самым приземлением он вдруг мягко затормозил и подобно осеннему листу нежно
спланировал на травяной покров очень темно-зеленого цвета.
из своих наиболее жутких голосов.
пахнущей травке, под, извините, сенью кущ и кустов. Что-то над ним такое
ласково цвирикало и даже вроде с нежным аханьем какие-то голые женщины
пролетали сквозь листву перед ним.
почтением. Без преувеличения можно сказать, что голых женщин Проспер
Маурисович обожал. Его кожный покров наэлектризовывался, когда Проспер
Маурисович хотя бы даже просто думал про голых женщин. Волосы и все
остальные части тела у него просто дыбом вставали, когда он про голых женщин
позволял себе думать. И вот тебе пожалуйста - упасть с такой высоты и вместо
костоломства узреть целые грозди голых женских телес - да еще каких!
сисечки!
момент неземного блаженства тут же и кончился, сменившись моментом прибытия
группы экстренной помощи.
из-под сени кущ и кустов, быстро-быстро (кто-то кричал: "Кажется, дышит
еще!", хотя к тому времени Проспер Маурисович от возмущения только что не
орал) приволокли его на поляну, бросили довольно чувствительно около
плетеного кресла и стали жутко тискать и перевязывать обрывками собственых
одежд.
голых женщин) Проспер Маурисович, но мысли его торжественные прервал Тим,
грубо ухвативший его за грудки и закричавший очень раздражающим криком:
Больше того, мысли о смерти, этой вечной спутницы наших надежд, чужды были
совершенно Маурисовичу Просперу. Ему вдруг захотелось любить - какую-нибудь
из тех голых женщин, - но чтобы не так как-нибудь, а с очень серьезными
намерениями, и, главное, впервые за всю свою героическую жизнь Проспер
Маурисович напрочь забыл про вечную погоню за странностями, и причудился ему
чей-то беретик, и профиль вполоборота и с удивлением Проспер Маурисович
узнал в этом профиле жену свою, Аугусту Ричардовну, и вот именно Аугусту
Ричардовну, к великому Проспера Маурисовича удивлению, захотелось ему
любить, несмотря на вполне достаточное количество лоботрясов, совместно с
нею прижитых.
несуразные вещи, поэтому Проспер Маурисович решил отреагировать и
отреагировал так:
произносить что угодно сильным, и грубым, и командным голосом. - Скажи мне
пожалуйста, дорогой Тим, я уже совсем умер или я еще не совсем умер?
Осталось ли во мне хоть что-нибудь живое, скажи мне, Тим?
ответил ему Тим на фоне темно-синего неба:
собрался отвести душеньку на поганце-предателе, как вдруг О'Ты прервал его
своим замечанием.
приветливо улыбаться, - что вы собираетесь учинить над Проспером
Маурисовичем суд некоего Линча со всеми вытекающими последствиями, которые
уже прямо сейчас и собираются вытекать. Правильно ди я вас понял и отдаете
ли вы себе отчет, Тим Анатолич, что по сути дела Проспер Маурисович вовсе
даже и не виноват, а, напротив того, форменный герой получается?
трясти Проспера Маурисовича за грудки с энергией, достойной лучшего
применения (заметили мы, кстати, что энергия, растрачиваемая людьми, как
правило, всегда достойна лучшего применения). - У тебя там, я предчувствую,
напиток есть в кружке. Вот ты его и пей своими маленькими глоточками.
наоборот, послушался совета, выпил из своей рюмочки еще немножко напитка, в
блаженстве возвел глаза кверху, маленько покайфовал, а потом заметил в ответ
следующее замечание:
происходящего в этом мире. Например, не понимаете вы, Тим Анатолич,
побудительных причин, заставивших однопосельчанина вашего, Проспера
Маурисовича Кандалыка, совершить поступок, расцениваемый вами, как
предательство.
резкостью, плавно переходящей в ненавязчивый мордобой, но О'Ты со своим
плетеным креслом, со своей этой приветливой улыбочкой, ну и, само собой, с
посудиной этой своей раскрашенной, к грубостям почему-то не располагал. О'Ты
вызывал у Тима страстное желание тут же все и рассказать, тут же все и
объяснить по-хорошему, схватившись для лучшести за вторую верхнюю пуговицу
на рубашке. Но, конечно, ничего такого в отношении незнакомого человека Тим
ни под каким видом делать не стал и ограничился лишь тем, что ответил по
существу высказанного замечания.
что предатель. Потому что не ожидал. Знал, что тот еще тип, но чтобы такое!
Он же сдал всех нас, нам же теперь в Поселок и носу показать нельзя будет!
оторвешь, прекрати, пожалуйста, немедленно, Тим, а? - неожиданно вступился
за Проспера Маурисовича Анатоль Максимович, до той поры тихохонько сидевший
на травке и без лишних слов радовавшийся хотя бы уже тому, что с вегикелом
его Максимом ничего нехорошего не случилось. На самом деле Анатоль
Мксимовичу больше всего на свете хотелось не сидеть на какой-то там дурацкой
траве и быть молчаливым слушателем каких-то там дурацких бесед с каким-то
там не менее дурацким типом в дурацком плетеном кресле, а мчаться во весь
опор к вегикелу, которого за такое короткое время он успел полюбить крепкой,
суровой, надежной мужской дружбой. Тем более, что на вегикеле у Анатоль
Максимовича была масса спиртных напитков с отрезвляющими таблетками.
особенно и пытаясь. И встрянул, честно говоря, только потому, что надоело
ему все это слушать - ему хотелось поскорее к вегикелу своему. Однако как
только Анатоль Максимович вступился за Проспера Маурисовича, Мария, до той
поры молча глодавшая глазами Эксклюзивного Представителя, тут же
переключилась на Тиминого отца, которого ей глодать было куда привычнее и
стала наносить ему оскорбления различными словами, которые и повторять-то не
хочется. Анатоль Максимович терпел-терпел, да и рявкнул, вследствие чего уже
не выдержал Тим, который не любил, когда к его жене относится неуважительно
кто-нибудь, кроме него самого.
иначе я не уверен.
горечью на противодействие единственного по-настоящему родного человека. -
Он отцу своему хочет физиономию начистить, за то, что его, отца его, всякие
там жены прилюдно оскорбляют словами...
но Анатоль Максимовича уже понесло. Все, какие им проглочены были,
отрезвительные таблетки, разом выветрились, и получилось в Анатоль
Максимовиче полное озверение разума.
озверевающий все больше и больше, - что физиономию отцу своему начистить
собирается, он ее исподтишка хочет набить. Отец, мол, глупый и пьяный,
может, ничего не заметит и сдачи, может, не даст.
подтягиваться поближе к месту предполагаемой схватки отца и сына, чтобы,
значит, в случае чего их сразу разнять. Но ничего такого не потребовалось,
потому что О'Ты, с приветливой улыбкой следящий за протекающей перед ним
дискуссией, умиротворяюще поднял вверх руку с рюмкой и произнес такие слова:
напитка моего собственного изготовления.
спиртном, и потому несколько подзабыв свой гнев, только что разгоравшийся со
скоростью лесного пожара.
нервы, напитывать организм витаминами для усвоения и тому подобной
медицинской чепухи, а, главное, вкусный и приводит в состояние духа.
Угостись, Анатоль Максимович, а вслед за ним и все вы, дорогие гости, им
пожалуйста угоститесь тоже!
появилась точно такая же, как у О'Ты, раскрашенная рюмка, из которой пахло
каким-то просто замечательно хорошим спиртным.
но если все улыбались в предвкушении радости, то у Марии улыбка получилась
зловещей. Хотя, в общем, это у нее по привычке получилось, потому что она,
понюхав напиток, точно так же его запредвкушала, как и все остальные.
свой голос Проспер Маурисович, который хотя и числил себя в первых рядах
охотников за Странниками, но имел достойную привычку даже врагам отдавать
должное.
Просперу Маурисовичу Тим, тоже очень занятый предвкушением. На что опять же
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Быков Василий
Круз Андрей
Сапковский Анджей
Шилова Юлия