Чтение 205–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

везирю, и тот проявил к ней уважение. И аль-Асад поведал своему брату
обо всех пытках, которые ему пришлось вынести, и о том, какие милости
оказала ему дочь Бахрама, и аль-Амджад проявил к ней еще большее уваже-
ние. Затем аль-Амджад рассказал аль-Асаду обо всем, что произошло у него
с той женщиной и как он избавился от повешения и стал везирем, а после
этого каждый из них принялся жаловаться другому на то, что испытал,
расставшись с братом.

И затем султан велел привести мага и приказал отрубить ему голову, и
Бахрам спросил: "О величайший царь, твердо ли ты решил убить меня?" -
"Да", - отвечал царь. И Бахрам сказал: "Подожди со мною немного, о
царь!" - и после этого он склонил голову к земле, а затем поднял ее и
произнес исповедание веры и принял ислам при содействии султана, и все
обрадовались, что он принял ислам.

Потом аль-Амджад и аль-Асад рассказали Бахраму обо всем, что с ними
случилось, и тот изумился и воскликнул: "О господа мои, собирайтесь в
путешествие, и я поеду с ваий". И братья обрадовались этому и тому, что
Бахрам принял ислам, и заплакали сильным плачем. "О господа мои, - ска-
зал им Бахрам, - не плачьте: в конце концов вы нашли друг друга и соеди-
нились, как соединились Нима и Нум". - "А что случилось с Нимой и Нум?"
- спросили Бахрама.

ПОВЕСТЬ О НИМЕ И НУМ

Говорят, а Аллах лучше знает, - сказал Бахрам, - что был в городе Ку-
фе [255] один человек, из знатных его обитателей, которого звали ар-Раби
ибн Хатим, и обладал он большими деньгами и жил привольно. И достался
ему ребенок, которого он назвал Нимат-Аллах [256].

И вот в некий день был он на площадке работорговцев и вдруг увидел
невольницу, выставленную для продажи, и на руках у нее была маленькая
рабыня редкой красоты и прелести. И ар-Раби сделал знак работорговцу и
спросил его: "За сколько идут эта невольница и ее дочь?" - и работорго-
вец ответил: "За пятьдесят динаров!" - "Напиши условие, возьми деньги и
отдай их ее владельцу", - сказал ар-Раби. И потом он отдал работорговцу
цену девушки и дал ему плату за посредничество и, взяв невольницу и ее
дочь, отправился с ними домой.

И когда его жена, дочь его дяди, увидела невольницу, она спросила: "О
сын дяди, что это за невольница?" - и ар-Раби ответил: "Я купил ее, же-
лая иметь эту маленькую, что у нее на руках. Знай, когда она вырастет,
не будет в землях арабов и неарабов ей подобной, и никого лучше ее".

И дочь его дяди сказала: "Прекрасно то, что ты решил!" - а затем она
спросила невольницу: "Как твое имя?" - "О госпожа, мое имя Тауфик", -
отвечала невольница. "А как имя твоей дочери?" - спросила жена ар-Раби,
и невольница отвечала: "Сад". И жена ар-Раби воскликнула: "Ты сказала
правду! Ты счастлива, и счастлив тот, кто тебя купил!"

"О сын моего дяди, как ты ее назовешь?" - спросила она потом. И
ар-Раби ответил: "Как ты выберешь", - и тогда она сказала: "Назовем ее
Нум" [257], - и ар-Раби воскликнул: "Прекрасно то, что ты придумала!"

И маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном арРаби, в одной колыбе-
ли, пока они не достигли возраста десяти лет. И каждый из них был краси-
вее другого, и мальчик стал называть ее: сестрица, а она называла его:
братец.

А потом ар-Раби обратился к своему сыну Ниме, когда тот достиг этого
возраста, и сказал ему: "О дитя мое, Нум тебе не сестра, наоборот, она
твоя невольница, и я купил ее на твое имя, когда ты был в колыбели. Не
зови же ее с этого дня своей сестрой". И Нима сказал своему отцу:

"Если так, я женюсь на ней", - и затем он вышел к своей матери и ос-
ведомил ее об этом, и та сказала: "О дитя мое, она твоя невольница". И
Нима ибн ар-Раби вошел к этой невольнице и полюбил ее, и над ними прошло
несколько лет, и пребывали они в таком положении. И не было в Куфе де-
вушки красивее Нум и приятнее и изящнее ее.

Она выросла и читала Коран, изучила науки и узнала способы игры на
инструментах, и сделалась искусной в пении и владении увеселяющими
инструментами, так что превзошла всех людей своего века.

И в один день из дней она сидела со своим мужем Нимой, сыном ар-Раби,
в покоях питья, и, взяв лютню, натянула ее струны и развеселилась и, за-
ведя напев, произнесла такое двустишие:

"Когда ты - владыка мой, чьей милостью я живу,

И меч мой, срубающий превратностей голову, -

Не нужно ни Звида мне, ни Амра [258] в защитники -

Тебя лишь, когда тесны вдруг станут пути мои",

И Нима пришел в великий восторг и сказал ей: "Ради моей жизни, о Нум,
спой нам под бубен и музыкальные инструменты!" И она затянула напев и
пропела такие стихи:

"Поклянусь я тем, у кого в руках узда моя -

Не послушаюсь я в любви к нему хулящих.

