с помощью своего тонкого, гибкого тела длиной в полмили. Одно фантастическое
зрелище за другим. Стоило Годольфину взять в руки эту энциклопедию, и он уже
готов был вновь отправляться в Доминионы.
сильно непримиренный Доминион повлиял на другие Доминионы. Земные языки -
английский, итальянский, хинди и в особенности китайский - были в слегка
измененной форме известны повсюду, хотя Автарх, пришедший к власти в смутное
время, последовавшее за неудавшимся Примирением, предпочитал английский, в
настоящее время бывший наиболее распространенной языковой валютой почти
повсюду. Особым шиком считалось назвать ребенка каким-нибудь английским
словом, хотя значению слова при этом зачастую не придавалось никакого
значения. Таким образом, Хои-Поллои (Хои-Поллои - английское слово,
заимствованное из древнегреческого и означающее в переводе множество,
большое количество.), например, было одним из наименее странных имен среди
тысяч других, которые довелось повстречать Годольфину.
чудесных эксцентричностей. И это казалось вполне вероятным, если вспомнить о
том, в течение скольких лет занимался он поставками самых разнообразных
товаров из Страны Желанной Скалы. Всегда существовал большой спрос на газеты
и журналы (больший, чем на книги), и ему приходилось слышать о крестителях
из Паташоки, которые выбирали имя для ребенка, тыкая булавкой в экземпляр
лондонской Таймс и нарекая его первыми тремя словами, на которые указывало
острие, сколь неблагозвучной ни оказалась бы полученная комбинация. Но не
один он был источником влияния из Пятого Доминиона. Не он завез сюда зебру,
крокодила или собаку (хотя в случае с попугаями он готов был отстаивать свое
первенство). Нет, помимо Убежища, всегда существовало множество других
путей, ведущих к Примиренным Доминионам. Некоторые из них, без сомнения,
были открыты маэстро и эзотериками разных культур для скорейшего сообщения с
другими мирами. Другие же, предположительно, были обнаружены чисто случайно
и, возможно, остались открытыми, создав соответствующим местам славу
посещаемых призраками или священных, зловещих или несущих покровительство и
защиту. А третьи (таких было меньше всего) были созданы силами других
Доминионов, чтобы получить доступ к небесной Стране Желанной Скалы.
Годольфин приобрел самую священную из своих реликвий - Бостонскую Чашу,
снабженную набором из сорока одного цветного камешка. Хотя он никогда не
пользовался ею, ему было известно, что Чаша считалась наиболее точным
инструментом для получения пророчеств во всех Пяти Доминионах, и теперь,
находясь посреди своих сокровищ и ощущая все большую уверенность в том, что
события последних нескольких дней на Земле ведут к чему-то важному, он снял
Чашу с самой высокой полки, развернул ее и поставил на стол. Честно говоря,
вид Чаши не обещал особенных чудес. Она больше напоминала какой-то предмет
из кухонной утвари: обычная миска из обожженной глины, достаточно большая,
для того чтобы взбить в ней яйца для пары порций суфле. Камешки выглядели
более впечатляюще, колеблясь в размерах от крошечной плоской гальки до
совершенных сфер размером с глазное яблоко.
благоразумно ли проникать в будущее? Вполне возможно, что нет. Где-то там
рано или поздно его ожидает смерть. Только маэстро и боги живут вечно, а
простой смертный может отравить себе остаток жизни, узнав, когда она
закончится. Ну а если Чаша подскажет ему, как обойтись с Обществом? Это
поможет ему сбросить с плеч целую гору.
ободку, следуя инструкциям Греховодника, у которого когда-то была такая
Чаша, но который лишился ее после того, как жена разбила ее во время
семейного скандала.
обычно требуется некоторое время, чтобы разогреться после перерыва.
Годольфин ждал. Первым признаком того, что Чаша пришла в действие, стал
донесшийся со дна звук стукающихся друг о друга камней. Вторым - едкий
запах, ударивший ему в ноздри. А третьим, и самым удивительным, -
неожиданные скачки сначала одного камешка, потом двух, потом целой дюжины.
