сказал. Наверное, его застрелили сразу после того, как мы видели его
плывущим к берегу. Вероятно, этим мерзлякам он больше не был нужен.
мое платье?
Она сказала, что он... понимаешь, слишком мал. Он действительно был мне
слишком мал.
- Я смущенно замолчал, уставившись в воду.
Кареглазка. - Как ты думаешь, им теперь будут часто пользоваться, после
того как "Изабель" затонула?
разгружались рыбацкие лодки... Ракс! Смотри!
ворчанием поднял голову и скользнул в воду примерно в пятидесяти шагах от
нас. Быстро разгоняясь на ластах, он буквально прыгал по плотной
поверхности в нашу сторону.
пока не оказался на дне лодки. Кареглазка тоже опустилась на дно, тревожно
глядя на меня. В отсутствие ветра лучи солнца грели сквозь одежду, и я
вспотел, хотя не только из-за жары.
рычание. Нас окатило градом маслянистых капель, когда тварь в ярости
ударила всем телом о тонкий борт. Потом на какое-то мгновение стало тихо,
и мы замерли, прислушиваясь к хриплому дыханию грумохода.
плотнее прижимаясь к Кареглазке, когда над бортом появилась тупая голова,
поворачиваясь в разные стороны, близоруко оглядывая внутренность лодки
обманчиво добродушными глазами. Дыхание зверя наполнило лодку запахом
рыбы, и я осторожно сглотнул. Долгие секунды зверь и я смотрели друг на
друга.
тряхнуло, когда грумоход оттолкнулся от нее и с плеском унесся прочь. Мы
лежали, стараясь не дышать, в то время как парус безвольно повис, жара
усилилась, и стало ясно, что легкий ветерок окончательно утих. Наконец я
снова принял сидячее положение и рискнул бросить быстрый взгляд за борт.
ста от нас, охраняя какую-то тушу и яростным ворчанием отгоняя ныряющих
грумметов. Кареглазка приподнялась рядом со мной, стараясь не привлекать
внимания грумохода слишком резкими движениями.
грести к берегу, он нас увидит.
дальше. - Я окинул взглядом океан, цвет которого стал однотонно-серым,
когда тучи на время заслонили солнце. Неподалеку простиралось большое
водное пространство, казавшееся более темным, чем остальной океан. Еще
дальше, возле выхода в устье, на плоской поверхности виднелись длинные
складки, словно одна большая приливная волна двигалась в нашу сторону.
Тот, видимо, отбившийся бродяга.
стае грумоходов. Они прыгают в лодку, и...
стаю могучих тварей, каждая размером с человека, атакующих нашу маленькую
лодочку, переваливающихся через низкие борта...
- Жаль, что мы потеряли столько времени зря, вместо того чтобы лучше
узнать друг друга. Пожалуйста, поцелуй меня... скорее.
у меня на плече, пока я наблюдал за грумоходами, мчавшимися к нам
прожорливой стаей. Я поднял со дна лодки весло и взвесил его в руке; это
было все, чем мы располагали. Еще никогда в жизни я не был так испуган, и
тем не менее я думал о Кареглазке и о том, что мерзлым грумоходам придется
сначала убить меня, прежде чем они смогут добраться до нее...
воду.
более отчетливыми. На поверхность всплывали и лопались все новые пузыри,
издавая запах сырой древесины, веревок и смолы. Я перегнулся через борт,
напрягая зрение, и смог различить палубы, сломанный рангоут, люки - все
это медленно поднималось из глубин канала Паллахакси. Это было жуткое
зрелище, я забыл об опасности и о грумоходах и содрогнулся, глядя, как с
океанского дна поднимается "Изабель"...
шагах от нас, отрезанный от плававшего внизу остова простиравшейся над ним
серебристой плоскостью. Однако вскоре появилась черная рулевая рубка,
бесформенная, с выбитыми окнами, но ее все еще можно было узнать.
Появились крышки люков с тихим стоном, вызванным медленно вытекавшей
вязкой водой и входившим в трюмы воздухом. Вскоре была видна уже вся
палуба, с которой стекала вода, словно тяжелая ртуть.
расстояние, в то время как грумоходы были все ближе, и я слышал их
голодный лай. Они заметили нас; они уже смыкали свои ряды, готовясь к
нападению. Потом лодка ударилась о тяжелое дерево "Изабель", и я ухватился
за леер, пока Кареглазка вскарабкалась на палубу. Я последовал за ней, все
еще держа в руке весло, но второпях поскользнулся, лодка выскользнула из-
под меня, и я упал, ударившись головой о черный корпус, и провалился в
темноту...
в полубессознательном состоянии, подгоняемый ужасом перед хищниками,
которые сейчас, возможно, уже почти настигли меня; как долго я был без
сознания, как долго?.. Я с трудом приподнял голову и увидел силуэт
Кареглазки на фоне яркого неба; она стояла надо мной, подняв над головой
весло, и колотила, колотила по прыгающим вокруг нас тварям.
Я чувствовал, как грум слегка покачивает ее, и слышал отчаянный крик
размахивавшей веслом Кареглазки.
и осторожно взял весло из рук моей Кареглазки, продолжавшей колошматить по
неподвижным телам. Я сбросил три тела за борт. Трупы с приглушенным
всплеском ударились о воду. Грумоходы немедленно накинулись на них, с
низким сопением разрывая и пожирая собратьев. Вскоре они умчались по
направлению к югу.
плечо были исцарапаны, а красивое платье разорвано и клочьями свисало с
талии. Я обнял ее, подвел к крышке люка и усадил, потом разорвал остатки
своей рубашки, намочил и начал промывать ее раны так осторожно, как только
мог. У нее был глубокий порез на плече, из которого сочилась кровь, но ее
прекрасная грудь была невредима, и я осторожно поцеловал ее, насухо
вытирая. Потом я поколебался, но решил, что есть вещи поважнее скромности.
Я поставил ее на ноги и снял остатки одежды. У нее было слегка поцарапано
бедро, я промыл его и поцеловал и вымыл ее всю, пока она не начала
улыбаться и погладила меня по волосам, когда я стоял возле нее на коленях.
медленно и очень тщательно. Я даже не заметил, поранился или нет. Она
отступила на шаг и окинула меня долгим и откровенным взглядом, потом
улыбнулась.
Глава 17.
водорослями; мы пришли к выводу, что они застряли в морском дне, удерживая
там "Изабель", пока грум не усилился. Потом, наконец, они освободились, и
корабль, потерявший большую часть палубного груза, быстро всплыл, приняв у
поверхности нормальное положение.
подсушивало наши раны, и искрившаяся кристаллами Кареглазка напоминала
прекрасное творение ювелирного искусства. Нам казалось излишним снова
одеваться, в пределах видимости не было никаких судов, так что мы гуляли
по палубе, которая сама начала блестеть по мере того, как высыхала
пропитанная водой древесина. Мы разглядывали остатки палубного груза, но
большей частью смотрели друг на друга.
парусины и расстелили ее на палубе, сложив в несколько раз, словно
постель. Потом Кареглазка рассмеялась и заключила меня в объятия, и мы
дико и радостно обнимались, а с наших тел сыпались кристаллы, и мы
Каменистый Артем
Шидловский Дмитрий
Мороз Александра
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия