Чтение 22–й страницы книги ~Герой!~

Приора будет ждать на стоянке.

Скоро Ваун увидит себя или по крайней мере своего двойника в форме
коммодора. Это будет незабываемым переживанием. Приор, конечно, много
старше, но выглядит он, по словам Раджа, в точности так же, как Дайс.
Кажется, они оба боготворят Приора Он - лидер, пионер. На самом деле Приор -
не его настоящее имя, а что-то типа клички, присвоенной им в качестве имени
по прибытии на Ульт.

- Даже у братьев должны быть лидеры, - объяснил Дайс. - Порой решение не
очевидно, а дергаться то туда, то сюда недопустимо... Так говорит Приор.

Только Приор знает, это точно. Только Приор знает, что это значит - быть
не одним из полдюжины идентичных братьев, а одним из сотен. Когда Ваун
пытается это себе вообразить, у него начинает кружиться голова. Приор
родился, ..был задуман,.. на, Авалоне, он взошел на борт Q-корабля "Зеленые
пастбища", когда ему было примерно столько же, сколько теперь Вауну.

Скоро, очень скоро он познакомится с Приором. И тогда он узнает что-то
новое о своем будущем. Ни Раджу, ни Дайсу ничего не известно о планах, а
может, им приказано молчать. Каковы бы ни были эти планы, Ваун даст
согласие. Он среди своих Он чувствует свою принадлежность, и после стольких
лет отчуждения это не может не приводить его в экстаз. Если Приор прикажет
ему лечь посреди улицы под колеса, он скорее всего послушается.

Ну, может быть, немножко поспорит сначала.

И ясное дело. Приор никогда не поступит с ним так. Своим братьям он может
доверять так, как никогда еще никому не доверял, кроме, может, только Нивела
давно-давно.

Катер очень медленно скользит сквозь лабиринт плавучих пристаней и
маленьких прогулочных суденышек безумных форм и расцветок. И люди - чистые,
откормленные, прикинутые - богатые!

Подглядывая из-под козырька, Ваун видит, что это правда, что почти у всех
темные волосы. Кожа самых разных цветов и фигуры на любой вкус, но изобилия
светлых волос не наблюдалось совершенно. Он находит взглядом нескольких
парней, похожих на деревенских, - с песочного цвета шевелюрами и пушистой
грудью. Их странным образом расплющенные лица уже кажутся ему безобразными,
а ведь еще каких-то три недели назад такая мысль ему бы и в голову не
пришла.

Рэндомы. Дикое стадо. Он примеряется к терминологии братьев, и она ему
нравится. Наверное, Ваун чувствует себя теперь в Кешеликсе так же, как
чувствовал себя двадцать лет назад Приор в Ульте - чем-то чужеродным.

Бамп!

Радж выпрыгивает на берег с веревкой. Ваун усаживается под навесом, чтобы
его не было видно, опускает голову.

- На пять минут раньше, - говорит Дайс, быстро устраиваясь возле него.
Неплохо. Помнишь, что тебе надо делать?

- Конечно.

Почему-то его тон немного задел Вауна.

Дайс поднимает свои тонкие темные брови.

- Сейчас я - Приор, братец.

- Конечно.

Может быть, Дайс вовсе и не так холоден, как кажется.

Радж запрыгивает назад, катер качается.

Ваун распрямляет плечи, Дайс кладет ему на плечо свою крепкую руку.

- Удачи, Брат.

Ваун смотрит в эти удивительные темные глаза, видит там беспокойство, и
ему хочется пасть на колени, петь хвалебные гимны - он, понятное дело, не
станет этого делать. Эти двое странно посмотрели бы на него, если бы он даже
просто упомянул религию, и это еще одно, в чем он должен пойти на уступки.
Но Дайс беспокоится! И Радж тоже, конечно. Двое юношей беспокоятся за него?
Быть того не может! Одного этого достаточно, чтобы разрыдаться, но он
исхитряется бодро улыбнуться брату и как ни в чем не бывало отвернуться,
будто Кешеликс ему - как родная деревня, будто сердце его не колотится так,
словно у него приступ лихорадки.

Он взбирается на пристань. Он пойдет первым, потому что идти первым
безопаснее всего. В том случае, если вдруг какой-нибудь слоняющийся без дела
зануда решит обнаружить, как трое абсолютно одинаковых юношей сходят на
берег с катера, он не станет поднимать шум. Шума не будет - и в диком стаде
порой попадаются двойняшки и тройняшки. Он вообще не понимает, к чему такая
осторожность, но так пожелал Приор.

Он не спешит. Не часто у него бывало столь сильное желание броситься
бежать, но он идет. Он пытается выглядеть так, как будто его занимают
мириады кораблей в воде, но они для него - бессмысленное пятно. Добравшись
до берега, он неторопливо поднимается по ступенькам.

Улица - дурдом. Шум, столпотворение, бардак. Половина из местных кажутся
великанами. Гигантская девушка утыкается Вауну грудью прямо в лицо. Он
шарахается.

