read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com




— Однокомнатное деревянное сооружение, плохо защищенное от дождя и холода.

— И все же это был собственный дом, — возразил учитель, — с которым связано представление об определенном достатке. История говорит, что позже, когда он смог купить рабов, он построил себе несколько домов, и в каждом проводил по одному дню, соответственно переодеваясь. В разные дни недели он встречался с разными слоями населения. В один день он, сидя на скамье, ссужал деньги работнику, в другой — имел дело с обанкротившимися рыцарскими семьями, которые закладывали свои замки, чтобы продлить свое существование. Ваш предок понял неразумность ложной гордости и использовал ее в своих целях. Вскоре он владел большим количеством домов и имений, имел врагов, которые неразумно закладывали свою собственность, чтобы на месяц-два оттянуть выплату долгов, — Неллиан замолчал и вопросительно взглянул на ученика. Потом сказал:

— Выражение вашего лица свидетельствует, что вы задумались над моими словами, молодой человек.

Клэйн молчал, слегка покачивая головой.

— Я думаю о гордости, которая послужила причиной падения многих семей и империй.

Он вспомнил, как испытывал эмоциональный шок в присутствии посторонних. Может быть, он так выражал свою гордость?

Он объяснил это Неллиану.

— Я чувствую при этом, как во мне накапливается сознание, что я — личность. В такие минуты я могу жалеть себя, но не стыдиться.

Он покачал головой, потом вспомнил и посмотрел на зеленые холмы, где в облаке пыли теперь был ясно различим блеск металла. Но разобрать все еще ничего было нельзя, и Клэйн сказал:

— Раньше со мной это случалось так часто, что, я думаю, и сейчас, если начнется припадок, я не справлюсь с собой.

— Но вы с каждым разом все лучше владеете собой, — быстро заверил Неллиан.

— Это верно, — мальчик кивнул и оживился. — Я как солдат, который с каждой битвой все больше становится ветераном.

Он нахмурился.

— К несчастью, есть войны, в которых я не участвовал.

Неллиан улыбнулся.

— Вы должны продолжать преодолевать ограниченные препятствия так, как вы это делали с Джоквином. Способность к самоограничению — это ваша наследственная черта. Такова же и политика вашего деда.

Клэйн взглянул на него сузившимися глазами.

— Почему мой дед обратил на меня внимание только с недавнего времени?

На длинном морщинистом лице учителя появилась улыбка.

— Это вполне закономерно.

— Закономерно?

— Ваш статус после провозглашения вашего отца лордом-соправителем соответственно изменился.

— Ах это! — Клэйн пожал плечами. — Но это не имеет практического значения. Меня, горбуна-мутанта, терпят лишь из-за кровного родства. Когда я вырасту, то смогу интриговать за кулисами. В лучшем случае выполнять роль посредника между храмами и правительством. Мое будущее стереотипно и стерильно.

— Тем не менее, — возразил Неллиан, — у вас, как у одного из троих сыновей лорда-соправителя Крэга Линна, имеются законные права в правительстве, и вам придется ими воспользоваться, хотите вы этого или нет.

Он сварливо закончил:

— Позвольте сказать вам, что вы пренебрегаете своими правами. Мы с Джоквином зря тратили на вас время. В беспокойной империи вы либо будете жить в соответствии со своим рангом, либо погибнете от руки убийцы.

Мальчик холодно отрезал:

— Глубокопочтенный Старик, продолжайте урок истории.

Неллиан улыбнулся.

— В какой-то степени ваша судьба напоминает судьбу вашего предка. Вы презренный мутант. Он — презренный ростовщик. Перед ним стояли не меньшие, если не большие, препятствия, чем перед вами. И все же, мой мальчик, мы говорим о человеке, который основал семью Линн. Когда вы заглядываете вперед, вы видите только трудности. Оглядываясь же назад, на жизнь своего прадеда, вы видите, что для храброго человека, действовавшего среди неразумных людей, все было просто. Благородные семьи, занимавшие у него деньги, старались как можно дольше сохранить видимость благополучия. И когда истекал срок, они винили в своих бедах не себя, а, конечно же, его — молодого Гована Деглета. А чем он был виноват, что приходилось нанимать телохранителей и отнимать у должников, которым нечем было больше платить, их имущество. К тридцати годам он был уже настолько богат, что смог искать себе невесту в семьях разоренных патронов. Его предложение потрясло патронов до глубины их аристократических душ. Но патрон Сеппер был человеком, считавшимся с реальностью. Чтобы спасти себя от гибели, он пошел на брак своей прекрасной дочери Пиикарды Сеппер с презренным ростовщиком. И она делила с ним постель и рожала ему детей, хотя всю жизнь не любила их. Она называла их, включая вашего прапрадеда, «рабьим отродьем».

