Чтение 21–й страницы книги ~Дом судьи~

Межа прошел через танцевальный зал в сопровождении тощего длинноносого
рыбака с лицом кирпично-красного цвета, который остолбенело остановился
около Марселя.

- Смотри-ка! Тебя, кроме шуток, сцапали?

- Входите! - приказал Мегрэ. - Вас зовут Полит? Полит с тревогой глянул
на Дидину. Что она могла такого наболтать, что его притащили сюда?

- Вот что. Полит, припомните-ка прошлый вторник.

- Вторник? - переспросил рыбак с ничего не понимающим видом.

- День ярмарки в Сен-Мишеле, - уточнила Дидина. - Это когда высота
прилива сто восемь...

- А, вы хотите знать, что я делал в тот день?

- Наклюкивался, небось, как и в другие дни, - не утерпев, съязвила
Дидина.

- Где вы были во второй половине дня?

- В бистро, где же еще! Если бы можно было, он там бы и спал. Верно,
Полит? - не унималась старуха.

- Меня интересует, не приходил ли кто-нибудь к вам во второй половине дня
и не просил ли продать рыбы?

Форлакруа мрачно смотрел из танцевального зала. Полит задумался и
повернулся к Дидине, как бы спрашивая у нее совета.

- В день прилива сто восемь... А ты-то, случайно, не помнишь? - с
обезоруживающей наивностью спросил он у Дидины. И вдруг, обернувшись к
двери, хлопнул себя по лбу, и на лице у старухи расцвела торжествующая
улыбка - Так ко мне же Альбер приходил, - сообщил Полит. - Я запомнил,
потому как он торопился. Я как раз играл с Дево и Френьо. Сказал ему:
"Погоди минутку", - но он не захотел ждать, и тогда я добавил, чтобы он
пошел и взял рыбу у меня в лодке.

- Сколько штук камбалы он взял?

- Даже не знаю. Я только сказал, чтобы он пошел и взял. Он еще и не
рассчитался со мною.

- Это все, что я хотел узнать. Можете идти. Кстати... Дидина, скажите,
где живет служанка Альбера Форлакруа?

- А это как раз его дочка.

- Полита?

- Да. Но она не живет с отцом. Если хотите повидать ее, поторопитесь: она
рано ложится. Тем более что для разнообразия ждет прибавления семейства. Это
с ней каждый год случается.

- Межа, ну-ка приведи ее. Да будь с ней повежливей.

Мегрэ чувствовал все большее возбуждение. Полит стоял у двери, ожидая
разрешения уйти. Он вышел вместе с инспектором и показал ему хибару дочери.

- И как только мужчины не брезгуют ею! Да вы сами ее увидите. Но, может,
она приведет себя в порядок, прежде чем прийти... Если бы мне пришлось есть
то, что она приготовила...

Дидина умолкла, с удивлением глядя на комиссара, который замер, не слыша,
не видя ее. Его осенила мысль. Внезапно он бросился к телефону.

- Мадемуазель, вы еще не легли?.. Алло!.. Соедините меня с виллой
"Альберт Первый" в Ларош-сюр-Йон... Номер сорок один... Звоните, пока
кто-нибудь не ответит. Уж дежурная-то сестра там должна быть... Да,
благодарю вас...

Он забыл про Дидину, а она, все такая же услужливая, не отставала:

- Вы думаете, это Марсель? Я знаю их обоих, и если вы спросите моего
мнения...

- Тихо! - с яростью цыкнул Мегрэ. Он не спускал глаз с телефонного
аппарата. После стольких часов, дней розыска... - Алло! Это дом отдыха
"Альберт Первый"?.. Кто у телефона?.. Скажите, мадемуазель, доктор еще на
месте?.. Ах, дома... Вы не можете соединить меня с его квартирой? - Щеки у
Мегрэ раскраснелись, он грыз черенок трубки, уставившись невидящим взглядом
на Дидину. - Алло! Это вы, доктор?.. Ужинаете? Прошу прощения... Да, это
комиссар Мегрэ. Я хотел бы спросить... Вы, разумеется, обследовали ее...
Как? Гораздо тяжелее, чем может показаться?.. Нет, речь не об этом. Мне
хотелось бы узнать, не обнаружили ли вы чего-нибудь неожиданного... Да...
Что?.. Вы уверены?.. Три месяца?.. Благодарю вас, доктор... Да, конечно,
составьте официальное заключение... Она спокойна?.. Благодарю. И еще раз
простите, что потревожил вас.

Мегрэ был возбужден до предела. Обнаружив, что свидетельница все так же
сидит на стуле, он бросил ей:

- А теперь, дорогая Дидина, можете идти. Вы были чрезвычайно любезны, но
пока вы мне не нужны.

