Чтение 21–й страницы книги ~Прощай, моя красотка~

- Только у вас его нет.

- Давайте сосредоточимся, - попросил я, - Напряжем мозги и обсудим дело.
Сколько вы собираетесь заплатить мне?

- О, это проблема. Я думала, вы сумеете вернуть мое колье или хотя бы
попытаетесь вернуть.

- Я буду работать своими методами. Вот так, - я осушил стакан не
отрываясь, что почти перевернуло меня на голову, глотнул воздуха.

- И еще я буду искать убийцу, - сказал я.

- Не стоит этим заниматься, это дело полиции, не так ли?

- Да, только бедняга дал мне сто долларов, чтобы я о нем заботился, а я
его не сберег. Я чувствую себя виноватым. Мне хочется плакать. Можно, я
поплачу?

- Выпейте, - она налила еще виски и мне, и себе. Казалось, этот напиток
действует на нее не больше, чем вода на волнорез.

- Хорошо, к чему мы пришли? - спросил я, пытался удержать стакан в таком
положении, чтобы не пролить виски, - Не горничная, не шофер, не дворецкий,
не лакей. Дальше мы начнем стирать собственное белье. Как происходило
нападение? Ваша версия может содержать некоторые детали, опущенные Мэрриотом
при рассказе.

Поддавшись корпусом вперед, она оперлась подбородком о руку. И выглядела
по-настоящему серьезной, а не игриво серьезной, как только что.

Мы поехали на вечеринку в Брентвуд Хайте. Потом Лин предложил заехать в
Трок, чтобы немного выпить и потанцевать, Мы так и сделали. В районе Сансет
проводили какие-то работы, и было очень пыльно. Поэтому Мэрриот поехал по
Санта Моника. Мы проехали мимо обшарпанного отеля "Индио". Я его заметила
случайно, без особой причины. Бросилась в глаза припаркованная напротив
пивной машина.

- Только одна машина - перед пивной?

- Да, только одна. Это было очень грязное место. Та машина тронулась и
поехала за нами, и, конечно же, я ничего такого не подумала. Не было
причины. Затем, прежде чем мы доехали до поворота Санта Моника на бульваре
Аргелло, Лин сказал:

- Давай поедем по другой дороге, - и свернул на какую-то извилистую
улицу. Тогда, совершенно внезапно, машина рванула мимо нас, процарапала наше
крыло и остановилась буквально перед нашим носом. Человек в плаще, шарфе и
низко надвинутой на лицо шляпе подошел, чтобы извиниться. Белый шарф выбился
наружу и привлек мое внимание. Это было почти все, что я могу сказать о нем,
кроме того, что он был высок и худ. Как только он приблизился - а я потом
припомнила, что он шел, стараясь не попасть в луч света наших фар...

- Это естественно. Никто не любит смотреть в горящие фары. Выпейте. На
этот раз я делаю коктейль.

Она сидела, все еще наклонившись вперед, ее красивые брови - ни единого
мазка краски - задумчиво сошлись на переносице, образовав на лбу морщинку. Я
сделал две порции.

Она продолжала:

- Как только он подошел к Лину, тут же надвинул шарф на лицо и наставил
на нас пистолет. "Не шевелиться, сказал он. - Ведите себя тихо, и все будет
в ажуре". Затем с другой стороны подошел еще один.

- На Беверли Хиллз, - сказал я, - самые тщательно патрулируемые четыре
квадратные мили. Она пожала плечами.

- Все произошло точно так. Они потребовали мои украшения и сумочку.
Говорил человек в шарфе. Другой вообще не издал ни звука. Я передала вещи, а
он мне вернул кольцо и сумочку, при этом попросив воздержаться на некоторое
время от звонков в полицию и страховую компанию. Он пообещал быстро и легко
провернуть с нами дело о выкупе, говорил так, как будто все в мире
принадлежало ему. Он сказал, что они могут работать и через страховую
компанию, у них там есть люди, но им пока это не нужно.

- Должно быть, это был Ряженый Эдди, - сказал я, - только его прикончили
в Чикаго.

Она опять пожала плечами, мы выпили. Она продолжала:

- Они уехали, и когда мы вернулись домой, я попросила Мэрриота молчать об
этом. На следующий день мне позвонили. У нас есть два телефонных номера,
один с параллельным аппаратом, а другой, в моей спальне, без него. Позвонили
по последнему. Этого телефона, конечно же, нет в справочнике.

Я согласно кивнул.

- Но за несколько долларов можно купить номер телефона. Так всегда
делают. Некоторые киноактеры вынуждены менять номера телефонов каждый месяц.

Мы выпили.

- Я сказала звонившему мне человеку, чтобы он связался с Лином и что тот
будет представлять мои интересы, но если они не будут требовать слишком
много, то мы сможем сторговаться. Он сказал о'кей, и с тех пор, я полагаю,
они стали канителить, чтобы последить за нами. Наконец мы сошлись на восьми
тысячах.

