цветы. Словом, она нарисовала такой портрет Тирсиса, что даже слушавший
ее Тирсис, несмотря на все свое величие, вероятно, почувствовал себя
польщенным. Таким образом, Тирсис и Аминтас были отличены Амарилис и Га-
латеей. Следовательно, тайна двух сердец открылась во мраке ночи в гус-
той чаще леса.
все, что творится в густой траве и дуплах дубов: известна любовь птиц,
понятен смысл их песен, и язык ветра среди ветвей, и жужжание золотых и
изумрудных насекомых в лепестках диких цветов; она поведала мне все это,
и я только повторяю ее слова.
ла принцесса с улыбкой, повергшей короля в трепет.
счастливым, если узнаю, что мне удалось развлечь ваше высочество в тече-
ние нескольких минут.
му что вы превосходно рассказали все, что слышали. Но, дорогой де
Сент-Эньян, к несчастью, вы получили ваши сведения только от одной дриа-
ды, не правда ли?
держалась совсем незаметно, а знала гораздо больше, чем ваша дриада, до-
рогой граф.
рассказа будет продолжение.
зывается королевским - насколько мне известно. Не правда ли, господин де
Сент-Эньян?
ток.
следивший за каждым движением губ своей невестки.
тельством служит то, что живущая в нем наяда остановила меня, когда я
проходила мимо.
господин де Сент-Эньян пропустил в своем повествовании.
лестно рассказываете.
робности.
ший что-то враждебное в голосе невестки.
маленькой наяды, самой очаровательной из всех полубогинь, которых я ког-
да-нибудь встречала. Во время своего рассказа она столько смеялась, что
в силу медицинской аксиомы: "смех заразителен", прошу у вас позволения
тоже немного посмеяться, припоминая ее слова.
селели, переглянулись, спрашивая друг друга взглядом, не кроется ли тут
какой-нибудь заговор.
то есть самым опасным, видом сказала:
цветов; значит, Филис, Амарилис и Галатея и все ваши пастушки, наверное,
прошли по этой дороге передо мной.
дне ручья; когда она подплыла ко мне и тронула меня за подол платья, я
не захотела дурно отнестись к ней, тем более что божество, даже второс-
тепенное, все же выше смертной принцессы. Итак, я обошлась с наядой при-
ветливо, и вот что она сказала мне, заливаясь смехом: "Представьте себе,
принцесса..." Вы понимаете, государь, это говорит наяда.
весьма забавного зрелища. Два любопытных пастуха, любопытных до назойли-
вости, сделались жертвой забавной мистификации со стороны трех нимф или
трех пастушек..." Простите, я не помню, как она сказала: нимфы или пас-
тушки. Но это не важно, не правда ли?
потеряв всякое самообладание, беспокойно вытаращил глаза.
пошли по следам трех девиц..." Нет, я хочу сказать - трех нимф, то есть,
простите, трех пастушек. Это не всегда благоразумно, это может стеснить
тех, за кем идешь следом. Я обращаюсь ко всем присутствующим дамам и
уверена, что ни одна из них не будет спорить со мной.
жать.
проскользнули в лес; луна помогла узнать их сквозь деревья..." Вы смее-
тесь, - прервала свой рассказ принцесса. - Подождите, подождите, вы еще
не дослушали до конца.
королевского дуба, и когда эти непрошеные свидетели подошли на такое
расстояние, что могли расслышать каждое слово пастушек, те самым невин-
нейшим образом стали произносить пылкие признания, слова которых благо-
даря самолюбию, свойственному всем мужчинам, и даже самым чувствительным
пастухам, показались двоим слушателям сладкими, как мед"
зах короля сверкнула молния. А СентЭньян опустил голову и взрывом хохота
скрыл свою глубокую досаду.
во весь рост, - и вы, принцесса, рассказали ее не менее очаровательно;
но правильно ли вы поняли свою наяду?
рировала принцесса.
бость: он метит в Академию и с этой целью изучил много вещей, которые, к
счастью, неизвестны вам, и очень может быть, что язык речной нимфы при-
надлежит к числу не освоенных вами предметов.
щах не доверяешь одной только себе; слух женщины нельзя назвать непогре-
шимым, сказал святой Августин; вот почему я пожелала подкрепить себя
другими свидетельствами, и так как моя наяда, будучи богиней, - полиг-
лот... ведь так говорится, господин де Сент-Эньян?
сначала заговорила со мной поанглийски, то я побоялась, как вы говорите,
что плохо пойму ее, и велела позвать мадемуазель де Монтале, де Тон-
не-Шарант и де Лавальер, попросив наяду повторить при них по-французски
то, что она рассказала мне по-английски.
повторила, слово в слово. Значит, не остается никаких сомнений. Не так
ли, сударыни, - обратилась принцесса к левому флангу своей могучей ар-
мии, - ведь верно, наяда говорила именно то, что я рассказываю, и я нис-
колько не исказила истины Фи? лис... простите, я ошиблась, мадемуазель
Ора де Монтале, это правда?
де Монтале.
внятно.
она не осмеливалась отрицать, не осмеливалась лгать и в знак повиновения
опустила голову. Однако эта голова больше не поднялась. Луизу леденил
холод более мучительный, чем холод смерти.
пытался скрыть своего отчаяния и, не сознавая, что он говорит, лепетал:
Скажите, кто, после наказания, постигшего Тирсиса и Аминтаса, решится
проникнуть в тайники сердца пастушек? Уж конечно, не я... А вы, господа?
лась, думая, что ее рассказ послужит развязкой всей этой истории.
понял, повернулся к де Гишу и спросил:
ты жалеешь господ Тирсиса и Аминтаса?
сладкая химера, что, теряя ее, теряешь больше, чем жизнь. Поэтому, если
два пастуха считали себя любимыми и если они были счастливы и вдруг,
Зыков Виталий
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Гюго Виктор
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур