б этого
не случилось. Надо придумать так, чтобы девочка выходила в город только с
тобою или с доброй миссис Роч, а в дом приглашать лишь внуков и детей
верных друзей, которые умеют молчать и верить. Ты не можешь представить
себе, какая это будет травма для маленькой, если ей скажут: "Твой папа -
вор, он убежал из города, и его ищет полиция". Прошу тебя, сжигай все мои
письма! Время летит безудержно, пройдет год-два, Маргарет научится читать,
и представь только, что будет, если она увидит мои письма.
призналась, что шла к Майклу Ф. Смайли, несмотря на озноб. Отчего у тебя
озноб? Ведь на улице так тепло... Ты что-то скрываешь от меня, я чувствую.
быть подле тебя сейчас, если ты ощущаешь озноб даже в жаркие дни? Будь что
будет, я сделал много заготовок, я не все еще успел записать, потому что
навык, ремесло приходят не сразу, но от рассказа к рассказу (даже те,
которые я рву и сжигаю) я чувствую себя все более и более уверенным. У
меня написано четыре вещи, а в голове отлилось еще двенадцать. Это уже
книжка. Конечно, много чепухи и натяжек, но пара-тройка удачных фраз, пара
любопытных характеров все же удались мне.
ученик плотника, я складываю бревна и перестаю бояться, что они,
покосившись, осядут и покатятся наземь. Я никогда не думал, что навык
имеет такое значение для профессионального литератора. Раньше, когда я
получал свои сто баков в Банке, и приходил к тебе, и пил кофе, и любовался
Маргарет, и сочинял ей сказки, а потом, уложив ее, отправлялся к столу, за
работу, я был похож на самодовольного набоба, уверенного в своей
абсолютной правоте, всезнании и силе. Нет, делить себя нельзя, только
занятие одним, главным и единственным делом может дать надежду на
какой-то, пусть маленький, но все же успех.
Смайли для меня какого-нибудь письма? Или, может, он вызывал перед
кончиной кого-либо из адвокатов, дружески к нам расположенных?
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Маккарти Кормак
Якубенко Николай
Афанасьев Роман