Тонкое лицо мальчика исказила циничная усмешка.

— Если она была так настроена, думаю, что дети были не его. Вспомните, Неллиан, в своем убежище во дворце я годами был свидетелем любовных свиданий самых известных придворных дам. Внешне все они респектабельны, все замужем, но переходят от одной связи к другой. Не раз я слышал признания, что ребенок, которого носит дама, совсем не от ее мужа. Конечно, неважно, являемся ли мы, Линны, прямыми потомками Гована Деглета. Мы унаследовали его деньги, а связи Сеппера дали благородство… Но… — он пожал плечами.

— Гован знал аристократок и их мораль. Он все время следил за женой; будучи страстной женщиной, она вскоре поняла, что единственным источником мужской ласки для нее является муж. История утверждает, что он был счастливым и довольным мужем.

Ученый встал.

— Молодой человек, я думаю, — сказал он, — пора закончить наш урок. Через несколько минут здесь будет ваш дед, лорд-правитель.

— Мой дед! — Клэйн, дрожа, вскочил. Мгновенно самообладание покинуло его. Крайним напряжением воли овладев собой, он спросил: — А чего он хочет?

— Он везет с собой несколько недавно захваченных на Марсе девушек. Они будут вашими любовницами. Мне сказали, что девушки очень хорошенькие.

Он замолчал. Клэйн его не слышал. Для Клэйна слова Неллиана превратились в бессмысленные звуки, а потом… Чернота! Позже, может быть, в тот же вечер, он осознал себя. Он лежал на полу в своей спальне. Из постели на него смотрела испуганная девушка. Она истерически говорила:

— Не хочу! Убейте меня, но он ненормальный. Я не хочу!

Откуда-то, вне поля зрения Клэйна, донесся холодный голос лорда-правителя:

— Выпорите ее. Четыре хлыста. Но не калечьте.

Когда в следующий раз Клэйн пришел в себя, девушка склонялась над ним:

— Бедный! Тебе так же плохо, как мне… Иди в постель. Придется пройти через это.

Жалость в ее голосе снова вызвала его беспамятство. Жалости он не выносил. Он чувствовал, что проходило время.

У него было несколько любовных видений, которые казались ему нереальными. В этих видениях он был яростным и ненасытным, а девушка робкой и нежной. Потом другие видения. Появилась другая девушка. Он слышал слова Неллиана:

— Поразительно! Я не знал, что у мужского тела такие огромные возможности для любви.

Но все это было как сон. Он узнал, что первую девушку зовут Селк. Имя второй он так и не узнал, не узнал имен и других, да и не был уверен, что они были. Потому что вскоре ему нужна была только Селк. В этот момент он достиг наибольшей остроты сознания. Его поучал дед, одну из фраз он запомнил навсегда. «Мой мальчик, если ты настаиваешь, чтобы была только одна, тогда тебе придется приспособиться к ее возможностям». Клэйн смутно помнил, что согласился с лордом-правителем. Он приспособился. Он полностью пришел в себя за обедом. Да так, что задумался и застыл с поднятой ложкой. Это привлекло внимание ученого.

— Что, Клэйн?

Мальчик кивнул.

— Я хотел бы продолжить разговор, который мы недавно вели, — сказал он, — о моем предке Говане. Что было с его детьми?

Неллиан облегченно вздохнул и мысленно продиктовал письмо лорду-правителю: «Ваше превосходительство, — молча сочинял он. — Через год и восемь месяцев лорд Клэйн полностью оправился от эмоционального шока, вызванного знакомством с женщиной. Мозг, действительно, странный инструмент».

