Чтение 21–й страницы книги ~Исчезновение Одиль~

ощущение, будто она куда-то проваливается, и она попыталась за что-нибудь
уцепиться, вероятно за край ванны.

Поверил ли ей рыжий студент? Не подозревал ли он ее в том, что она
разыгрывала комедию с самоубийством, а сама знала, что в последний момент
позовет на помощь?

Ей не могло быть известно, что он тут и что он экстерн. Он ни разу не
встречал ее в гостинице, куда она приехала только этим утром.

Он вошел, держа в руках небольшие пакеты. Затем отправился к себе в номер
за спиртовкой.

- Так вам больно?

- Немножко. Чуть-чуть.

- А сейчас мне придется сделать вам больно.

Он продезинфицировал инструменты, поднося их к пламени спиртовки, и
наложил ей шов из пяти стежков.

Всякий раз она вздрагивала, сжимая зубы, так как не хотела стонать в его
присутствии.

- Теперь я хочу снять вам жгут.

- Это все?

- Пока да. Завтра я должен буду снять вам повязку, чтобы посмотреть, как
там рана.

Его взгляд упал на бутылку коньяка.

- Хотите еще немного?

- По-моему, мне от него становится лучше.

Он налил ей и сел верхом на стул.

- Вы беременны?

Она вздрогнула, скорее удивившись, чем возмутившись.

- Почему вы меня об этом спрашиваете?

- Потому что девушки пытаются покончить с собой, когда они беременны от
мужчины, за которого не могут выйти замуж.

- Это не мой случай. Вы сказали - пытаются. И много таких, которые
остаются в живых?

- Добрая половина.

- Если бы вас не оказалось в номере...

- Знаю. Так позвоните брату.

Она попросила соединить ее с отелем "Меркатор".

- Отель "Меркатор".

Она узнала голос мсье Бедона.

- У вас живет Боб Пуэнте?

- Он остановился здесь, но примерно час назад вышел из гостиницы.

- Вы не знаете, когда мне лучше позвонить, чтобы застать его?

- Перед ужином - он любит принимать душ в конце дня.

- Благодарю вас.

- Что-нибудь передать?

- Скажите, что ему звонили и будут еще звонить. Он поймет.

Она повесила трубку.

- Так я и думала. Боб вернется только к ужину, чтобы принять душ.

Она схватила новую сигарету, и он протянул ей зажженную спичку.

- Вы позволите? - спросил он, вытаскивая трубку из кармана.

- Пожалуйста.

- Что вы чувствуете сейчас, оставшись в живых?

- Я, скорее, склонна спрашивать у себя: что бы я чувствовала сейчас, будь
я мертва?

- Несчастная любовь?

- Нет. У меня нет возлюбленного.

Казалось, он задумался над чем-то, затем вздохнул.

- С вами такое уже случалось?

- Нет.

- У вас никогда не возникало такого желания?

- Возникало, часто. Это случается всякий раз, когда у меня депрессия, а
она у меня бывает часто.

- Кто вас лечит?

- Наш семейный врач доктор Вине.

- Вы говорили ему о своем желании покончить с собой?

- Я все ему говорю.

- Какое лечение он вам рекомендует?

- Он говорит, чтобы я больше не курила, принимала три раза в день
успокоительное, а вечером две таблетки снотворного, потому что иначе мне не
удается заснуть. Такое уже было у меня в детстве.

Она прониклась доверием к этому высокому человеку в рубашке с засученными
рукавами, на которых осталось несколько капелек крови.

Он не улыбался. Его не заботило, любезен он или нет. Он смотрел на нее с
тревогой, как будто искал ответ на вопрос, который сам же себе задавал.

- У вас давно брали кровь на анализ?

- Меньше двух месяцев назад. В нашей семье принято каждый год сдавать
анализы.

- Вы еще учитесь в лицее?

- Я должна была бы сейчас учиться в гимназии. У нас несколько иная
школьная система, чем во Франции.

- Знаю. А почему вы сказали "я должна была бы... ".

- Потому что я там не учусь. Я бросила учебу, не закончив коллеж. У меня
нет никакого диплома, никакого аттестата.

Ею занимались, и это делал молодой человек, который, похоже, разбирался в
человеческом сердце. Она только-только чудом избегла смерти - и вот уже
вновь обретала себя полностью. Она желала, чтобы он задал ей много вопросов.

- Я ведь оторвала вас от работы?

- Да, я работал, но это может подождать. Не сочтите мой вопрос
нескромным, но какая профессия у вашего отца?

- Он писатель. Точнее, историк. В основном рассказывает о жизни
выдающихся людей прошлого.

- Альбер Пуэнте?

- Вы его знаете?

- Я прочел три-четыре его книги. Если верить газетам, то он исправно
пишет по книге в год.

- Это так.

Раздался телефонный звонок. Одиль бросилась к аппарату, потом ее охватила
паника, она застыла, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снять
трубку.

- Алло, - произнесла она.

- Так это ты!

На другом конце провода был Боб.

Глава шестая

- Где ты?

- Неподалеку от отеля "Меркатор".

- С тобой все в порядке?

- Все в порядке. У меня, конечно же, ничего не вышло. Со мной всегда
так...

Она улыбалась студенту, у которого был несколько смущенный вид.

- Можно мне зайти к тебе или же ты собираешься перебраться сюда?

- Я предпочитаю, во всяком случае пока, оставаться здесь,

- Тогда я еду. Где это?

- "Отель Модерн" на улице де ла Арп.

- Я буду там через десять минут.

Рыжий молодой человек по-прежнему наблюдал за ней с любопытством,
которого и не думал скрывать. Сомнений быть не могло - она вызывала у него
удивление. Он старался понять. Он чувствовал, что какие-то вещи ускользают
от него.

- Я заинтриговала вас, не так ли?

Не ответив ни "да", ни "нет", он продолжал смотреть на нее, и лицо его
оставалось спокойным.

- Учитывая то, что мне известно о вашем отце, - сказал он, как бы
размышляя вслух, - не думаю, чтобы у вас было несчастливое детство.

- Нет. Но назвать его счастливым я тоже не могу. Я была молчаливой, меня
часто находили забившейся в угол коридора или в гараже в глубине сада.

- Почему?

- Не знаю. Может, потому, что мне было, к примеру, не по себе в
присутствии матери или любого другого человека. Как я поняла позднее, это
было немного так, как если бы я чувствовала, что принадлежу к другой породе,
чем все остальные.

- Вы никогда не играли?

- Очень мало. А когда мне случалось это делать, выходило неубедительно.

- А вы помните, о чем вы думали?

- Нет. По-моему, я не думала. Я смотрела прямо перед собой. Случалось, я
часами смотрела на пятно на обоях...

- Ваши родители не беспокоились?

- Они думали, что это пройдет. Часто бывало, что я пряталась где-нибудь в
доме и ждала, пока меня найдут.

- Это был способ добиться того, чтобы вами занимались?

- Возможно.

- Как насчет детских болезней?

- Была, скарлатина. Это мое лучшее воспоминание. Я лежала в постели с
иллюстрированными журналами. Горничная поднималась ко мне наверх по двадцать
раз на день, чтобы удостовериться, что мне ничего не нужно. Приятельницы
матери из страха заразиться перестали приходить играть в бридж. Моя комната
стала центром дома. Мать тоже меня навещала. Отец спускался со своей
мансарды и садился ко мне на край кровати.

- В общем, вам не хватало ласки?

- Не осмелюсь сказать, что да. Это я их не понимала. У меня было такое