Некоторые из них подпрыгнули выше ободка Чаши. С течением времени их
честолюбивые устремления возрастали, и вскоре все четыре с лишним десятка
камешков пришли в такое яростное движение, что Чаша задвигалась по столу, и
Оскару пришлось схватиться за нее, чтобы она не перевернулась. Камешки
больно жалили его пальцы и костяшки, но тем больше удовольствия получил он,
когда бешеное движение разнообразных цветов и форм стало складываться в
видимые образы, повисшие в воздухе над Чашей.
созерцающему их глазу, и, возможно, Другой зритель разглядел бы в
расплывчатом пятне совсем Другие образы. Но то, что видел Годольфин,
казалось ему абсолютно ясным. Скрывающееся за рощицей Убежище. Потом он сам,
стоящий в центре мозаики, то ли уже возвратившийся в Изорддеррекса, то ли
готовящийся к отправлению. Образы появлялись лишь на краткий промежуток
времени, и Убежище исчезло, уступив место Башне Tabula Rasa. Он еще больше
сконцентрировался на пророчестве, стараясь не моргать, чтобы не пропустить
ни единой подробности. Общий вид Башни сменился ее интерьером. Вот они,
самодовольные олухи, расселись вокруг стола и созерцают свой божественный
долг. Все, на что они способны, - это ковыряться в пупке и вытягивать сопли
из носа. Ни один из них не прожил бы и часа на улицах Восточного
Изорддеррекса, там, у гавани, где даже кошки занимаются проституцией. Теперь
он увидел самого себя, говорящего нечто такое, что заставило всех их, даже
Лайонела, подскочить на месте.
ли? Что он такое сделал? Отпустил шуточку? Пустил ветры из желудка? Он
присмотрелся внимательнее. Нет, не смех был на их лицах. На их лицах был
ужас.
чтобы рявкнуть:
взгляд на Чашу.
лицах по-прежнему отражался ужас, но по неясной причине его самого больше не
было видно. Отослали ли они его прочь? Господи, а может быть, его труп лежал
на полу? Вполне возможно. На столе блестела какая-то лужица, похожая на
пролитую кровь.
этот раз с большей охотой.
образы спрятались от него за бессмысленным движением камней. Все, кроме
одного. Когда движение камней стало замедляться, на кратчайший промежуток
времени перед ним возникло лицо женщины. Возможно, она заменит его за столом
заседаний Общества, а возможно, принесет ему смерть.
3
обладавший неплохим даром предчувствия, уже смешал ему виски с содовой, но
Оскар отказался, опасаясь, что у него может развязаться язык. Парадоксальным
образом то, что приоткрылось ему над Бостонской Чашей, помогло ему в
разговоре. В чрезвычайных обстоятельствах он вел беседу с почти
патологической отрешенностью, - и это была едва ли не самая английская его
черта. Поэтому он был собран и спокоен, как никогда, сообщив Макганну, что
да, ему действительно надо было съездить в одно место, и нет, это не имеет
никакого отношения к делам Общества. Он, безусловно, с огромным
удовольствием посетит завтрашнее заседание в Башне, но известно ли
глубокоуважаемому мистеру Макганну (и есть ли ему до этого дело?), что
завтра - канун Рождества?
сообщил ему Оскар, - так что я буду весьма признателен, если собрание
завершится достаточно быстро, чтобы я успел добраться туда и занять скамью,
с которой открывался бы хороший вид.
расспросить его о том, где он был последние несколько дней, на что Оскар
заметил, что не понимает, какое это имеет значение.
слегка обиженным тоном. - К тому же, я не шпионю за вами, чтобы выяснить,
когда вы уезжаете, а когда возвращаетесь. Не тратьте времени понапрасну,
Макганн. Вы не доверяете мне, а я не доверяю вам. Я рассматриваю завтрашнюю
встречу как способ обсудить вопрос о праве членов Общества на частную жизнь
и напомнить уважаемому собранию, что род Годольфинов является одним из
краеугольных камней Общества.
исчерпывающие доказательства моей невиновности. - Только теперь, выиграв
соревнование по остроумию, он взял виски с содовой, приготовленное Даудом. -
Исчерпывающие и определенные.
Афанасьев Роман
Панов Вадим
Андреев Николай
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Распопов Дмитрий