лежит ключ к золоту. Долго в четвертом измерении не живут. Чаще из
него выскакивают, расправляя плечи и давая воздуху притормозить
летящее тело. А иногда в нем страшно калечатся или даже гибнут. У
каждого лыжника есть личный предел скорости, за которым что-то
отказывает. Либо мозг не успевает обсчитать траекторию, и ты вылетаешь
с трассы. Либо тело уже не держит нагрузку, и крошечная ошибка в
закантовке, когда нога просто физически не смогла встать так, как
надо, швыряет тебя в небо вверх тормашками.
Разгоняться до ненормальной скорости, удерживать ее и потом вовремя
гасить. Добиваться на каких-то отрезках идеального взаимодействия с
горой. И если не смотреть потом замедленное видео, если не
вглядываться в перекошенное лицо человека, то можно предположить, что
в этом нет никакой особой тайны. Просто хороший баланс между
физиологией и психологией отдельно взятого лыжника - знал свой предел
и умудрился пройти по самой грани. Но в том-то и фокус, что редко у
кого нервы и мышцы от природы так сбалансированы. Одному, сколько он
ни работай над мускулатурой, все равно не хватает чего-то в
конституции. А другому... Сами, наверное, догадываетесь, чего и где.
развитым "чувством трассы". Что представляет собой это чувство,
объяснить почти невозможно. Просто ты встал на гору и ощутил ее всем
телом. И почесал вниз, рисуя ту самую оптимальную кривую. Только ведь
чувство это идет не от одной лишь светлой головы. Нужно еще знать, что
коленки не задрожат в самый ответственный момент. Поэтому и коленки, и
нервишки должны быть хорошо прокачаны.
которым пользуются автогонщики. Только они "топят на все деньги", до
упора насилуя машину. А мы?
замкнутый круг. Чтобы хорошо стоять на скоростной горе, от тебя не
требуется особых теоретических знаний и филигранной четкости в
выполнении многоходовых связок из десятков почти не заметных глазу
движений - того, чем выигрывают классический слалом. Нет, для
скоростного нужен всего лишь талант. Умение превращаться во что-то
среднее между гоночным болидом и пушечным ядром - и чувствовать себя в
этой роли уверенно и комфортно. В слаломе ты один флаг обрабатываешь,
заход на другой уже просчитал, а нацеливаешься в это время на третий.
Все, дальше предел, иначе в ногах запутаешься. А вот в даунхилле ты
вынужден считаться с тем, что крошечное отклонение твоей кормовой
части в такую-то сторону приведет к такому-то искривлению траектории,
которое выведет тебя во-он в ту точку метров через полтораста. Весь
скоростной - это железный контроль над телом, умение правильно
оценить, что творится под ногами, мгновенный просчет множества
вариантов и мгновенный же выбор оптимальной кривой. На бумаге выглядит
громоздко, а в жизни... Непередаваемое ощущение выстрела собой,
любимым, в пространство. Это даже не полет. Это упоительная битва с
параллелограммом сил. И только от степени владения организмом зависит,
насколько ты сможешь подчинить себе физику из школьного учебника. И
еще от распроклятого "чувства трассы", которое позволяет способности
этого самого организма как следует реализовать. Клубок противоречий.
Симфония парадоксов. Я же говорю - талант нужен. Талант.
оттаскивали от скоростной трассы за уши. Иначе я вмиг оказывался
далеко внизу. Супергигант и даунхилл - вот были две моих коронных
дисциплины. Тренер рот себе зажимал, чтобы способного парнишку
ненароком не перехвалить. И все же чуял он во мне слабину, чуял - на
то и тренер. Давно ее нащупал. Лет за семь-восемь до того, как я
навсегда покончил со скоростным спуском, эта моя слабинка ему
открылась. И он тогда бросил, якобы в сердцах: "Как жаль, Паша, что
при всех своих талантах ты не спортсмен". Обидеть меня хотел,
раззадорить в мальчишке победителя. А мальчишка даже не удивился.
Потому что знал: да, не спортсмен. Не было в мальчишке одержимости
спортом, без которой ерундовую медальку заработать еще можно, а вот
серьезную медаль - нет. Была только бешеная одержимость горой, желание
съезжать, тяга на склон, когда лучшее время года - зима, а твой дом
там, где снег. При этом я никогда не хотел съезжать лучше других. Я
только мечтал научиться отлично владеть лыжами. Не так, как некий
чемпион, на которого стоит равняться, а просто в совершенстве.
чемпионате. Гремел долго, метров сто. И как цел остался - только мне
спасибо, никому больше, даже небеса тут ни при чем, неоткуда было
взяться чуду просто технически, не просочилось бы оно в это падение,
не осталось для него дырочки. Скорее наоборот, из-за подленького
такого чуда все и приключилось - сорвало лыжу у меня в повороте.
Сорвало как раз тогда, когда я находился глубоко в четвертом
измерении. Несся, шпарил, топил на все деньги, раздирал собой
пространство, издевался над физикой, творил что хотел, и душа моя
пела. А когда обрабатывал трамплин - как сейчас помню, - дико заорал
от восторга в полете.
Трамплины я всегда проходил гениально, сам даже удивлялся, как это мне
так удается. Приземлился, встал в дугу и вдруг чувствую - не то что-то
с внешней ногой, пятка опору теряет. А у меня в это время задник
крепления медленно, но верно разбирался на запчасти. Долго так, со
вкусом. Почти секунду. Винтики, шпунтики, пружиночки... Они потом
очень красиво вдоль поворота лежали. Ну, не справилось крепление, и
все тут! У него предел есть по нагрузке, это только у спортсмена
пределов нет, а металл и пластмасса так не могут, как лыжник.
Съезжать. Недаром в заднике сдалось не что-нибудь, а именно самое
прочное его место. Пружина вусмерть затянутая не лопнула, щечки не
поотламывались, консоль не треснула - болт регулировочный вырвало! И
остаюсь я на скорости далеко за сотню без внешней лыжи, на которой,
собственно, и еду в этот момент. На словах история долгая и
занимательная. В действительности было так: лыжи по снегу "шлеп!" -
приземлился; внутреннй голос "ой!" - пятка куда-то сползает; снизу
пулеметной очередью "щелк-щелк-щелк!" - крепление ушло; "П!" -
короткое русское слово застряло у меня в горле, потому что просто не
успело проскочить наружу целиком.
выругаться. Сначала вообще не понял, как именно лечу. То, что у меня
крепление разваливается, это я ощутить успел. А дальше - резкий срыв и
замедленная съемка. С каждым, наверное, бывало такое, когда в опасной
ситуации время замедляется, и ты наблюдаешь происходящее будто в
"рапиде". Некоторые только глазеют в ожидании, как их сейчас о твердое
приложит, и жизнь свою вспоминают. Некоторые смотрят и пытаются хоть
что-то сделать, только у них не выходит. А кое-кто, и я в том числе,
умудряется-таки за долю секунды, разложившуюся на десяток стоп-кадров,
нечто умное предпринять. Много не получится, но чтобы худо-бедно
выжить - хватает. Илюха, например, голову в плечи вобрал, когда его на
опору подъемника выбросило: шапка на опоре задержалась, а голова, хоть
и контуженная, на плечах. Причем что интересно - со мной и с ним такие
"замедления" происходят только если мы сами очень быстро перемещаемся.
А у других совсем наоборот. Димон самую малость корпус развернул и
отделался хорошей плюхой вскользячку, а мог бы получить бесхозно
катившуюся лыжу под ребро. Тренер наш стоял на светофоре, никого не
трогал. Каким-то загадочным образом успел ремень безопасности
отстегнуть и на другое сиденье прыгнуть, когда ему в центральную
стойку здоровенный джип въехал.
Это потому что я вверх ногами. Обидно жутко, ехал-то лучше некуда, и
вот на тебе, судьба-подлюка врезала Ахиллесу по пятке. В данном
конкретном случае по правому заднику от авторитетного производителя. А
еще нехорошее предчувствие гложет - точно сегодня ногу сломаю. Кинуло
меня из низкой стойки через корпус. Тело осталось на оси параллельно
земле, а ноги и все остальное вокруг тела закрутилось. И виток идет к
завершению. Причем в соударение с трассой войду я, начиная с левой
ноги, на которой расцветает яркими красками дорогая престижная лыжа.
Именно то, чего моей левой ноге совершенно не надо. Ибо ежели лыжа не
отстегнется, то получится у меня вместо ноги форменное сверло.
Кувыркнет меня из-за этой лыжи и так... И этак... И еще, пожалуй, вот
так. И дальше сыпаться я буду сам по себе, а нога, уже поломанная и
неуправляемая, тоже самостоятельно. И толком сгруппироваться мне не
даст. А лыжа-то как раз не отстегнется. Даже не потому что крепеж
затянут до упора, а просто она первый удар неудачно примет. Не
раскроется от такого удара крепление.
чтобы развернуть лыжу как надо и приготовиться к группировке. Но зато
дальше уже не меня швыряло и кувыркало, а я сам падал, организованно,
понимаете, сам. Это не меня долбило лыжей о снег, это я
целенаправленно сбивал лыжу, подбирал освобожденную ногу и мгновенно
превращался в клубок мышц, который мог уже относительно безболезненно
сыпаться по трассе вниз. Секунды хватило мне, секунды, чтобы остаться
человеком с ногой.
хватило. Ничего вообще этот парень не сломал, не вывихнул, даже не
потянул. Только кружилась голова, когда я, закончив падение, в
нарушение всех инструкций встал на четвереньки и попытался оглядеться.
Так нельзя, но я уже сообразил, что совершенно цел физически. И даже
головокружение не отличалось от того, что у меня было, когда однажды