read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



спрашивает: "Иосиф, что ты делаешь вечером?" Я говорю: "Вечером? Что я
могу делать, ничего не делаю..." Сюзан: "Слушай, я тут столкнулась на
улице с Ольгой Радж, знаменитой в некотором роде подругой Паунда. Она
приглашает в гости, а идти одной ужасно не хочется; может, составишь
компанию?" Мы заявились в дом, где жил Паунд, на уличке за Санта Мария
делла Салюте. Этот сестьер в Венеции довольно замечателен во многих
отношениях: там жили люди, чрезвычайно мною любимые -- тот же Анри де
Ренье, например. Дом Паунда небольшой, на двух уровнях: внизу гостиная,
кухня; лестница наверх -- там, кажется, две спальни, плюс выше --
рабочий кабинет Паунда. Гостиная небольшая, похожая на пещеру тролля.
Это впечатление -- пещера горного короля -- объясняется, видимо, тем,
что первое, на что натыкаешься, входя в гостиную, -- мраморный бюст
Паунда работы Годье-Бржеска. Бюст здоровенный, стоит на полу. Налицо
какое-то нарушение пропорций. Между прочим, не умри этот Годье-Бржеска
в молодости, был бы у нас еще один замечательный монументалист-фашист.
Бюст немногим меньше самой Ольги Радж, которая выставляет чай с
пирожными. И вдруг -- с места в карьер -- начинает излагать следующее.
Что, дескать, Эзра вовсе не был фашистом, как все считают. И как они
боялись за то, что Эзру в наказание за его коллаборационизм посадят на
электрический стул. Какой это был полный ужас. Эту песню Ольга Радж
поет на протяжении часа. То есть даже не поет, а довольно толково и
внятно, а также убедительно и энергично объясняет, что с Эзрой обошлись
несправедливо. Потому что, дескать, Паунд во время войны жил в Рапалло,
в Рим приезжал раза два в месяц, если не реже. Выдавал эти свои
радиовоззвания, после чего возвращался домой. Что ж, может быть, с ее и
Паунда точки зрения действительно ничего особенного и не происходило в
этом самом Рапалло. Жизнь шла... Между прочим, я сегодня вышел на улицу
-- опустить какие-то письма. Солнечный день, все нормально. И пролетел
вертолет. Военный, причем. И я подумал -- а что если это уже началось?
И как будет выглядеть день новой мировой войны? А так и будет
выглядеть: солнышко будет светить, вертолеты летать, где-то будут
стрелять пушки. И мир будет катиться к гибели. Да и происходит же этот
ежедневный Апокалипсис где-то в Ливане....

[Волков:]
В Афганистане...

[Бродский:]
И вот постольку поскольку Паунд с Ольгой Радж в кино не ходили,
весь этот ужас их не касался. Хотя она и привирает, я думаю. Были там
немецкие войска, особенно в Тоскане. Думаю, что Паунд все видел и
понимал. Но это неважно. Вы знаете, когда перед вами сидит живой
человек... и когда он говорит что-то -- даже если вы с ним совершенно
не согласны.. но если этот человек не вызывает у вас определенного
отвращения, чисто физического, то в конце концов вы понимаете -- да,
это правомерный взгляд на вещи. Вот я сижу у Ольги Радж -- слабак не
слабак, русское воспитание. И думаю -- в конце концов никто не виноват.
Все просто большие несчастные сукины дети, да? Всех нас надо простить
скопом и отпустить душу на покаяние. Ну, думаю, Господи, конечно...
чего там... И вдруг Сюзан говорит... Надо сказать, в Сюзан есть это
потрясающее качество -- когда разговор уже кончается, все в порядке,
все успокоились -- вдруг! Тут-то все и начинается!

[Волков:]
Это как у Достоевского -- "вдруг"...

[Бродский:]
И выкладывает Сюзан Зонтаг Ольге Радж следующее: "Вы же не думаете,
Ольга, что американцы были так возмущены Паундом из-за его
радиопередач. Если бы дело было только в радиопередачах, он был бы
всего лишь навсего еще одной Токийской Розой..."

[Волков:]
Это та дамочка, которая во время войны по радио увещевала
американских солдат, сражавшихся против Японии?

[Бродский:]
Я чуть не упал со стула! По-английски это звучало убийственно.
Сравнить поэта, которого считают столь крупной величиной, с Токийской
Розой! Я даже не знаю, какой эквивалент подобрать этому...