- Посмотри сегодня, как меня будут насиловать в "Стране чудес", - не
терпящим возражений тоном говорит она.

Только теперь он догадывается, что это сим, с отвращением отворачивается
и натыкается на нелепую стену коричневых переливающихся мышц.

- Над тобой, дружок, наверное, все девчонки смеются, - орет сквозь грохот
великан. - За две недели астальский бустер увеличит твои мышцы в два раза!

Никакой гимнастики не потребуется.

Ваун поспешно обегает гиганта, проходит прямо сквозь слизистое двуногое
из разряда пресмыкающихся, машущее ему книгой, и добирается до тротуара.

На той стороне улицы - стоянка. "Будь осторожен на проезжей части",
говорил ему Дайс. Он присоединяется к группе болтливых девиц и переходит
улицу с ними. Если что, он должен пойти в направлении вон того серебристого
шпиля на севере и ждать там. Что бы ни случилось, он обязан вернуться на
корабль. Но ничего не случится.

Но почему тогда сердце мечется в груди, как москит?

Долго, безумно долго он бессмысленно таращится на автомобили и торчи на
стоянке, пораженный их количеством и разнообразием. Ему и в голову раньше не
приходило, что на свете существует столько всяких машин. Скинься они всей
деревней, они не смогли бы купить и одно из этих сияющих чудовищ. Симуляторы
женского пола толпятся вокруг него, борются за его внимание, сливаясь порой
во что-то жуткое, многорукое, многоногое, многоголовое, все орут, предлагая
неизвестные ему товары и услуги. Ему приходится смотреть между ними. Он
кричит:

- У меня нет денег.

Но это их не трогает.

Спешат, приходят новые и новые. И тут с невыразимым чувством облегчения
он видит зловещий черный корпус патрульного торча, заграбаставшего два
парковочных места кряду.

Он неторопливо шагает к нему. Отважившись оглядеться по сторонам, он
обнаруживает, что никто на него не смотрит. Испугавшись, что может
показаться крадущимся, он поднимает голову и еще раз смотрит вокруг -
дерзко. Торч чудовищен, размерами с дом Глоры. Окна непрозрачные, дымчатые,
и не видно, что там внутри.

Он прикасается к двери. Потрясающе - дверь распахивается перед ним. Как и
говорил Дайс. Он думает о том, как будет здорово снова увидеться с Раджем и
Дайсом. Радж через час подойдет, Дайс должен уладить дела с документами.

Ваун входит в торч. Дверь с тихим присвистом закрывается. Он
прищуривается в прохладном сумраке.

Здесь двое в военной форме, но ни один из них ни капли не похож на него.
И на Раджа. И на Дайса.

***

И вот появляется он, сновидец, безмолвный в пылающей ночи. Тень
необнаружимая... снова исчез... быть может, лишь шепот, след движения в
камыше?

Парящий невидимо, неслышно, неосязаемо. Сновидец пересекает темные
озерца, не нарушая их покоя, а буйные травы чуть колышутся, когда он
проплывает над ними.

Луны нет. Здесь не бывает Луны, а необузданный туман застит звезды.
Парящий над топью охотник, который не убивает, хищник, дарующий жизнь...

Темен путь его, но цель ясна. Учителя говорят, что дурной поступок может
сделать великое дело.

Это сегодняшнее умение - дурное и в действительности разумеет под собой
упадок. Такое умение ничего больше не умеет, ибо не сумело не потеряться и
как умение забыто. Очень остроумно... Ну и что? Здесь его остроумие никто не
оценит, кроме полноправного владыки, который пренебрегает обязанностями
хозяина, поскольку валяется и храпит за кроватью. Галлюцинирование,
вызванное нервным истощением, скажете? Известное в народе как отходняк после
электрошока?

Ну, надо же! Вдобавок изрядная доза аксилетена? Бедняга. Но через
семь-восемь недель, если повезет, он сможет отвечать на простые вопросы.

Нет, полного права называться полноправным владыкой он не имеет. Законным
- возможно. Он не заслуживает сочувствия, сей невыразительный сибарит,
мясистый рэндом, ибо нет сомнений, что он унаследовал древнее чудо, этот
избалованный никчемный разгильдяй с псевдомозговым управлением, и даже если
он каким-то образом честно его заслужил, ничего лучшего он не смог
придумать, кроме как приспособить его в качестве плавучего борделя. Не
правомочный поступок А ведь смешно, учитывая обстоятельства...

Чудесная старинная технология. Чудо, что она распространилась в
нецивилизованной стране, возможно, с благородной некогда целью. В модели
такой величины с комфортом могла бы разместиться группа из шести единиц -
лесничих или, скажем, экологов - и не нарушить своей деятельностью ничего в
окружающей среде.

А теперь обрати внимание! Клоака дорогой безвкусицы. Толстые ковры,
хрустальные люстры, шелковые простыни! Стены убраны кружевами и пурпурным
бархатом, порнографические симы готовы устроить любой вообразимый разврат.