И хулителей рассержу я всех, повинуясь вам,

И расстанусь я с наслажденьями покоя.

И вырою для страсти к вам посреди души

Могилу я, и знать не будет сердце".

И юноша воскликнул: "От Аллаха твой дар, о Нум!"

И пока они пребывали в приятнейшей жизни, вдруг сказал аль-Хаджжадж
[259] во дворце наместничества: "Я обязательно должен ухитриться захватить
эту невольницу, которую зовут Нум, и отослать ее к повелителю правовер-
ных, Абд-аль-Мелику ибн Мервану, так как в его дворце не найдется нико-
го, кто бы был ей подобен и пел лучше ее".

И он позвал старуху надсмотрщицу и сказал ей: "Пойди в дом ар-Раби и
повидайся с невольницей Нум и найди способ захватить ее, так как на лице
земли не найдется ей подобной". И старуха вняла тому, что сказал
альХаджжадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и
повесила себе на шею четки, где число зерен было тысячи, и взяла в руки
посох и йеменский бурдюк..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двести тридцать восьмая ночь

Когда же настала двести тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что старуха вняла тому, что сказал аль-Хадж-
жадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и повеси-
ла себе на шею четки, где число зерен было тысячи, и, взяв в руки посох
и йеменский бурдюк, пошла восклицая: "Слава Аллаху и хвала Аллаху! Нет
бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха,
высокого, великого!"

И она все время славила Аллаха и молилась (а сердце ее было полно
козней и хитростей), пока не достигла дома Нимы ибн ар-Раби ко времени
полуденной молитвы.

И она постучала в дверь, и привратник открыл ей и спросил ее: "Чего
ты хочешь?" - и старуха ответила: "Я нищенка богомолица, и меня настигла
полуденная молитва, и я хочу помолиться в этом благословенном месте". -
"О старуха, - ответил привратник, - это дом Нимы ибн ар-Раби, а не собор
и не мечеть". И старуха молвила: "Я знаю, что нет собора или мечети, по-
добного дому Пимы ибн ар-Раби; я надсмотрщица из дворца повелителя пра-
воверных и ушла, чтобы молиться и странствовать". - "Я не дам тебе вой-
ти", - сказал привратник. Разговоры между ними умножились, и старуха
вцепилась в привратника и воскликнула: "Помешают ли подобной мне войти в
дом Нимы ибн ар-Раби, когда я захожу в дома эмиров и вельмож?"

И вдруг вышел Нима и, услыхав их разговор, засмеялся и велел старухе
войти за ним, и он вошел, а старуха вошла сзади, и Нима привел ее к Нум.
И старуха приветствовала ее наилучшими приветствиями, а увидя Нум, она
оторопела и изумилась ее чрезмерной красоте и сказала ей: "О госпожа,
призываю на тебя защиту Аллаха, который сравнял тебя с твоим господином
в отношении красоты и прелести".

И затем старуха встала в михрабе и принялась кланяться, падать ниц и
молиться, и прошел день, и пришла ночь с ее мраком, и тогда девушка ска-
зала: "О матушка, дай отдых твоим ногам на часок", - а старуха ответила:

"О госпожа, кто ищет жизни будущей, тот утомляет себя в здешней жиз-
ни, а кто не утомляет себя в здешней жизни, тому не достичь обиталища
чистых в жизни будущей".

Потом Нум подала старухе еду и сказала ей: "Поешь моего кушанья и по-
молись за меня о прощении и милости", а старуха сказала ей: "О госпожа,
я пощусь, а что до тебя, то ты женщина, которой подобает есть, пить и
радоваться, и Аллах простит тебя. Ведь сказал Аллах великий: "Кроме тех,
кто раскается и совершит дело праведное".

И девушка просидела со старухой, разговаривая, некоторое время, а по-
том Нум сказала Ниме: "О господин, упроси эту старуху остаться на время
с нами. У нее на лице следы благочестия". - "Очисти ей место, куда бы
она могла уходить для молитвы, и не давай никому входить к ней, - отве-
чал Нима. - Может быть, Аллах, славный и великий, поможет нам через ее
благословение и не разлучит нас".

И после этого старуха провела ночь, молясь и читая Коран до утра, а
когда Аллах засветил утро, она пришла к Ниме и Нум и пожелала им доброго
утра и сказала: "Поручаю вас Аллаху". - "Куда ты идешь, о матушка? -
спросила ее Нум. - Мой господин приказал мне освободить для тебя помеще-
ние, где бы ты всегда могла поклоняться богу и молиться". - "Да сохранит
его Аллах, и да продлит он свое благоволение к вам! - отвечала старуха.
- Я хочу, чтобы вы наказали привратнику не мешать мне входить к вам; ес-
ли захочет Аллах великий, я пойду странствовать по чистым местам и стану
за вас молиться, после поклонения богу и молитвы, каждый день и каждый
вечер".