[Волков:]
Все равно что сравнить Лоуренса Оливье со стриптиз-герл.

[Бродский:]
Нет, со Смоктуновским. Или со Стриженовым-Кадочниковым, что-то
вроде этого. Но Ольга Радж скушала все это совершенно замечательно. И
спросила: "Так что же так отвратило американцев от Эзры?" Сюзан
говорит: "Ну очень просто: это антисемитизм Эзры". Тут Ольга включилась
на следующий час: Эзра не был антисемитом, среди его друзей была масса
евреев. И даже Муссолини был не таким уж антисемитом. И на самом деле у
него здесь, в Венеции, был адмирал еврей. Что само по себе довольно
замечательно. Еврей -- адмирал! Ну для Венеции это как раз естественно.
Что касается Паунда, то мы выслушали рассказ Ольги о том, как Эзра
приехал на похороны Элиота в Лондон. И я не помню -- то ли Паунд с
кем-то поздоровался, то ли не поздоровался. И мы откланялись. Для меня
это было чрезвычайно интересным опытом. Невероятно интересным! Ибо
впервые в жизни я увидел живого фашиста. Конечно, я видел и России
немцев-военнопленных. Но, во-первых, сколько мне тогда лет было? А
во-вторых, ну какой тут фашизм -- просто немцы, солдаты бывшие. И вдруг
в Венеции -- из всех прочих мест -- я вижу фашиста по убеждению, по
идеологии. И этот фашист -- американская дама с более или менее
определенным достатком, большую часть своей жизни прожившая в Италии.
То есть этот дом в Венеции ей принадлежал, кажется, с двадцать восьмого
года. И единственное, что ее интересовало на свете -- это как сохранить
статус-кво. Мир сквозь призму своего класса, сквозь призму мелкого
буржуа. Что, в общем, само по себе не так уж и плохо. И вовсе не надо
кидаться из-за этого на мелкого буржуа с кулаками. Но когда ради
сохранения статус-кво начинают массовым порядком уничтожать людей... Но
до Ольги Радж это как бы не доходит. Что, в общем, вполне понятно --
так просто удобней во многих отношениях. Не говоря уж о том, что ты
обитаешь в Венеции и жизнь прекрасна.

[Волков:]
Чем вы объясните поддержку Паунда такими разными людьми, как Оден
(который голосовал за присуждение ему премии Боллингена) и Роберт Фрост
(который добивался помилования для Паунда)?

[Бродский:]
Ну, во-первых, к нему относились как к человеку, ушибленному
судьбой. Тому, кто находится в беде, надо помогать, независимо ни от
чего. Все-таки Паунда держали в сумасшедшем доме чуть ли не тринадцать
лет. Держать поэта, каких бы убеждений он ни был в сумасшедшем доме --
это ни в какие ворота не лезет. Оден говорил, если великий поэт
совершил преступление, поступать, видимо, следует так: сначала дать ему
премию, а потом -- повесить.

[Волков:]
Недавно были опубликованы материалы, которые показывают, как
привольно Паунду было в этой самой психиатрической лечебнице. Вся
операция была провернута его поклонниками с тем, чтобы Паунд избежал
суда.

[Бродский:]
Чтобы его не посадили на электрический стул!

[Волков:]
И хорошо, что не посадили. Европейцы приравняли бы это к Хиросиме,
и американцы -- вся нация -- стояли бы на коленях, били бы себя в грудь
и посыпали головы пеплом.

[Бродский:]
Не вся нация... Дело не в этом. Все-таки Паунд -- худо-бедно --
поэт. Особенно это касается первой трети его творчества; "Hugh Selwyn
Mauberley" -- совершенно замечательные стихи, безотказные. Похоже на
Заболоцкого, но с устервлением.

[Волков:]
К стыду своему, я никогда не мог продраться сквозь "Cantos".

[Бродский:]
И не надо сквозь них продираться. Их даже руками трогать не надо,
потому что это совершенно бесполезно. Местами там есть потрясающие по
элоквенции куски. Но на самом деле это фиктивная реальность. Эти стихи,
кстати, так же фиктивны, как многое в европейской живописи XX века.
Нечто, чего могло бы и не быть, существует. И без этого можно жить не
то что счастливо, но даже и несчастливо. Нет, в общем с Паундом
поступили по справедливости. Как поэт он был вознагражден. И как
человек -- получил то, что заслужил. С моей точки зрения, как поэт он
получил даже больше того, что заслужил. Следовало бы издать полное



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 [ 205 ] 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.