Чтение 206–й страницы книги ~Очарованная душа~

Она заметила, что он огорчен.

- Да, друг мой! Сегодня ночью было чудесное приключение, но повторять
его было бы рискованно.

У него был растерянный вид. Она рассмеялась.

- Ты не находишь? Если один раз каким-то чудом все сошло благополуч-
но, то повторять - значило бы искушать дьявола.

- Да ведь дьявол только и мечтает, чтобы его искушали!

- Еще бы!.. И дьяволица тоже!

- Значит?..

- Значит, нет.

- Ты права. То, что было, - слишком хорошо.

Она смотрелась в зеркало, висевшее на окне, и пальцем заправляла во-
лосы под шляпку. Позади себя она увидела Марка.

- Все-таки ты добрый малый.

- Да и ты не злая!

- Для моих любовников - больше, чем достаточно, злая, уверяю тебя.

Она задорно обернулась.

- Ну, а мы? - спросил Марк.

- А мы? Вот именно!.. Как хорошо, что мы не любовники!.. И, пожалуйс-
та, без вежливых гримас!

- При чем тут вежливость?

- Конечно, лгунишка ты этакий!.. Повторяй за мной: "Как хорошо..."

Он протянул ей обе руки. Она взяла их.

- Как хорошо, что ты - это ты, а я - я и что мы держимся за руки!

И - лукаво:

- За ноги мы уже держали друг друга.

- Ты прошла по мне, я прошел по тебе. Если мы не друзья и не любовни-
ки, Рюш, то что же мы друг для друга?

- Мы друг для друга твердая почва. Нас засасывала трясина, но мы вы-
тащили ноги и снова на твердой земле. Теперь можно идти дальше. Перед
уходом - один раз не в счет - можно и поцеловаться.

И они по-детски чмокнули друг друга.

- Но ты еще придешь? - спросил Марк.

- А как же! Оборванец, у меня ведь все твое тряпье!.. И потом сегодня
мы ни о чем не успели поговорить. Завтра потолкуем.

Но завтра потолковать не пришлось. Марк задержался на работе. Когда
он пришел домой, Рюш уже не было. Он нашел аккуратно сложенное белье, а
на столе лежала пара носков с двумя выставленными напоказ дырами, в ко-
торые можно было просунуть по крайней мере шесть пальцев. Это была наг-
лая визитная карточка; она говорила: "Увидимся завтра".

Они увиделись. Была суббота. Вся вторая половина дня была в их распо-
ряжении для разговоров. Она сидела на кровати. Он - верхом на стуле. Они
обжигали себе пальцы сигаретами, забывая курить. Интимная обстановка
создалась сама собой. Рюш освобождалась от своих тайн. Все эти ее любов-
ники - пустая болтовня! У нее никого не было, кроме одного, которого она
подстерегала в ту ночь. Она смеялась над собой и с напускным цинизмом
признавалась, что хоть и вела себя в Париже очень вольно и не раз по
своей вине попадала в рискованные положения, но все же не могла сделать
решительный шаг; нечто похожее на физическое отвращение удерживало ее в
последнюю минуту.

- Между тем, - говорила она, - я - натура цельная и здоровая, у меня
есть потребности, и я не боюсь удовлетворять их: в этом я убедилась с
тем идиотом!.. Но почему же надо было, чтобы это случилось именно с ним,
с этим скотом, с этим жеребцом (как бы я хотела обломать хлыст об его
спину!..), а не с кем-нибудь, кто мне по душе... Например, с тобой?..

Марк не прерывал ее. Потом он сказал:

- В сущности, ты честная француженка, а заставляешь себя играть роль,
для которой ты не приспособлена. И все из упрямства, назло своим стари-
кам. А твое место скорее возле них, в провинции. (Она запротестовала.)
Не для того ты создана, чтобы с револьвером в руке подстерегать по ночам
любовников. Тебе надо иметь мужа - хорошего, одного на всю жизнь, и доб-
росовестно делать с ним детей, целую ораву... Я даже представляю себе,
как ты кормишь их грудью.

- А у меня нет груди. Потрогай!

- Ничего, маленькие коровы дают лучшее молоко!

- Я даже не корова! Просто худая коза носится по полю. И ты вообража-
ешь, что она даст привязать себя к забору на всю жизнь?

- Если тебе захочется, ты мысленно сможешь оставаться все той же ко-
зой и будешь прыгать, кусаться и щипать траву у чужого забора. Мысленно
ты десять раз обманешь мужа... Бог ты мой, я даже не вижу беды в том,
чтобы ты действительно разок-другой наставила ему рога. Разок-другой за
всю жизнь - это пустяки!..

