какую-то тень.
как ни в чем не бывало принялся опустошать патронташи национальных
гвардейцев, убитых у подножия редута.
означало двадцать патронташей для Гавроша и немалый запас патронов -для
баррикады.
отвесных гор, тот может представить себе эту густую пелену дыма, как бы
уплотненную двумя темными рядами высоких домов. Она медленно вздымалась, все
постепенно заволакивалось мутью, и даже дневной свет меркнул. Сражавшиеся с
трудом различали друг друга с противоположных концов улицы, правда, довольно
короткой.
которые руководили штурмом баррикады, оказалась на руку и Гаврошу.
пробрался довольно далеко, оставаясь незамеченным. Без особого риска он
опустошил уже семь или восемь патронных сумок.
вертелся, скользил, извивался, переползал от одного мертвеца к другому и
опорожнял патронташи с проворством мартышки, щелкающей орехи.
громко окликнуть, боясь привлечь к нему внимание врагов.
стрелки линейного полка, залегшие в засаде за бруствером из булыжников, и
стрелки национальной гвардии, выстроившиеся на углу улицы, сразу указали
друг другу на существо, которое копошилось в тумане.
у тумбы, в мертвеца ударила пуля.
его корзинку.
волосами, глядя в упор на стрелявших в него национальных гвардейцев, запел:
ни одного, и, двигаясь навстречу пулям, пошел опустошать следующую патронную
сумку. Мимо пролетела четвертая пуля. Гаврош распевал:
поддразнивал врагов. Казалось, он веселился от души. Воробей задирал
охотников. На каждый залп он отвечал новым куплетом. В него целились
непрерывно и всякий раз давали промах. Беря его на мушку, солдаты и
национальные гвардейцы смеялись. Он то ложился, то вставал, прятался за
дверным косяком, выскакивал опять, исчезал, появлялся снова, убегал,
возвращался, дразнил картечь, показывал ей нос и в то же время не переставал
искать патроны, опустошать сумки и наполнять корзинку. Повстанцы следили за
ним с замиранием сердца. На баррикаде трепетали за него, а он - он распевал
песенки. Казалось, это не ребенок, не человек, а гном. Сказочный карлик,
неуязвимый в бою. Пули гонялись за ним, но он был проворнее их. Он как бы
затеял страшную игpу в прятки со смертью; всякий раз, как курносый призрак
приближался к нему, мальчишка встречал его щелчком по носу.
концов настигла этот блуждающий огонек. Все увидели, как Гаврош вдруг
пошатнулся и упал наземь. На баррикаде все вскрикнули в один голос; но в
этом пигмее таился Антей; коснуться мостовой для гамена значит то же, что
для великана коснуться земли; не успел Гаврош упасть, как поднялся снова. Он
сидел на земле, струйка крови стекала по его лицу; протянув обе руки кверху,
он обернулся в ту сторону, откуда раздался выстрел, и запел:
этот раз он упал лицом на мостовую и больше не шевельнулся. Маленький
мальчик с великой душой умер.
Глава шестнадцатая. КАК БРАТ МОЖЕТ СТАТЬ ОТЦОМ
упускать из виду в этой драме -шли двое детей, держась за руки. Одному можно
было дать лет семь, другому лет пять. Промокнув под дождем, они брели по
солнечной стороне аллеи, старший вел младшего; бледные, одетые в лохмотья,
они напоминали серых птичек.
держал прутик.
случаю восстания распорядилась запереть садовые ворота. Отряды войск,
стоявшие здесь бивуаком, ушли сражаться.
караульной будки, быть может, удрали из какого-нибудь уличного балагана,
который находился поблизости - у Адской заставы, или на площади перед
Обсерваторией, или на соседнем перекрестке, где возвышается фронтон с
надписью - Invenerunt parvulum pannis involutum {младенца, завернутого в
пеленки (лат.).}, а может быть, накануне вечером, при закрытии парка, они
обманули бдительность сторожей и спрятались на ночь в одном из павильонов
для чтения газет. Как бы то ни было, они бродили, где вздумается, и,
казалось, пользовались полной свободой. Если ребенок бродит, где вздумается,
и пользуется полной свободой, - значит, он заблудился. Бедные малыши и в
самом деле заблудились.
заботился Гаврош: сыновья Тенардье, подброшенные Жильнорману и проживавшие у
Маньон, которые теперь, словно опавшие листья, оторвались от всех этих
сломанных веток и катились по земле, гонимые ветром.
Жильнорману, обратилась в рубище.
статистика учитывает, а полиция подбирает, теряет и вновь находит на
парижской мостовой.
сторожа их заметили, они прогнали бы этих оборвышей. Маленьких нищих не
пускают в общественные парки; между тем следовало бы подумать, что они, как
и прочие дети, имеют право любоваться цветами.
Они прокрались в сад и остались там. Запертые ворота не дают сторожам права
отлучиться, надзор якобы продолжается, но ослаблен; сторожа, захваченные
общим волнением и больше заинтересованные тем, что происходило на улице, чем
в саду, уже не наблюдали за ним и проглядели двух маленьких преступников.
идут в счет. Спустя час после грозы едва можно заметить, что этот ясный
чудесный день был залит слезами. Летом земля высыхает от слез так же быстро,