мысль, что, возможно, в последний раз я имею честь находиться в вашем
обществе. Когда Примирение будет закончено, вы станете великим человеком.
Конечно, я вовсе не хочу сказать, что сейчас вы не великий, - поспешил он
добавить. - Конечно! Конечно, Великий! Но после этой ночи все будут знать,
что вы - Примиритель и свершили то, что оказалось не под силу Самому Христу.
Вас сделают Папой, и вы сядете писать мемуары... - Миляга расхохотался. -
...и я никогда вас больше не увижу. И так оно, конечно, и должно быть. Это
правильно и справедливо. Но прежде чем вы станете таким безнадежно
знаменитым и перед вами преклонятся народы и государства, я вот было
подумал... не могли бы вы меня... благословить?
доброту...
так же, как когда тот был под каблуком у Юдит. - Я бы выполнил твою просьбу,
если б мог. Но, Дохлик, я даже не знаю как! Я никогда не был священником, не
проповедовал Евангелие и не воскрешал мертвых.
сумели ко мне приноровиться. Но я никогда не обладал способностью
вдохновлять людей, вести их за собой. Все силы уходили на соблазнение. У
меня нет права кого-нибудь благословлять
упомяну.
после своего вызволения.
листья и сделал себе из них затычки для носа, чтобы не чувствовать запаха Ин
Ово. Миляга попросил его не подбирать оставшуюся листву. Запах ее сока будет
куда слаще той вони, которая пропитает дом, если (или, вернее, когда)
появится Сартори. При упоминании имени врага, Отдохни Немного стремительно
вскарабкался на подоконник.
ночь, Освободитель. Но он попытается ее нам испортить.
обойти дом вместе с Клемом. Если что-нибудь увидишь...
издал такой оглушительный вопль, что со стропил посыпалась пыль. Прокричав
Понедельнику и Клему, чтобы они проверили, закрыты ли двери, Миляга ринулся
вверх по лестнице и оказался на площадке как раз в тот момент, когда дверь
Комнаты Медитации распахнулась и оттуда попятился Отдохни Немного, продолжая
пронзительно визжать. Какой бы смысл ни скрывался в его предупредительном
крике, Миляга не стал пытаться его расшифровать и бросился в комнату,
набирая полные легкие воздуха, на случай если там окажутся подручные
Сартори. Когда он вбежал, в окне никого не было видно, но о круге этого
сказать было нельзя. В центре его обрастали плотью две человеческие фигуры.
Он никогда не видел со стороны процесса перехода, и им овладело удивление,
смешанное с отвращением. Зрелище освежеванных остовов нельзя было назвать
слишком приятным, но он не отводил глаза и следил за ними со все
возрастающим возбуждением, задолго до окончательного воплощения узнав в
одном из путешественников Юдит. Другим же оказалась косоглазая девушка лет
семнадцати, которая, лишь только ощутив, что мускулы вернулись к ней, тут же
упала на колени, рыдая от Ужаса и облегчения. Даже Юдит, совершавшая это
путешествие в четвертый раз, тряслась с головы до ног и, шагнув из круга,
непременно рухнула бы на пол, не подхвати ее Миляга.
Клем!
залит кровью.
Хои-Поллои.
улыбка выглядела слишком неуверенной, чтобы назвать ее радостной. Но
все-таки она улыбалась.
когда у него хорошие вести.
не было, но Миляга хотел услышать от нее хотя бы краткое объяснение того,
что заставило ее отправиться в Изорддеррекс. Ее уложили в комнате напротив
входа, которая, благодаря набегам Понедельника, была снабжена подушками,
запасами еды и даже стопкой журналов, и там, пока Клем бинтовал ее ногу, она
постаралась вкратце изложить события, произошедшие с того момента, как она
покинула Убежище.
Изорддеррекс, ей пришлось просто махнуть рукой и заявить, что нет таких
слов, которые могли бы описать то, что она увидела и почувствовала. Миляга
слушал, не перебивая, хотя, когда она рассказывала о том, как Ума Умагаммаги
посетила Доминионы, проверяя, чисты ли помыслы Синода, лицо ее помрачнело.
не обращаясь. - Так темно.
плечи. - Весь дом закупорили. Он ведь к нам не заберется, верно, Босс?
будет проходить поток силы... силы моего Отца...
рассчитывал Миляга, будет она неприятной и для Сартори, но ответ ее был
тоньше, чем простое выражение отвращения.
вкусу то, что здесь находится. Так что если он захочет, он придет и отнимет
все, что ему нужно.
сказал он. - Тебе уже приходилось делать выбор, и ты ошиблась. Может быть,
настало время обрести хоть чуточку веры, Юдит. - Он встал. - Приобщись к
тому знанию, которым все остальные уже обладают.
комнаты, Миляга уже шел по лестнице. Она не звала его - он сам остановился
на мгновение и, не оборачиваясь, произнес:
походке она поняла, что при всех его пророческих заявлениях в нем живет тот
же червячок сомнения, что и в ней, и он боится, что стоит ему повернуться и
посмотреть на нее, как червяк этот разжиреет и задушит его.
доносящуюся с темных улиц вонь. В остальном же его комната, в которой он
жил, смеялся и спорил о загадках вселенной, произвела на него угнетающее
впечатление. Она неожиданно показалась ему косным, затхлым местом, в котором
слишком часто звучали заговоры и заклинания, утрачивая постепенно значение и
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Смит Кордвейнер