Вслух он сказал:

— Ваш предок Гован Деглет был банкиром и патроном. Отделения его банка были во всех главных городах…

Историю семьи Деглет-Линн изучал и другой, более взрослый ученик. Семь лет после убийства Крэга лорд Тьюс прожил в Аваях на Норе. У него было небольшое имение на главном острове архипелага, и мать посоветовала ему избрать именно его для жительства, а не большие поместья на материке. Умный, осторожный человек, Тьюс понял ценность ее совета. Понял даже большее: если он хочет остаться живым, его удел власяница и пепел. Вначале это был сознательный обман. Лидия объяснила при дворе, что ее сын устал от политики и удалился, чтобы на покое предаться размышлениям. Долгое время ее вздохи были убедительными, она так расписала свои чувства, будто сама стремилась избавиться от обязанностей, которые исполняла благодаря положению жены правителя. И ей верили. Патроны, губернаторы и послы на пути из Линна через океан останавливались, чтобы отдать дань уважения сыну Лидии. И постепенно они начали сознавать, что он в немилости. Напряженное молчание лорда-правителя при упоминании имени Тьюса вскоре стало известно всем администраторам и политикам. После этого все сразу поумнели. Вспомнили, как торопливо удалился из Линна Тьюс, когда было получено сообщение о смерти лорда Крэга, сына лорда-правителя. В то время его отъезд был едва замечен. Теперь о нем вспомнили и сделали выводы. Большие корабли, несущие правительственных чиновников, перестали останавливаться на острове. Изоляция глубоко повлияла на Тьюса. Он стал наблюдательным. Впервые заметил, что островитяне купаются в океане. Заходят в воду, которая с легендарных времен была отравлена атомными богами. Значит, вода больше не смертоносна? Он отменил это для будущих исследований и впервые заинтересовался, почему жители острова называют океан таким странным именем — Тех. Жители континентов передвинулись подальше or берегов, чтобы уйти от смертоносных испарений меря и забыли древнее название. Он размышлял о возрасте цивилизации, которая претерпела такую ужасающую катастрофу, что забыты даже названия океанов. Сколько же ей лет? Сто? Тысяча? Десять тысяч? Однажды он написал матери: «Ты знаешь, раньше это меня не интересовало. Но теперь я впервые задумался над происхождением нашей культуры. Возможно, вместо того, чтобы заниматься бесконечными интригами, мы должны были бы поинтересоваться своим прошлым и выяснить, какие смертоносные силы высвободились на этой планете давным-давно. Меня беспокоит вот что: те, кто действовал против Земли, были готовы буквально уничтожить планету. Такая безжалостность для меня удивительна и непонятна, и хотя все это отвлеченные рассуждения, я с некоторым беспокойством смотрю в будущее… Возможно ли, чтобы борьба за власть между группами достигла такого размаха, что весь мир содрогнулся бы от ее безумия? Я хочу внимательнее приглядеться к этим проблемам, чтобы выработать здравую философию власти». В другом письме он заявлял: «Мне всегда досаждала примитивность нашего оружия. Я склонен верить сказкам о существовании в древности различных типов огнестрельного оружия. Как ты знаешь, в нашей культуре имеется очень странный парадокс. Мы владеем машинами, которые так тщательно сконструированы, что могут быть герметично закрыты для путешествий в безвоздушном пространстве. Знание металлов, которые делают это возможным, унаследовано Линном, но истинное происхождение этого знания неизвестно. С другой стороны, наше оружие — луки, копья, стрелы. Я думаю, в прошлом это примитивное оружие было заменено другим, совершенно новым, которое, в свою очередь, сменилось еще более новым. Это означает, что промежуточные виды вооружения просто исчезли из нашей культуры, тайны их производства просто забылись. Эти сложные устройства было трудно производить, — я все еще рассуждаю, — и поэтому умение передавалось от отца к сыну, что произошло и со знаниями в металлургии. Мы знаем, что даже во времена варварства храмы были хранилищами производственных знаний, и похоже, что кто-то сознательно уничтожил некоторые виды древних знаний. Мы знаем также, что с древних времен храмы противятся войнам. Возможно, в них сознательно была уничтожена информация, касающаяся оружия».

