один раввин за тысячи лет существования вашей религии, ни разу не убил или
не подстрекал к убийству.
анализировать ты не умеешь. Лев Николаевич, - он обернулся в сторону
Подольского, стоявшего посреди комнаты с потерянным видом, - вы тоже
думаете, что раввин Чухновский невиновен, как дитя?
кашлял натужно и, казалось, никогда не остановится. Аркадий подошел и
хлопнул Подольского по спине, тот закашлялся еще сильнее и неожиданно
успокоился. - Да, - повторил он, - конечно. Это глупость - обвинять Пинхаса
Рувимовича. Глупость! И я не понимаю, зачем вы это делаете. Вы же прекрасно
знаете, что Генриха убил я!
Чухновский с откровенным изумлением смотрел на Подольского, Аркадий подошел
и стал позади него, преградив путь к двери, а Виктор смотрел на Льва
Николаевича с любопытством дилетанта, забежавшего в картинную галерею и
увидевшего на одном из полотен знакомое с детства изображение.
зачем?
и я хотел рассказать об этом вашему сотруднику в ресторане... Не успел,
просто не решился... Я закурю, можно?
пачку "Джентли", зажигалку, закурил с третьей попытки.
несколько затяжек. - А после смерти родителей... Он считал, что я в этом
виновен, потому что вовремя не установил диагноз. Глупо. Я сделал что мог.
Но было поздно. Он не хотел этого понять. Мы перестали встречаться. Он
сошелся с этой женщиной... Раскиной. Раввин Чухновский прав в том отношении,
что... То есть, Генрих поступал как ученый, но с точки зрения религии...
Кощунство, да. Он хотел вытащить из мозга все реинкарнации. Все. Вы знаете,
что такое реинкарнации?
знаем, что современная наука доказала, что ничего подобного в природе не
существует. Всей этой чепухой занимаются институты паранаучных направлений.
В Москве их достаточно. С этой публикой мы как-то разбирались, и кто там
работает - знаем. Подольский не из таких, а его институт - классического
академического направления, никакого отношения к паранаучным изысканиям не
имеет и иметь не может. При чем здесь генераторы Уринсона? Подольский на
добился бы и рубля финансирования, если бы заявил подобную тему. Не нужно
вешать нам на уши лапшу, тем более, что эта информация легко проверяется.
Подольский высоким фальцетом. - Как-то в прошлом году... Зима была, февраль.
Холод, если вы помните, лютый, госинспекция запретила личному транспорту
подниматься в воздух, авиетки падали, как птицы, а птицы дохли на деревьях.
В Туле было минус сорок два, такого никто не припомнит...
Николаевича.
когда он приехал ко мне. Я просто не мог себе этого представить и сначала
даже не открыл ему дверь.
виделись с ним несколько лет.
время... Я... Мне не нравится ваш метод. Пусть ваш сотрудник сядет за этот
стол, у него... у него другой взгляд. Тогда я продолжу.
взгляд Аркадия и встал.
клиентам фирмы.
в кресло, теплое после Виктора, село именно тело, без подсказки со стороны
мозга. Это было неожиданное, удивительное, необъяснимое ощущение - Аркадию
казалось, будто он даже не пытался сдвинуться с места, и часть его сознания
продолжала видеть комнату с той точки, где он стоял: окно напротив,
Чухновский - вполоборота - у книжных полок, Виктор, выйдя из-за стола,
становится так, чтобы быть неподалеку от Подольского, но вне его поля
зрения. И в то же время другой частью сознания он понимал, что сидит в
кресле, смотрит Подольскому в глаза, и комната, которую он видит с двух
точек сразу, будто плывет и раздваивается, но нужно сохранять ясность
сознания, и еще - нужно сказать Виктору, чтобы... Что?
Подольский сказал:
интерком, чтобы он отваливал, говорить нам не о чем. Тогда он произнес такую
фразу: "Не кинжалом он действовал, но ядом, и потому - не пойман".