Старушка с явным сожалением поднялась, но уходить не собиралась.

- А ведь я догадалась, что он вам сказал.

- Тем лучше для вас. Ступайте. Если хочется, подождите рядом.

- Она тяжелая, да?

Мегрэ не поверил своим ушам. Нет, право, эта старуха пугает его.

- У меня нет времени беседовать с вами. Идите. А главное, помалкивайте.

Мегрэ распахнул перед ней дверь и не успел захлопнуть, как появился Межа,
сопровождавший особу с сальными волосами, рассыпавшимися по плечам.

- Не хотела идти. Видите ли, спать собралась.

В эту минуту произошел небольшой инцидент. При виде своей служанки
Форлакруа вскочил, словно собираясь вмешаться. Жандарм совершил ошибку,
схватив его за руку; Форлакруа овладел собой и сел на место.

- Прекрасно! Я вас не задержу. У меня к вам всего один-два вопроса. В
котором часу вы кончаете работу в доме Форлакруа?

- Когда в три, когда в четыре.

- Значит, ужин ему готовите не вы?

- Я ему вообще не готовлю. Он сам этим занимается. Ему это нравится.

Последняя фраза прозвучала то ли иронически, то ли презрительно.

- Но посуду, надо думать, моете вы?

- Вот грязь - это по моей части. А уж чего-чего, ее-то в доме хватает!
Посмотреть на мужчин со стороны - все прекрасно. А начнешь за ними
убирать...

- У него часто бывали гости?

- У кого?

- У вашего хозяина.

- Да отродясь не бывало. Кто к нему пойдет!

- И ни разу утром вы не находили много грязной посуды?

- Было раз на прошлой неделе.

- Утром в среду, да? Кажется, в среду. Пепла было полно повсюду. Они
курили сигары.

- Не знаете, кто у него был?

Машинально поддерживая обеими руками живот, она повернулась к
застекленной двери и в простоте душевной поинтересовалась:

- А чего вы у него самого не спросите?

- Благодарю вас. Можете идти спать.

- Это он, что ли, пришиб? - В ее вопросе не было ни удивления, ни страха,
ни, пожалуй, даже любопытства. Она тут же пояснила:

- Я вас спрашиваю, чтобы знать, приходить мне завтра к нему или нет.

За оградой мэрии на улице раздавались голоса. Люди что-то пронюхали. Они
стояли кучкой и смотрели на кремовые шторы, на которых время от времени
появлялись тени, чаще всего плотный силуэт Мегрэ, чья трубка временами,
когда он вставал под определенным углом к свету, казалась гигантской, чуть
ли не больше головы.

- Похоже, обоих арестовали, - сообщила любопытным отпущенная домой дочка
Полита.

Ей так хотелось спать, что она не стала задерживаться, и в тишине еще
долго раздавался стук ее сабо по смерзшейся щебенке. Дверь открылась. На
пороге появился Межа, кого-то высматривая в темноте.

- Тереза здесь? - спросил он. Откуда-то из черноты вынырнула фигура.

- А что от меня нужно?

- Зайдите. Комиссар хочет поговорить с вами. Проходя мимо Марселя, она
глянула ему в глаза, но не раскрыла.

- Входите, Тереза. Не бойтесь. Я хочу задать вам один вопрос. Вы знаете,
что Лиз Форлакруа беременна?

Тереза резко повернулась к застекленной двери, и на миг показалось, что
сейчас она кинется к ничего не понимающему Эро.

- Не правда, - спохватилась она. - Вы хотите меня обмануть.

- Уверяю вас, Тереза, Лиз Форлакруа на четвертом месяце беременности.

- Так вот почему... - почти прошептала она.

- Что "почему"?

- Почему он хотел на ней жениться.

- Значит, вы признаете, что он хотел на ней жениться? Однако он не
объяснил вам причины? Теперь вы ее знаете. Вам известно, что...

- А у меня, что, нет ребенка? Я, что, хуже дочери судьи? Чего же он на
мне не женился?

На нее, должно быть, любопытно было смотреть через застекленную дверь:
видно, что она разозлилась, а почему - непонятно.

- Так вот знайте: еще в тот вечер...

- И что же вы ему сказали в тот вечер?

- А то, что если он женится на ней, я вместе с его сыном приду в церковь
и устрою скандал.

- Простите. Вы это сказали ему вечером во вторник? Где?

На миг она заколебалась, но потом передернула плечами.

- На улице.

- В котором часу?

- Незадолго до полуночи.

- А где на улице вы его встретили?

Она в бешенстве еще раз оглянулась на дверь.

- Ладно, расскажу. Будь что будет! Около десяти, когда я пошла спать, я
увидела в окошке барышни свет...

- В окне ее комнаты или в окне кладовки для фруктов?

- В окне комнаты.