всегда, когда появлялась необходимость убедительно соврать. Она ожидата
чего-то подобного, но не так же скоро.
мониторов.
говорят, что ты вошла - точно вошла, они просканировали значки - и пропала.
Испарилась. Слушайте, ребята, говорю я им, сейчас ее в вашей гостинице нету,
я это точно знаю, потому что видел эту красавицу здесь собственными глазами,
только что послал ее на Алабама-стрит.
постедняя ездка, я торопилась, а велосипед остался на подземной стоянке.
Увидела служебный чифт, идущий вниз, и вскочила, чтобы напрямую. На выходе,
конечно же, нужно отмечаться, но я решила, что там, на выезде, тоже
кто-нибудь стоит. Поднялась по пандусу, а там никого, а сзади машина едет,
ну я и рванула на утицу. Мне что, нужно бы то вернуться и отметиться?
колени, накрыл их большими, мосластыми грабками и уставился на Шеветту.
Очень на него, на Банни не похоже. Что-то его сильно беспокоит. Что-то
серьезное, а не просто вопли этих горилл, что нельзя выходить без
регистрации.
Ну, еще в подвале задержалась, пока стоянку искала, там такие ходы-выходы,
черт ногу сломит.
время отмечено при сканировании. Они поговорили с адвокатом этим, с
клиентом, и знают, что пакет ты доставила. С его лица не сходила все та же
странная озабоченность.
что ты выпорешь меня по заднице.
Сейчас будет пройдена черта, из-за которой нет возврата. Я же говорю, что
отдала этому мужику пакет.
Банни.
глупому [154] ребенку азбучные истины, - звонок от охранника - это одно
дело. "Извините, шеф, мы не допустим, чтобы такое повторилось". Но этим
делом занялся кто-то из руководителей охранной фирмы "Интенсекьюр" - так она
называется, - и он позвонил прямо Уилсону. В результате мне нужно
разбираться не только с мистером Охранником, но еще и с хозяином нашей
фирмы. Мне придется просить Грассо, чтобы тот прикрыл меня на совете
директоров, а у Грассо, конечно же, все выйдет сикось-накось.
сию минуту, какой-то там сраный самый главный рентакоп допрашивает с
пристрастием долбаного Уилсона, чем же это таким занималась ты после того,
как отдала адвокату пакет. И на каком ты здесь счету, и как долго ты
работаешь на "Объединенную", и имела ли ты дела с полицией, и не замечена ли
в употреблении наркотиков, и где ты живешь.
футляр, спрятанный за пачку "Джиогрэфиков" с цифрами 1997 на тонких желтых
корешках. Она попыталась извлечь их оттуда мысленным усилием. Сквозь люк, на
пахнущую смолой крышу, направо и через край. Сбросить это дерьмо в залив,
где ему самое и место. Но нет, очки лежали на прежнем месте. Утром нужно
было, ручками. [155]
Не слишком-то точный адрес, верно?
сделают?
- Здесь. Больше им некуда идти. Ты ведь ничего такого не сделала, верно?
автопилоте. - Нет... Спасибо, Банни.
Шеветта думала об одном - как поскорее попасть домой. С бешено бьющимся
сердцем она планировала кратчайший путь, мысленно проскакивала под красный
свет, почти не замечала окружающего - ярко освещенный коридор, лестницу,
дверь. Нужно выкинуть эти очки, избавиться от них, нужно...
сознании Рингера постепенно проступало нечто вроде тревоги.
концепция, но ты все равно попробуй врубиться: если ты кому-нибудь насрешь,
неизбежно насрут и тебе. Ты поганишь лифты клиентов - мы устраиваем козью
морду тебе. Круговорот говна в природе.
поворотом вверх. У кого другого такой номер не вышел бы, но в длинных
коричневых пальцах Сэмми шлем умещался совсем легко, как баскетбольный мяч.
над стоянкой украшала роспись - огромный портрет Шейпли. Кто-то залепил
великомученику в глаз солидную дозу серо-голубой краски, кривые голубоватые
струйки исполосовали всю правую щеку.
говноеда адским пыткам.
велосипед из путаницы молибденовой стали, графита и армированного пластика.
Прочие велосипеды дружно заорали; на фоне оглушительных взвизгов,
сумасшедшего звона и страдальче-м ских завываний шипящий, ненавидящий голос
извергал поток самой грязной испанской [157] похабели. Шеветта поставила
ногу на педаль, вскочила в седло и рванула вперед, успев краем глаза
заметить, как Сэмми Сэл выпустил, вернее сказать - выронил Рингера.
велосипед - розовое в черную крапинку чудовище; при первом же повороте
педалей ободья колес вспыхнули призрачным фиолетовым светом.
Орловского. Серьезные ребята эти сан-францисские копы, настоящие профи.
Супертяжеловесы. В любом полицейском департаменте отдел расследования
убийств - самый важный.
минут, он уже пьет кофе за компанию с ребятами из убойного отдела. Точно,
без балды. Если не считать того, что ребята эти пьют не кофе, а чай. Из
стаканов. С диким количеством сахара. Райделл сидел у самого конца стойки,
[158] рядом с Фредди. Фредди пил молоко. Дальше си цел Уорбэйби, так и не
снявший свою шляпу, потом Шитов и, наконец, Орловский.
сплошных сухожилий и широких выпирающих мослов. У него была массивная голова
с широким лбом, длинными льняными волосами, гладко зачесанными назад, и
бледными бровями; полупрозрачное костлявое лицо, туго обтянутое розоватой
блестящей кожей, выглядело так, словно он только что отошел от костра. На
макушке тощего смуглого Орловского намечалась лысина, у него были цепкие,
густо поросшие черным волосом пальцы и очки с перепиленными пополам
стеклами.
осязаемую хрень, которая пришпиливала тебя к месту, не давала пошевелиться,
проникала тебе в самое нутро и лежала там, тяжелая и тусклая, как свинец.
входила в учебный план Полицейской академии, но Райделл так и не научился
этим фокусам - то ли способностей не хватало, то ли мало старался. Профессор
Багли, заведовавший до выхода на пенсию кафедрой психологии преступности
Дьюковского университета, не столько читал лекции, сколько рассказывал
курсантам байки о маньяках, проходивших через его руки в Дьюке, об
автоэротичных самодушителях и прочей белиберде. Кроме того, этот курс [159]
стоял в расписании очень неудачно - между "Захватом вооруженного
преступника" и "Имитатором огневого контакта". Занятия по "Захвату
преступника" проводили попеременно разные инструкторы, и все они, словно
сговорившись, отводили Райделлу роль захватываемого преступника. Райделл не
Свержин Владимир
Акунин Борис
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий