Чтение 22–й страницы книги ~Машина различий~

Мэллори хлыщ подошел к окошку и поставил сто фунтов на Гордость Александры,
это бывают же у лошадей такие клички.

- Десять фунтов на ?Зефир?, на выигрыш, - сказал Мэллори, протягивая в
окошко одну пятифунтовую банкноту и пять фунтовых.

Пока кассир методично пробивал перфокарту, Мэллори изучал подвижное, из
кинокубиков, табло соотношения ставок, вывешенное за глянцевой, под мрамор,
стойкой. Фаворитами были французы - ?Вулкан? от ?Компань женераль де
траксьон? ,
пилот - некий мистер Рейнал. Мэллори отметил для себя, что итальянцы стоят
немногим выше, чем ?Зефир? Годвина. Это что же, все уже в курсе про штоки?

Кассир протянул ему синий листок, копию пробитой карточки.

- Очень хорошо, сэр, благодарю вас. - Он уже глядел мимо, на следующего
клиента.

- Вы примете чек, выписанный на Сити-бэнк? - спросил Мэллори.

- Разумеется, сэр, - ответил кассир, вскинув бровь; можно было подумать,
что он только сейчас заметил кепку и плащ Мэллори. - При том условии, что он
будет помечен вашим гражданским индексом.

- Тогда, - к собственному своему изумлению сказал Мэллори, - я поставлю
на ?Зефир? еще сорок фунтов.

- На выигрыш, сэр?

- На выигрыш.

Мэллори любил наблюдать и анализировать поведение людей и считал себя
довольно приличным в этом деле специалистом. Он обладал, как заверял его
Гидеон Мэнтелл, острым, ничего не упускающим глазом натуралиста. И
действительно, теперешним своим положением в научной иерархии Мэллори обязан
был тому, что без устали обшаривал этим самым своим глазом монотонный
отрезок каменистого берега вайомингской реки и в конце концов вычленил из
кажущегося хаоса форму.

Однако сейчас потрясенный безрассудством сделанной ставки, чудовищностью
последствий в случае проигрыша, Мэллори не находил ни малейшего утешения в
пестроте собравшейся на скачки толпы. Алчный, многоголосый рев,
взорвавшийся, как только лошади взяли старт, окончательно переполнил чашу
его терпения.

Он ушел - едва ли не сбежал - с трибуны в надежде стряхнуть нервное
напряжение. У перил, огораживавших финишную прямую, скопились десятки
повозок и сотни людей, вопивших во всю глотку, когда мимо них проносились
лошади. Здесь толпились люди победнее, не желавшие выкладывать шиллинг за
место на трибунах, а заодно и те, кто честным или бесчестным способом
зарабатывал на них деньги: наперсточники, цыгане, карманники. Мэллори
принялся протискиваться к краю толпы, в надежде немного отдышаться.

И тут его ни с того ни с сего пронзила пугающая мысль: не потерялись ли
квитанции; он застыл как вкопанный и начал судорожно рыться в карманах.

Нет, вот они, эти синие листочки, его билеты к катастрофе.

Мэллори двинулся дальше - и чуть не попал под копыта двух запряженных в
открытую коляску лошадей. Взбешенный и негодующий, он схватился за упряжь
ближайшей лошади, устоял кое-как на ногах и начал на чем свет стоит честить
раззяв, которые едут прямо на людей.

Рядом с его головой щелкнул кнут. Встав на козлы, возница пытался
выбраться из толпы. Синий, до рези в глазах яркий костюм, большой
искусственный рубин в узле шелкового, цвета лососины галстука - возница явно
принадлежал к племени ипподромных пижонов. Под уродливо вздутым лбом, чью
мертвенную бледность еще более подчеркивали темные растрепанные волосы,
беспокойно бегали мрачные, лихорадочно поблескивающие глаза - колоритный
малый словно смотрел всюду сразу. Всюду - кроме беговой дорожки, приковавшей
к себе внимание толпы. Странный тип, странный возница двух не менее странных
пассажирок.

Лицо первой было скрыто вуалью, одета она была в темное, почти мужское
платье и держала в руках длинный деревянный ящик, нечто вроде футляра для
инструментов. Когда коляска застряла, эта женщина поднялась на ноги,
уцепилась, пьяно пошатываясь, за дверцу и попыталась выйти; ящик свой она
перехватила под мышку. Намерение осталось неосуществленным - спутница
рванула ее за локоть и усадила на место.

Мэллори изумленно наблюдал за происходящим. Дело в том, что второй в
коляске была рыжеволосая девица в аляповатом наряде, уместном разве что в
трактире или того похуже. Ее хорошенькое размалеванное личико было отмечено
печатью мрачной, неколебимой решимости.

Прямо на глазах у Мэллори рыжая девка ударила даму костяшками согнутых
пальцев под ребра, ударила умело, жестоко и почти незаметно. Таинственная
дама сложилась пополам и рухнула на сиденье.

Безобразная сцена взывала к немедленному действию. Мэллори бросился к
коляске и распахнул лакированную дверцу.

- Что это значит? - гневно воскликнул он.

- Мотай отсюда, - нежно посоветовала девица.

- Я видел, как вы ударили эту даму. Да как вы смеете?

Коляска дернулась, едва не сбив Мэллори с ног, однако он быстро
оправился, рванулся вперед и схватил даму за руку. Под темной вуалью
угадывалось округлое, нежное - и неестественно сонное, почти летаргическое
лицо.

- Немедленно остановитесь!

Не совсем, видимо, сознавая, что коляска движется, дама поднялась на
ноги, снова попыталась выйти - и снова пошатнулась. Взглянув на свои руки,
она увидела ящик и передала его Мэллори, передала легко и естественно,
словно госпожа - слуге.

Мэллори споткнулся, обеими руками сжимая неудобный ящик. В толпе
раздались возмущенные возгласы - восседавший на козлах пижон гнал, не
разбирая дороги, прямо на людей. Коляска снова остановилась, лошади
всхрапывали и тянули постромки.

Дрожа от ярости, пижон отбросил кнут, спрыгнул на землю и двинулся к
Мэллори, бесцеремонно расталкивая привлеченных скандалом зевак. По дороге он
выхватил из кармана квадратные розовые очки и нацепил их на скрытые
напомаженными волосами уши. Остановившись перед Мэллори, пижон расправил
покатые плечи и приказал:

- Верните эту вещь.

Рука, повелительно указывающая на ящик, была затянута в
канареечно-желтую, под стать остальному наряду перчатку.

- А в чем, собственно, дело? - возмутился Мэллори.

- Отдай, или хуже будет.

Мэллори окинул плюгавого наглеца изумленным взглядом. Он бы, пожалуй,
рассмеялся, если бы не заметил в бегающих за квадратными очками глазах
сумасшедшего блеска, присущего рабам лауданума.

- Мадам, - сказал Мэллори, неторопливо устанавливая ящик на землю между
заляпанными грязью ботинками, - вы можете сойти с коляски без малейших
опасений. Эти люди не имеют права принуждать вас...

Пижон сунул руку под умопомрачительно синий сюртук и рванулся вперед.
Мэллори отбросил его толчком ладони и тут же почувствовал, как что-то
обожгло ему левую ногу.

Пижон едва не упал, взвыл от ярости и снова пошел в атаку; в руке его
узко блеснула сталь.

Мэллори принадлежал к практикующим последователям системы научного
боксирования мистера Шиллингфорда. В Лондоне он еженедельно спарринговал в
одном из гимнастических залов Королевского общества, а за месяцы,
проведенные в дебрях Северной Америки, успел близко познакомиться с самыми
грязными приемами драки.

Ребром левой ладони он отбил держащую стилет руку, а правым кулаком
ударил противника в зубы.

Сверкнул, падая на утоптанную землю, узкий обоюдоострый клинок с рукоятью
из черной гуттаперчи. Коротышка сплюнул сгусток крови, но все же не утратил
боевого задора; дрался он агрессивно, но, по счастью, неумело. Мэллори
принял первую стойку Шиллингфорда и встретил ипподромного жучка - а кем,
собственно, мог еще быть этот тип? - ударом в голову.

Теперь толпа, отпрянувшая при первом обмене ударами и блеске стали,
сомкнулась вокруг дерущихся; внутреннее кольцо состояло по преимуществу из
рабочих и жуликов. Народ крепкий и веселый, они были в восторге от
неожиданного развлечения. Когда Мэллори достал противника своим любимым
прямым в челюсть, болельщики подхватили того под руки и толкнули назад,
прямо под следующий удар. Пижон рухнул на землю, нежно-оранжевый шелк его
галстука был залит кровью.

- Я тебя уничтожу! - прохрипел поверженный герой. Один из его зубов,
верхний глазной, торчал окровавленным осколком.

- Берегись! - послышался чей-то крик.

Мэллори повернулся. Рыжеволосая стояла прямо у него за спиной, глаза ее
бешено расширились, а в руке что-то блестело - стеклянный, вроде бы,
пузырек. Заметив, что взгляд девицы метнулся вниз, Мэллори мгновенно
заступил между нею и продолговатым деревянным ящиком. После нескольких
секунд игры в гляделки, когда девица, казалось, взвешивала шансы, она
поспешила к нокаутированному пижону.

- Я тебя уничтожу! - повторил тот и снова сплюнул кровь.

Рыжая девица помогла своему дружку подняться на ноги. Толпа свистела,
обзывала его трусом и пустобрехом.

- Попробуй, - предложил, показывая кулак, Мэллори.

Сильно помятый красавчик взглянул на Мэллори со звериной, бездонной
ненавистью, тяжело оперся о плечо девицы и исчез вместе с ней в толпе.
Мэллори торжествующе подхватил ящик, повернулся и стал проталкиваться сквозь
кольцо хохочущих мужчин; кто-то от полноты души шарахнул его по спине.

Он подошел к коляске и шагнул внутрь, в потертый бархат и кожу. Шум толпы
стихал - заезд закончился, победитель известен.

Дама обвисла на обтрепанном сиденье, ее вуаль чуть колыхалась. Мэллори
быстро оглянулся, опасаясь нападения, но увидел только равнодушную толпу;
окружающее странным образом преобразилось, мгновение застыло, будто он видел
дагерротип, запечатлевший малейшие оттенки светового спектра.