- Вы бы узнали кого-нибудь из них?

- Конечно, нет.

- Рандэлл знает все это?

- Конечно. Может быть, хватит об этом? Мне уже наскучило, - она одарила
меня ослепительной улыбкой.

- Рандэлл высказал свое мнение?

- Возможно. Я забыла, - зевнула она.

Я сидел с пустым стаканом в руке и думал. Она взяла у меня стакан и
наполнила. Я сжал ее руку, которая оказалась мягкой и гладкой, теплой и
удобной. Она ответила крепким пожатием. Женщина, сидящая передо мной, была
хорошо сложена.

- Думаю, у него были какие-то мысли, - сказала она, - но он мне не сказал
об этом.

- У любого человека возникли бы какие-то мысли, ознакомься он со всем
этим, - сказал я.

Она медленно повернула голову, посмотрела на меня, кивнула и сказала:

- Вы не можете пройти мимо этого, не так ли?

- Сколько вы были знакомы с Мэрриотом?

- О, много лет. Он работал директором на радиостанции моего мужа КОД К.
Там я познакомилась с ним. Кстати, там же я познакомилась и с мужем.

- Я знаю. Но Мэрриот жил так, как будто имел неплохие деньги.

- Он получил небольшое наследство и ушел из радиовещания.

- Он действительно получил наследство или он это вам сказал?

Она пожала плечами, продолжая сжимать мою руку.

- А, может быть, наследство было не так уж велико и он быстро его
растратил, - теперь я насильно сжал ее руку. - Он занимал у вас?

- Вы немного старомодны, не так ли? - она взглянула на руку, которую я
держал.

- Я на работе, а ваше шотландское виски уже вымыло половину моей
сдержанности.

Не то чтобы я был пьян, но...

- Да, - она высвободила свою руку из моей и потерла ее. - У вас,
наверное, руки иногда превращаются в тиски, в свободное время?

- Лин Мэрриот был вымогателем высокого класса. Это очевидно, он жил за
счет женщин, - У вас было что-нибудь с ним?

- Я должна рассказать?

- Возможно, это не так уж разумно. Она засмеялась.

- Однако я расскажу. Я выпила у него и потеряла сознание. Иногда со мной
случается. А он раздел меня и сфотографировал.

- Грязная собака, - сказал я. - А у вас есть эти фотографии?

Она похлопала меня по руке и глухо спросила:

- Как вас зовут?

- Фил. А вас?

- Хелен. Поцелуй меня.

Она мягко упала мне на колени, я склонился над ее лицом и начал то ли
облизывать, то ли целовать. Ее ресницы шевелились и щекотали меня, как
бабочки. Когда я добрался до ее горящего рта, он был приоткрыт, и язык
жалящей змеей выглядывал из-за зубов. Дверь открылась, и мистер Грэйл
тихонько вошел в комнату. Я обнимал миссис Грэйл и не мог быстро избавиться
от нее. Подняв глаза, я посмотрел на мистера Грэйла и похолодел, как пятка
покойника.

Блондинка у меня на руках не шевелилась, даже не закрыла рта. На лице ее
было наполовину мечтательное, наполовину язвительное выражение. Мистер
Грэйл, издав негромкие к-х-к и г-м-м, будто прочищая горло, извинительно
произнес:

- Прошу прощения, - и бесшумно удалился из комнаты. В глазах застыла
бесконечная печаль. Я оттолкнул миссис Грэйл, вытащил из кармана платок и
вытер лицо. Она, не изменив позы, продолжала лежать на диване, немного
наискосок, демонстрируя прекрасную кожу выше чулка.

- Кто это был? - томно спросила она.

- Мистер Грэйл.

- Забудь о нем.

Я отошел от нее и сел в кресло, в котором сидел раньше. Спустя время она
выпрямилась, села на диван и посмотрела на меня, - Все в порядке. Он
понимает. Какого еще черта ему ожидать?

- Я думаю, он знает.

- Я еще раз говорю, все в порядке. Этого хватит? Он - больной человек.
Какого черта...

- Не кричи на меня. Я не люблю крикливых женщин. Она открыла сумочку,
лежавшую возле нее, достала оттуда маленький платочек и вытерла губы, после
чего вынула зеркальце и осмотрела лицо.

- Думаю, вы правы, - сказала она. - Слишком много виски. Сегодня в клубе
Бельведер. В десять. Она не смотрела на меня и тяжело дышала.

- Это приличное место?

- Его хозяин Лэрд Брюнетт. Я его хорошо знаю.

- Согласен, - сказал я. Я уже был холоден и чувствовал себя
отвратительно, как будто обокрал нищего.