Чтение 209–й страницы книги ~Проза и ессе, переводы~

истории, стремится, видя в нем

цель всей своей возвышенной борьбы,

последнюю и высшую реальность!

Хо! Это -- новый, совершенный круг!

Мы переходим здесь от духа к духу!

От призрака отца, что заварил

всю эту кашу, к призраку, который

гораздо выше, -- к вашему дружку, --

достигшему, расхлебывая это,

столь полного расцвета, о котором

поведал он в той фразе... Да, от духа

отца и к духу сына... и потом...

Хо! Эврика..."

Исполненный неверья

взгляд оживил черты его, и он,

макнув перо в бутылку, стал царапать

отрывочные фразы на клочке

бумаги, бормоча: "Но это... это...

ха-ха, компрометирует, мой друг,

Святую Трои... Колесо внутри

другого колеса... ха-ха... орбита

внутри орбиты..."

Глядя на него,

казалось мне, я видел пред собою,

как каракатица шевелит тыщей

мохнатых лапок. Как ее схватить,

пока она всю кровь мою не выпьет?

Но -- долгожданный крик: "Милорд! Карета!"

Он чуть не вывихнул мне руку: "Вы мне

ответите, когда я напишу.

Там будут новые вопросы. Ладно?"

"Благодарю... благодарю... прощайте".

*

1. "Становление и Бытие" (нем.).

___

Из Эндрю Марвелла

Глаза и слезы

Сколь мысль мудра Природы -- дать

Глазам рыдать и наблюдать,

Чтоб, вещь найдя ничтожной, глаз

Мог жалобу излить тотчас.

Но Зренье, льстя, углы не те

Находит каждой высоте;

Слеза ж -- и под углом небес --

Верна, как водяной Отвес.

Так, скрупулезно взвесив груз

Двух слез во влажных Чашах, Грусть,

Дав замереть им наравне,

Оплачивает Радость мне.

Все то, что ценит Мир и чтит

Как ценность Ювелир, блестит

Слабее, говоря всерьез,

Чем длинные Подвески Слез.

Среди Цветов бродя любых,

Из Алых, Белых, Голубых

Я чашечек, склонясь, впивал

Не Мед, но Слезы добывал.

Всевидящего Солнца зрак,

Стремясь очистить Землю, так

Горячий заменяет Луч

Холодным содержимым Туч.

И все ж блажен Скорбящий взгляд:

Кто больше плачут, меньше зрят.

Их Зрение, как нож косы,

От собственной острей Росы.

Так слезы Магдалины, чей

Поток впитал красу Очей,

Спасителя -- цепям сродни

Прозрачным -- оплели ступни.

Грудь парусов, влекущих в дом,

И плод во Чреве Пресвятом,

И Лик Луны -- бледней в сто раз

Набухшей плачем пары глаз.

Теряет Взор, сулящий Страсть,

В сих Водах жар; теряет власть

В них ярость Громовержца вся,

С шипеньем Молнии гася.

Не Запах ладана, но Дым,

Слезу творящий, в Небе чтим.

И Звезды ночью в высоте

Суть Слезы Света в темноте.

Отверз ни ж. Око, хляби днесь,

Чтоб Высший Долг исполнить здесь,

Где тварям всем даны Глаза,

Но лишь в людском блестит Слеза.

Пусть из набрякших Туч -- из Глаз

Два ливня хлынут вниз сейчас,

И пусть поглотят, скорбь неся,

Как два потопа, всех и вся.

О, пусть сольют сих Вод ручьи

Глаза и Слезы, свойства чьи,

Смешавшись, новый мир творят,

Где Зренье плачет, Слезы зрят.

___

Нимфа, оплакивающая смерть своего фавна

Стрелою праздной уязвлен

Мой фавн, и умирает он.

О злые люди! Никогда

Ты им не причинял вреда,

Смерть пользы им не даст твоя.

Вовек им не желала я

Дурного; несмотря на весь

Кошмар, не пожелаю днесь,

Ни впредь. Но стану слезы лить,

Чтоб небо умолить забыть

Твое убийство: вес мольбе

Прибавят слезы... Но тебе

Так больно, ах! Небесный Царь,

Всему ведя свой календарь,

Им праздных не простит утех;

Зверей он убивать и тех

По справедливости велит.

Пусть с грешных рук омоют стыд

Они в крови твоей, мой взгляд

Слепящей, пусть меня сразят, --

Им не очиститься: пятно

На душах их нанесено

Тем пурпуром, чей след не смыть,

И нечем грех им искупить.

Неверный Сильвио (в те дни

Еще не ведала я ни

О чем) однажды на порог

Мой, за серебряный шнурок

С бубенчиком вот этим взяв,

Привел его ко мне, сказав:

"И фавна приучить я смог

На ласку расставлять силок".

Но, ах, он фавна приручал,