безделушку. Нина ухватилась за эту мысль и довольно умело подвела разговор
к желаемой цели.
взглянуть на него... Если, разумеется, это не очень побеспокоит вас.
его. Фотографии были обычные, но местами попадались карандашные зарисовки
каких-то тропических пейзажей и несколько старинных фотографий. На одной из
них Нина увидела с десяток каменных статуй, точно стоящих в военном строю у
подножия скалистой горы. О таких изваяниях она читала в дневнике деда.
написано.
другу и спутнику в тихоокеанских странствиях Федору Ивановичу Терехову в
честь наступления Нового года, 1 января 1911". Подпись длинная, витиеватая.
В конце подписи точка.
свекра, Терехова.
Марковна, как я рада, что так неожиданно нашла вас! Вы мне сможете оказать
неоценимую услугу.
я познакомилась уже в гражданскую войну, вышла замуж в двадцать пятом, а в
тридцать третьем его убили кулаки здесь, на Дону. Он был такой идейный...
Федора Ивановича? Ведь он служил у моего дедушки!
ничего не было. Возможно, какой-нибудь сундук...
оскорбленный вид. - Я вам ясно ответила. - И упрямо добавила: - Никакого
сундука не было! Нина отшатнулась.
отвернулась и глухо повторила:
секунду спустя она чуть сжалась и заговорила мурлыкающим голосом, ласково и
приветливо: - Что это мы, чуть не заспорили? А я-то, старая, и
запамятовала... Был сундучок, но не Федора Ивановича, а мой собственный,
еще от мамы в приданое достался. Но он было совсем расклеился, и я продала
его еще зимой старьевщику. А вещей Федора Ивановича у меня нет никаких,
кроме альбома. Могу уступить его вам, Ниночка. Подарила бы, но жизнь такая
дорогая...
первой поднялась.
Эммочкой вас познакомлю: дочь моя, живет с мужем в Ленинграде, но каждый
год навещает меня. А Симочке я сделаю выговор, чтобы не сбивал людей с
толку!
она, держась за стенку погруженного в полумрак коридора, едва доковыляла до
двери. Войдя в комнату, грузно опустилась в качалку. Ноги налились
тяжестью, усталость разлилась по всему телу, а пальцы безвольно опущенных
рук были холодны, как сосульки.
ворвались на берега Дона. Это было тяжелое для всего советского народа
время. Но только не для Эвелины Марковны. Она пустила в ход свои
"сбережения", стала ездить по станицам, выменивая вещи на хлеб. Затем хлеб
и другие продукты, добытые в станицах, она привозила в Ростов и снова
выменивала на вещи, но уже более ценные.
женщину по ее мужу - коренному задонцу. В один из приездов ей выпала редкая
удача. В ту пору в доме, когда-то принадлежавшем Павлу Александровичу
Тверскому, поселился немецкий врач, "герр доктор", как почтительно называли
его немецкие солдаты. По рассказам станичников, он усиленно разыскивал
родственников Тверского и даже обещал вознаграждение. Поразмыслив, Эвелина
Марковна сказала себе; "Трус в карты не играет!" - и вечером, в запретный
час, будто позабыв о строгом приказе гитлеровцев, вышла на темную улицу.
Когда ее задержал патруль, она объяснила, что ей надо срочно "к господину
доктору по важному делу".
переводчика.
верный слуга, который с ним путешествовал... Федор Иванович Терехов.
иметь от меня деньги! О! Зер грос деньги. Ми будем цузамен дружийть...
этим... Мне надо иметь на память, что можно из вещей и коллекций доктора
Тверского и вашего свекра, фрау. Ви понимайт?
Ферштейн зи?
рукам!
своей неожиданной помощнице, что ему требовалось.
хитрость крепко выручала ее тогда. Она придумывала различные трогательные
рассказы о своей любви к мужу и свекру, о желании сберечь все, что осталось
от них, а также от доктора Тверского, которому ее свекор был не столько
слугой, сколько верным хранителем и другом, чтобы ничего из этого
наследства не попало в руки немцев.
такое, что хотелось верить каждому светлому стремлению и доброму слову.
доставляла с виду ценные вещи, но не то, что требовалось. Однако дважды
немец был щедрым, и они расставались довольные друг другом.
Только что она раздобыла старинный матросский сундучок, как Дорт вдруг
исчез из станицы, точно сквозь землю провалился. Запасливая Эвелина
Марковна на случай прихватила с собой сундучок и вернулась в Ростов. Но
Дорта она не дождалась... А сундучок, уже просто благодаря бережливому
характеру его новой хозяйки, остался лежать среди домашнего хлама в
кладовке. Сундучок был крепкий, окованный тонким железом и, вероятно,
служил доктору Тверскому походным сейфом в его путешествиях.
двух расписок, отобранных у нее Дортом еще в 1942 году. Со старухой чуть не
сделался удар, но незнакомец быстро успокоил ее и сказал, что от нее
требуется немногое - продать (он так и сказал: продать!), если, конечно, у
нее есть то, что могло интересовать Дорта. При этом незнакомец,
выразительно посмотрев на фотокопии расписок, посоветовал ей держать язык
на привязи.
грубовато похлопал ее по плечу и засмеялся.
ящике столько, сколько вам и не снилось.
торг. Незнакомец нервничал, злился, но ничего не мог поделать с жадной
старухой.
Вечером принесу остальное и заберу сундук. О, матка бозка, какой у вас
твердый характер.
Пылаеву в необычайное смятение. "Следят!.. Знают!.. - горели огнем в ее
голове тревожные мысли. - Но кто? Кто мог сообщить об этом? Неужели