Останавливаются напротив вагона 2-45. Двое из обрезов бьют дуплетом в твое
окно. Образуется отверстие для лимонки. Тот, что в середине, швыряет
лимонку, и все трое бегом возвращаются в машину. Секунда-другая, и бум!
Котлета из купе X. Котлеты, предположительно, и из мистера и миссис Брайс. А
на самом деле - котлета из твоего Болдуина, который, едва увидев троицу,
выскочил из своего купе и лег на пол. Других жертв нет - только крики и
истерика во всех вагонах. Машина быстро отъезжает в сторону болот, где она
пребывает до сих пор и, наверное, останется навсегда. Наступает тишина,
прерываемая криками. Люди мечутся взад-вперед. Поезд медленно ползет к
Окале. Там отцепляют вагон 2-45. Через три часа можно ехать дальше. Сцена
вторая: Лейтер один в коттедже, клянет себя за каждое дурное слово,
сказанное им своему другу Джеймсу, и рисует себе картину, как его, Лейтера,
подадут нынче на обед мистеру Гуверу. Конец. Бонд рассмеялся. - Да, отлично
сработано. Не сомневаюсь, что все детали продуманы, алиби обеспечено. Что за
человек! Право, кажется, что именно он командует этой страной. Ладно, -
подвел итог Бонд. - Вот уже трижды я от него ускользнул. Скорость становится
немного рискованной.
было пересчитать на пальцах одной руки. А тут три подряд. Ему это явно не
понравится. Надо бы добить его, пока он еще не опомнился, а затем
по-быстрому сматываться. У меня такой план. Совершенно очевидно, золото
попадает в Штаты через это место. Мы уже много раз засекали "Секатур", и он
неизменно следует прямо с Ямайки в Сент-Питерсбург, к складам
рыбоконсервного завода - как его там называют, "Рабберус", что ли.
название для рыбоконсервного завода. - Внезапно он хлопнул себя по лбу. -
Феликс! Ну, конечно, Уробурос - Роббер, то есть Грабитель, неужели не ясно?
Это же человек мистера Бига. Ну, конечно, он и есть.
считается один грек, помнишь, тот, что фигурирует в отчете, который мы
читали в Нью-Йорке. Но это явно декоративная фигура. Может, он даже и не
знает, что происходит у него за спиной. А нам нужен его приказчик, Роббер,
Грабитель. Ну ясно, он.
предложить это, ведь "Секатур" всегда швартуется у их причала. Между прочим,
сейчас он на Кубе, - добавил Лейтер, - в Гаване. Ушел отсюда неделю назад.
Обыскивали его и по прибытии и по отбытии до донышка, но, конечно, ничего не
нашли. Решили, что у него двойное дно. Почти отодрали обшивку. Пришлось
ремонтировать. Ничего. Ни намека на какую-нибудь контрабанду, не говоря уж о
груде золотых монет. И все же надо пойти туда и принюхаться. Да и на нашего
приятеля Грабителя не худо бы посмотреть. Позвоню вот только в Орландо и
Вашингтон. Надо доложить им, что к чему. И хорошо бы, чтобы они поскорее
взяли этого Бигова головореза с поезда. Только, боюсь, что уже поздно. А ты
пойди и глянь, как там Солитер. Скажи, пусть не высовывает носа, пока мы не
вернемся. Лучше запри ее. А вечером мы с ней поужинаем в Тампе. У них там
лучшая кухня на всем побережье. По дороге остановимся в аэропорту и купим ей
на завтра билет.
одна. Она приникла к Бонду.
- она оборвала фразу. Бонд поцеловал девушку.
вернемся. А потом уже не расстанемся до самого самолета. Можно даже остаться
на ночь в Тампе и на рассвете тронуться в аэропорт оттуда.
Здесь мне страшно. Здесь мы в опасности. - Она обняла его за шею. - Не
думай, я не истеричка. - Она поцеловала его. - Ну ладно, иди. Только
возвращайся побыстрее.
беспокойство. Он не мог представить себе, что девушке что-нибудь грозит в
этом мирном, законопослушном местечке или что Бит Мэн каким-нибудь образом
выследил ее здесь, ведь Эвергледз - лишь один из многочисленных лагерей
такого рода на острове Сокровищ. Но он с доверием относился к ее
исключительной интуиции, и ее нервный срыв несколько обеспокоил его.
головы.
Большинство американских марок навевало на него тоску, В них не было
индивидуальности, личностного характера, какой свойствен европейским
машинам. Это были просто "транспортные средства", все на один лад и одной
формы. И даже клаксоны у них звучали одинаково. Они изготавливались, чтобы
отслужить свое в течение года, а затем частично пойти в уплату за модель
года будущего. А вместе с отказом от рычага переключения скоростей, вместе с
введением системы автоматического управления ушло удовольствие от вождения.
Того чувства единения шофера с машиной и дорогой, того вызова мастерству и
нервам, какие хорошо известны европейскому водителю, здесь, в Америке, уже
не испытаешь. В глазах Бонда американские машины представляли собой лишь
большие, похожие на жуков, ящики, в которых передвигаешься, положив одну
руку на руль, включив радио и манипулируя кнопками, автоматически
поднимающими и опускающими окна, чтобы уберечься от сквозняка.
сохранивших чувство собственного достоинства, и Бонд с удовольствием залез в
низкий салон, услышал резкий звук переключения передач и рев выхлопной
трубы.
из самых современных машин в мире", - подумал Бонд.
отделяющей остров длиной в двадцать миль от большого полуострова, на котором
и располагался Сент-Питерсбург с пригородами.
главной гавани и большим отелям, Бонд ощутил ту особенность местной
атмосферы, которой городок обязан своим прозвищем "Пристанище стариков". У
всех людей, толпившихся на тротуарах и сидевших на знаменитых скамейках, так
живописно описанных Солитер в разговоре с Бондом, были седые волосы или
лысины.
и старики в рубашках "труменовках", выставив под солнце высохшие руки и
плечи, не отставали от них. Чтобы услышать эту оживленную болтовню, сплетни,
новости, приглашения на вечернюю партию бриджа, похвальбу письмами от детей
и внуков, обсуждение цен в магазинах и мотелях, вовсе не обязательно было
находиться среди этих людей. Достаточно увидеть, как трясутся их редкие
волосенки, как похлопывают они друг друга по спине, как хихикают и
перемигиваются.
будет, когда выйдем из машины. Если на них сзади упадет твоя тень, они
припустят с такой скоростью, будто над ними в банке склонился старший
кассир. Кошмар. Вроде как если бы младший клерк неожиданно явился домой в
полдень и застал жену в постели с президентом банка. А потом вернулся в
банк, и сказал сослуживцам: "Ну, ребята, не знаю, как и вырвался, он чуть не
застукал меня".
Лейтер. - Тут полно всякого рода дельцов, ломбарды набиты золотыми часами и
масонскими кольцами, и еще янтарем да медальонами. Возьми хоть "Ломбард
тетушки Милли" - там целая толпа этих стариков и старушек; жуют чизбургеры,
глазеют на прилавки и болтают себе. Впрочем, здесь не только старики.
Глянь-ка сюда, - и он указал на огромный щит, рекламировавший одежду для
беременных.
обязанности.
стоянки гидропланов и поста береговой охраны. Тут на улицах уже не было
стариканов, открывалась обычная картина гавани - верфи, склады, лавки,
перевернутые вверх днищем лодки, сохнувшие сети, доносился крик чаек и
весьма специфический запах моря. На фоне большого кладбища, которое
представлял собой город, надпись над гаражом - "Пэт Грейди. Смеющийся
ирландец. Подержанные автомобили" - напоминала о том, что существует и
живой, деятельный мир.
Грабитель - рядом, через квартал.
которым стояли нефтяные цистерны. Обогнув его слева, они снова вышли к морю.
двадцать футов в море. Рядом, по правую сторону, было приземистое железное
строение - склад. Над двойной дверью красными буквами по белому полю
написано: "Уробурос инкорпорейтед. Рыбные консервы. Кораллы, раковины,
морские дары тропиков. Только оптовая продажа". В одну из створок была
вделана еще одна дверь, поменьше, с французским замком. На ней надпись:
"Только для служащих. Не входить".
кепочкой на затылке и зубочисткой в зубах. Он чистил ружье - "реминггон-30",
- подумал Бонд. На мужчине была надета грязная (когда-то белая) майка,
обнажавшая пучки темных волос под мышками, мятые полотняные брюки и туфли на
каучуке. Было ему лет сорок, лицо такое же морщинистое и изрезанное шрамами,
как перила на причале, но тонкое, удивленное и губы тоже узкие, бескровные.
Весь он был какого-то желтовато-табачного цвета. Вид мрачный и жестокий, как
Русанов Владислав
Прозоров Александр
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Журавлев Владимир
Майер Стефани