обхвата. А здесь шершавые колонны возносились в небеса на высоту
невообразимую. Где-то там высоко чернели, рассекая свет, пушистились иглами
толстые ветви. Пахло смолой. Хвоей. Солнцем. Свежий был запах,
горьковато-чарующий, совсем не тот, что в джунглях. И птицы пели совсем
иначе. Совсем другие птицы, если уж на то пошло.
Старательно придавил тлеющие черные жгутики табака. - Еще не хватало пожар
здесь устроить.
Согласилась про себя с обоими. В лесу почему-то хотелось вести себя тихо и с
почтением. Как в храме. Храмов Разящая не любила и не уважала никогда, а
вот, поди ж ты, здесь ворохнулось что-то похожее на уважение. Может быть,
даже на трепет. Слова громко не скажи, где уж пожар устраивать?
идти до лесу было просто удовольствием. Неудивительно, что в первые минуты
пребывания здесь они совершенно забыли об опасности. Да и сейчас, если
честно, не очень-то думалось о плохом. Разум заставлял, конечно,
прислушиваться и приглядываться. Но уши ловили спокойный посвист невидимых
птиц, никакой тревоги не было в переливчатых трелях. А глаза смотрели сразу
на все и не видели толком ничего. Взор выхватывал цветные пятна, часть
мозаики, которая мгновением позже укладывалась в какую-то сказочную
картинку. Трава - зеленая. Это чудо просто, какая зеленая, нежная может быть
трава. Земля - черная. А еще - желтая от опавшей хвои. Земляника - красная.
Смотрит томно из-под резных листиков. Вода - прозрачная. Даже с виду
холодная. А камни на дне - блестящие. Берег становится все более сырым.
Звенят над травой комары. Дивно звенят! Искрами посверкивают слюдяные крылья
в дробящихся солнечных лучах. Подняться бы на холм, чтобы выбраться из топи,
- сколько угодно поднимайся. На миллион холмов! По упругой траве, отводя в
сторону гибкие ветки береговых кустов. Идти бы так всю жизнь, каждую секунду
наслаждаясь такими обыкновенно необычными вещами.
не сговариваясь, все трое, но Эфа обогнала Йорика. Запах... Почему кажется,
что в нем не хватает соли?.. Запах манил к себе. Она взлетела на холм.
Ахнула. И едва не помчалась вниз, но жесткая рука ухватила за пояс, дернула
назад. Орк с Тэмором столкнулись плечами, закрывая ее. От чего?
бескрайнюю гладь воды и совершенно чистое небо.
Воду увидела и заголосила. Она ж чистюля, навроде тебя.
Обида нисколько не умаляла восторга перед открывшимся взору великолепием.
Озеро. Морем не назвала только потому, что моря в лесу не бывает. А громада,
что смутно различалась вдали, не скрываемая теперь деревьями...
снеговой нет.
открыться.
права, там горы повыше.
- тролль сделал паузу, всматриваясь, и добавил:
женщины от мужчин прячутся.
стесняться-то, если они все там, как Легенда, красивые?
дальше?
полжизни в воде проводите.
все купанье. Идите. Если уж Легенду не сожрал никто, на вас тем паче не
позарятся.
***
шагов к берегу не подходил, - они присоединились к возлежащей на траве
Легенде. Эльфийка пребывала в состоянии легкой эйфории от леса, озера и себя
в одной географической точке! Эйфория, впрочем, нисколько не мешала ей не
замечать присутствие Йорика. Орка это нимало не обеспокоило, а вот к словам
Легенды о том, что в лесу безопасно, то есть совсем безопасно, он отнесся с
большим вниманием. Похоже, что поверил. И Легенде поверил, и в безопасность,
о которой ему и Эфа с Тэмором толковали.
пятном - не промахнешься. К ней и направлялись. По прикидкам сотника, идти
было еще с неделю, не меньше. Даже если спешить. А они не слишком спешили.
Во всяком случае, не в этот суматошный день. Резкий переход от смертельной
опасности джунглей к блаженному спокойствию Леса отбил всякую охоту куда-то
торопиться.
похожую на оленя тварь Йорик подстрелил с тяжелым вздохом:
помочь разделать добычу. - Нечестно.
покоя не дают.
зверя, который сам подставляется под выстрел.
Зажарили для Легенды немного оленины. Все остальные ели мясо сырым. Тэмор с
жадностью поглядывал на Эфу и Йорика, сноровисто подъедая выделенную ему
часть туши. Немаленькую часть. Если по правде, то и вовсе большую, но тролль
мог бы сожрать такого оленя в одиночку, и в желудке еще осталось бы место
для пары зайцев. Однако зайцев не было, а взятый из лагеря запас провианта,
точнее, то, что осталось от этого запаса, лежало в рюкзаках на очередной
крайний случай. В конце концов Тэмор доел мясо и принялся разгрызать кости с
душераздирающим треском. Всхлипывания, с какими он высасывал мозг, вызывали
самые жуткие ассоциации.
персонально Эфе приятных снов.
самом безопасном лесу. Тэмор грыз кости и готов был грызть их до утра. Во
всяком случае, он сообщил командиру, что подежурит первую часть ночи, а там
посмотрит, будить кого или дальше сидеть. Тем более что Легенда свою часть
ужина не доела.
отсыпался сутками, но зато потом и бодрствовать мог неделями. Так уж
устроен. Здоровым глазом сотник углядел в темноте Легенду, не то спящую, не
то молча переживающую свои неурядицы. Эльфийка расположилась достаточно
близко. Если что и случится ночью, она беззащитной не окажется.
хотелось, как вот Легенде, завернуться в плащ с головой и заползти
куда-нибудь в темные кусты, в колючки, в берлогу буреломную, чтоб не видел
никто и не трогал никто.
смертью заполняли душу расплавленным свинцом. Каждый раз взвешивал и
просчитывал все снова и снова. Мог что-то сделать? Мог уберечь? Мог отдать
другой приказ? Отправить в другую сторону? Изменить что-то мог?
потерь в экипаже. И все-таки рано или поздно кто-то встречал свою смерть.
Вот где дикостью она казалась. Ведь войны как бы и нет. Благополучно все.
Мир, дружба и процветание. Только "Гончая" была крейсером. Боевым кораблем.
И не простаивала она без дела. Не на пустом месте зарабатывал славу экипаж.
люди гибли.
пространственную аномалию. Да им тапочки свои впотьмах не отыскать!