Среди прочего, Тьюс тщательно изучал происхождение семьи Линн. Как и Клэйн, Тьюс отметил, что Косан Деглет, сын основателя династии, был изгнан из Линна врагами семьи. Изгнанный формально с конфискованной Патронатом собственностью, он переселился на Марс, и там с помощью своего банка сумел возобновить дело и на Земле. Как и многие проницательные люди до него, он предвидел изгнание. Когда Косана Деглета схватили, то в его доме нашли на редкость мало сокровищ. Враги Косана были вынуждены повысить налоги. Эти налоги оказались столь обременительными, что деловые люди, как это ни парадоксально, все сильнее хотели возвращения Косана Деглета. Это желание, отметил Тьюс, мудро стимулировалось с Марса самим Косаном. В нужный момент представители народа формально пригласили Косана вернуться из изгнания, подавили попытку части благородных семей силой захватить власть и провозгласили Косана лордом-правителем. В течение тридцати лет Косан был фактическим правителем Линна. Тьюс вспомнил, как однажды посетил дом, где жил Косан Деглет. Теперь это было торговое здание, но у входа висела медная доска с надписью: «Прохожий. Когда-то это был дом Косана Деглета. В нем жил не только великий Человек, но само знание обитало в этом доме». Погоня за знаниями и банковское дело — таковы были краеугольные камни власти Деглетов. Так решил лорд Тьюс. В ключевые моменты банковские интересы семьи были такой притягательной силой, что подавляли всякое сопротивление. И во все годы их роста страсть к собиранию произведений искусства и связь с учеными приносили им уважение и восхищение, что помогало уменьшить влияние случайных ошибок. В течение долгих месяцев изучения и одиночества, последовавших за изгнанием, Тьюс много думал об этом и постепенно стал критически оценивать свою жизнь в Линне. Он начал видеть ее безумие и бесконечное надувательство. Он со все большим удивлением читал письма матери. Это был рассказ об обманах, заговорах и убийствах, написанный простым, но эффективным кодом, поскольку он был основан на значениях слов, известных только матери и ему самому. Удивление перешло в отвращение, а отвращение вызвало понимание величия семьи Деглет-Линн сравнительно с ее противниками. Нужно было что-то делать с этой бандой невежественных воров и рвущихся к власти негодяев, понял Тьюс. Его отчим, лорд-правитель, предпринял решительные действия. Его озарило. Такой подход больше не является правильным. Для объединения Вселенной больше не нужно сосредоточивать власть в руках одного человека или одной семьи. Старая Республика также невозможна, ее губят бесконечные раздоры. Но теперь, после десятилетия всеобщего, но разделенного на партии патриотизма под руководством лорда-правителя, можно восстановить республику, и весьма вероятно, она уцелела бы, если бы не занималась интригами…

Некоторое время спустя Неллиан получил приказ немедленно прибыть к лорду-правителю. Неллиан повиновался.

— У нас странная семья, — задумчиво сказал ему лорд-правитель. — Сначала ростовщик, потом проницательный Косан Деглет, который сумел стать единоличным лордом-правителем. К сожалению, слабость Парили-старшего позволила вырасти оппозиционным силам. Но кризис наступил в большой битве за контроль над храмами во времена Парили Деглета и его брата Лорана. Их не любили и потому, что они действовали деспотично, и потому, что заметили то, чего почти никто тогда не замечал, — растущую власть храмов. Жрец-политик, действуя через храмовую конгрегацию, все более и более влиял на государство, и почти всегда его влияние было нереалистичным и узколобым, направленным только на усиление храмов. Парили и Лоран совершенно сознательно, — я в этом не сомневаюсь, — вели затяжные войны, главной целью которых было удержать большие массы людей подальше от храмов и одновременно придать им солдатскую философию, противостоящую власти храмов. Группа, позже связавшая себя с Рахейнлом, пользовалась поддержкой, открытой и тайной, храмовых ученых. И следует отдать должное Лорану, моему отцу, и его брату Парили: они сумели удержать власть и влияние, хотя все их ненавидели, и против них постоянно выступали храмы. Они были изгнаны, но через пятнадцать лет вернулись. Во время этих пятнадцати лет в Линне действовал закон, по которому смертной казни подлежал каждый, кто хоть раз заикнулся о том, что неплохо бы Деглетам вернуться в Линн. По этому обвинению были повешены и обезглавлены некоторые друзья нашей семьи.

Лорд-правитель угрюмо помолчал, как будто чувствовал боль от смерти давно изгнанных. Немного погодя он оторвался от своих раздумий и сказал:

— Парили и Лоран вернулись в Линн во главе армии шестьдесят лет назад. Они были решительными и жестокими правителями. Они отказались полагаться хоть в чем-то на толпу, истерически приветствовавшую их возвращение. В атмосфере убийств и казней они удерживали свою власть безжалостным контролем. Парили был замечательным полководцем, Лоран — выдающимся администратором, естественно, именно он вызывал гнев врагов семейства. Как сын Лорана я много раз наблюдал его методы. Они были жестоки, но необходимы, и все же неудивительно, что несмотря на все предосторожности, он был убит. Дядя моего отца удержал власть до возвращения с Венеры Парили во главе нескольких легионов. Парили быстро восстановил положение нашей семьи, став лордом-правителем. Первое, что он сделал, — это встретился со мной. Мне тогда было семнадцать лет, и я оставался единственным прямым наследником Деглетов. То, что сказал Парили, встревожило меня. Он предвидел свою смерть, так как был болен, а это означало, что я буду еще очень молод, когда наступит кризис. Об этом и был наш разговор. И вот в семнадцать лет я стал лордом-правителем со всей полнотой власти. Мне было двадцать два, когда он умер, и через несколько месяцев начались ожидаемые восстания. Так как в стране было много дезертиров, они оказались даже опаснее, чем мы думали. Потребовалось восемь лет гражданской войны, чтобы выйти из тупика. Стареющий правитель устало помолчал, потом сказал:

— Если это возможно, нужно предотвратить такую же катастрофу, когда придет и мое время уходить из жизни. Поэтому необходимо использовать всех членов семьи. Даже Клэйн должен сыграть свою роль.

Неллиан, который терпеливо сидел и ждал, когда же правитель скажет о цели вызова, спросил:

— Что же вы ему предназначили?

Лорд-правитель поколебался, потом глубоко вздохнул и резко сказал:

— Мы не можем ждать, пока храмовые ученые завершат его образование. Спроси Клэйна, готов ли он немедленно надеть мантию глазного ученого и тем самым стать членом внутренней храмовой иерархии.

— В шестнадцать лет! — выдохнул Неллиан. И это все, что он мог сказать.

В сущности, он не видел ничего плохого в предложении сделать шестнадцатилетнего юношу одним из руководителей храмов. Представление о правах семьи укоренилось в нем не менее прочно, чем в лорде-правителе. Но как сторонник храмов, он чувствовал беспокойство от явного стремления использовать Клэйна для подчинения храмов семье Линнов. Если я правильно учил мальчика, с тревогой подумал он, Клэйн не будет полностью на стороне семьи, а постарается самостоятельно использовать свое положение в храмовой иерархии. Тем не менее, это было лишь предположение. Клэйн по-своему высокомерен. Вслух Неллиан сказал наконец:

— Ваше превосходительство, интеллектуально мальчик готов. Эмоционально… — и он с сомнением покачал головой.

Лорд-правитель, присевший ненадолго, вскочил и остановился перед учителем, глядя на него сверху вниз. Он заявил безапелляционным тоном:

— Клянусь атомными богами, он должен пройти и через это. И передай ему, что я не позволю ему оставлять единственной своей любовницей эту девушку, Селк. Нельзя допускать, чтобы он оставался влюбленным в одну женщину. Это не значит, что он обязан прогнать ее, просто при нем должны быть и другие. Передай ему, что когда через десять дней он войдет в храм Джоквина, то войдет как главный ученый, и я хочу, чтобы он действовал соответственно.

Он отвернулся, показывая, что решение окончательное. Потом снова повернулся к учителю и добавил:

— Напоминаю тебе об опасности убийства. Посоветуй ему держаться в стороне от Лидии. Все. Можешь идти.

И он вышел из комнаты. Через три месяца Неллиан вторично был приглашен в Капитолийский дворец. На этот раз лорд-правитель казался менее напряженным.

— Я кое-что слышал о мальчике, — сказал он. — Но предпочитаю прямую информацию. Что за лечебные методы, которые он использует в своем главном храме?

Учитель нахмурился.

— Весьма предосудительная практика, — холодно заявил он. — Однако лорд Клэйн заверил меня, что у него чисто экспериментальные дела, поэтому я остаюсь наблюдателем.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.