- Хотела бы я на тебя посмотреть в роли такого мужа, разбойник!

- Нет, нет, не обо мне речь!

- Но скажи мне, Марк, скажи мне откровенно: с тех пор, как мы знаем
друг друга, ты никогда не думал об этом?

- О чем?

- О том, чтобы я тебе наставила рога?

- Нет, право же, нет! А ты думаешь?

- Вот как раз сейчас пытаюсь... И не могу.

- Не созданы мы, чтобы ходить в одной упряжке.

- Однако мы так хорошо понимаем друг друга! Ты единственный человек,
который видит меня насквозь, а я - тебя... В этом-то все и дело! Соеди-
няются только такие, которые ничего друг о друге не знают.

- Нужна ночь, чтобы отдаться друг другу.

- У тебя она будет, ты сам себе создашь ночь. Я уверена, что ты попа-
дешься в сети к такой женщине, которая сможет тебе навредить больше, чем
кто бы то ни было. Ты не захочешь женщины цельной, спокойной, в которой
можно быть уверенным. Для тебя это было слишком ясно!

- Пожалуй, ты права.

- Каждый из нас лучше знает судьбу другого, знает, что именно другой
должен сделать для своего блага. А этот другой, конечно, ничего не сде-
лает!

- Значит, согласись, я не так уж плохо понял, чем ты должна была бы
быть и чем ты стала?

- Чем я не стала! Да, это ты верно сказал: жизнь, которую я веду в
Париже, убивает меня. Я - Рюш, я - улей, мне нужно серое небо над моей
Луарой. А эти огромные муравейники, их ядовитые грибы, их отравленные
мысли - все это наполняет меня отвращением и ужасом. Я бы хотела все это
поджечь. Пустить бы газы - и все было бы кончено с этой мерзостью!

- Ну так уезжай! Уезжай! Вернись в свои поля!

- Не могу.

- Почему?

- Из-за старика. Теперь это вопрос самолюбия.

- Ты думаешь, ему мало того урока, который он получил от тебя? Ты ду-
маешь, он не поумнел?

- Я, я уже его не боюсь! Он болен. Он бы себя вел смирно. Он бы
только одного боялся - как бы я не уехала!

- Тогда за чем же дело стало?

- Он должен сделать первый шаг.

- Чтобы он у тебя попросил прощения?

- Чтобы он протянул два пальца!

- А если он этого не сделает, то и ты ни с места?

- Нет, конечно, нет!

- Ослиная голова!

- Козлиная голова!..

Он снова стал ее увещевать. Она молча слушала и находила теперь, что
он прав. Но она твердо решила не признавать своей ошибки.

Чтобы перевести разговор на другую тему (хотя ока все еще пыталась
уловить ход его мысли), она заговорила о Бэт. Ее беременность едва не
кончилась трагически. Обезумевшая мещаночка тщетно пыталась все отри-
цать. Беременность была заметна, как нос на лице, а она так и не сумела
ни примириться с нею, ни избавиться от нее. Но тут помогло несчастье:
она свалилась с лестницы, и это ее освободило. Но она едва не поплати-
лась жизнью.

- А кто этот молодец? - спросил Марк.

- Да она и сама не знает. Она добрая, слабая, простая и глупенькая, -
они помыкали ею, как хотели.

- Кто?

- Все: Верон, Симон, Шевалье, вся компания. Кроме тебя.

- Бедная ты моя Рюш! Я понимаю твою ненависть.

- Нет, ненавидеть - это ошибка. Надо знать, что в джунглях царит
только один закон: быть сильнее других. Горе тому, кто даст себя провес-
ти!

- Нельзя же всегда защищаться!

- В таком случае нападай! Иного выбора нет!

- А как же мы с тобой, Рюш? Она опустилась перед ним на колени и при-
жалась щекой к его руке:

- Мир божий.

Он ласково погладил ее по голове:

- Что же, надо им воспользоваться. Беги, Рюш! Беги из джунглей! Не то
ты сложишь здесь свои кости, свои белые косточки. А жаль! Ты стоишь го-
раздо больше, чем думаешь. Ты все стараешься разубедить меня. Но я тебе
не верю...

Рюш поцеловала его ладони:

- Но что это делается со всеми нами? Мы точно с ума посходили...

- Все смешалось. Война, войны - дикость нашего времени! Они разорили
все старые гнезда. Вот почему муравьи сошли с ума. Но ты можешь заново
построить себе гнездо! Это самое правильное. Я уверен, что ты в нем не
усидишь. Но гнездо тебе нужно. Чтобы строить наново, нужно начинать сна-