от его сознания, и на какое-то мгновение Аркадий испугался самого себя, но
это ощущение вмиг прошло, и все вернулось на свои места - он владел собой,
он был собой, и что же с ним сейчас происходило? Не было времени думать об
этом.
Генрихом прапрадед - был польским евреем. Он погиб при странных
обстоятельствах... Дело было в Умани, это городок такой, где... Ну,
неважно... Он умер в тысяча восемьсот девяносто третьем, почти два века
назад. Как-то утром его обнаружили в собственной кровате заколотым. Комната
была заперта изнутри на ключ, тело обнаружил его секретарь, прадед был
богатым человеком, владел двумя фабриками... Секретарь - его звали Яковом -
пришел, как всегда, в девять, в доме в это время никого не было, жена
прадеда, Фейга, ушла с детьми в сад, а Абрам, вернувшись домой после
утренней молитвы, пошел отдохнуть, он ночью поздно работал... Обычно Яков
будил Абрама, если тот спал, и они просматривали утреннюю почту...
вспышки. Он понимал, что Подольскому нужно хотя бы сейчас дать выговориться,
его нельзя прерывать, какую бы чушь он ни нес, а потом, прослушивая запись,
попробовать отсеять лишнюю информацию. В ресторане Подольский так и не
решился заговорить, видимо, гибель Раскиной подействовала на него, как
запирающий ключ, а сейчас он начал, по-видимому, издалека или даже вовсе не
о том, но ведь он все равно дойдет до сути...
сделал шаг вперед и выкрикнул:
они просматривали почту. А в тот день Абрам не ответил на стук, и дверь
оказалась против обыкновения заперта изнутри. Секретарь начал звать Абрама,
но тот не отвечал, и это было очень странно... В общем, Яков взломал дверь,
не став дожидаться возвращения Фейги с детьми. И обнаружил хозяина в постели
с ножом в груди. Э... Так, во всяком случае, сказал секретарь. Но полиция не
поверила, знаете ли. Якова арестовали по обвинению в убийстве...
заперта, показались неубедительными. То есть, она действительно была заперта
и замок действительно был взломан, но полиция не поверила тому, что нож уже
торчал в груди Абрама, когда Яков вошел в спальню. Видите ли, если дверь
действительно была заперта, в комнату никто не мог ни войти, ни выйти. Никто
и никак. Слишком крепкие стены, слишком высокие окна, запертые, к тому же,
изнутри. И дверь... Секретаря сразу заподозрили в том, что он убил, а потом
взломал дверь, чтобы отвести от себя подозрения.
признаки нетерпения, и Аркадий понял, что, если Льва Николаевича прервут еще
раз, нить будет потеряна, пожалуй, надолго. Он передвинул на середину стола
коробочку компьютера, наклонился вперед и, чтобы Виктору было хорошо слышно,
сказал:
личный номер семнадцать двадцать три.
протокольного признания, которое могло быть использовано и в суде, Аркадий
становился единственным человеком, официально имевшим право задавать
вопросы, а Виктор с Чухновским - свидетелями, которым также могло быть в
суде предоставлено слово, но только для того, чтобы удостоверить, что допрос
проводился без отклонения от стандартной процедуры. Виктор, конечно,
взъестся, с ним еще придется выяснять отношения, но сейчас он будет вынужден
принять условия игры.
мог, а потому сложил руки на груди, пожал плечами и отошел в сторону. Он как
бы говорил: ну поиграй, если есть охота.
секунд и закончившуюся временной победой Аркадия. Он продолжал говорить:
выяснилось, причины для того, чтобы ненавидеть собственного хозяина. Давняя
история... В молодости он любил одну девушку. Они ведь были с Абрамом из
одного местечка, и возраст почти одинаковый... Яков хотел на ней жениться, а
Абрам девушку отбил. Не потому, что был в нее влюблен, а просто... Чтобы
насолить Якову. То ли на спор, то ли... В общем, никто не знает. И никто не
знает, что было потом. Как бы то ни было, девушка... э... покончила с собой.
И Яков... Ну, это понятно. Через много лет он приехал в Умань, явился к