Чтение 22–й страницы книги ~Смертельная ртутная ложь~

было незнакомым словом. Даже теперь, когда война через много лет после
нашего в ней участия, казалось, была выиграна, бои продолжались, хотя и не в
прежнем масштабе. Солдаты Каренты преследовали отдельные отряды разбитых
венагетов и старались прибрать к рукам беспризорную республику, созданную
Слави Дуралейником.

- Глупый вопрос, - заметил Скользкий.

- Знаю. Но иногда мне приходилось натыкаться на типов, которые
утверждали, что им страшно нравилось быть в Кантарде.

- Значит, они все время оставались в тылу. Или врут. А может, просто
сумасшедшие. Те, кто действительно не представлял себе иной жизни, просто
там оставались.

- В общем, ты прав. Айви вдруг заговорил тонюсеньким голосом:

- Те-теперь, когда... мы от-ту-да ушли, для них осво...освободилось много
места. С ним я тоже согласился.

- Расскажите нам побольше о том, чем вы занимаетесь, - сказал Скользкий.
- Кого вы так сильно обозлили, что он решил отправить вас в Бледсо?

- Я уже ни в чем не уверен.

У меня не было причин что-либо скрывать, и я поведал им все в деталях.
Они слушали спокойно, пока я не упомянул Грэнджа Кливера.

- Постойте, постойте. Как его? Кливер? Связано с Дождевиком... Кливер.

- Да, так его иногда называют. Чего ты разволновался?

- Моя последняя работа. Та - самая лучшая. Я выполнял поручения как раз
этой голубой задницы.

- И?.. - Я вдруг ощутил нечто вроде приступа зубной боли.

- И я совершенно не помню, чем в тот день занимался, но очнулся в
клоповнике. Уверен, это дело рук Дождевика.

- Интересно. Почему ты так уверен? Подумать только, несколько минут назад
он был не способен вспомнить свое имя.

- Теперь, когда мы об этом заговорили, я припоминаю, что сам помогал
таскать парней в психушку. Парней, которых Дождевик почему-то не хотел
замачивать, но которые ему все-таки мешали. Он часто повторял, что на его
пути встают только сумасшедшие, которым место в клоповнике.

- Все! - Я поднял руку, но он продолжал говорить без умолку. - Мне
кажется, теперь я просто обязан побеседовать с мистером Кливером.

Скользкий побледнел. Моя идея, похоже, не встретила всеобщей поддержки.

Глава 24

Мне не терпелось предпринять наконец какие-нибудь действия, вытекающие из
контакта с Мэгги Дженн. Но какие именно? За ее дочерью тянулся след
мистических артефактов, указывающих, что Эмеральд увлеклась древней черной
магией.

Изобилие этих безделушек наводило на подозрение, не подстроено ли все это
специально. Но кто и зачем (и я еще должен во всем этом копаться), а с
другой стороны - их так много, что вряд ли они подсунуты специально. Неужели
тот, кто это сделал, был настолько туп и полагал, будто его фальшивки примут
за чистую монету?

Скорее всего да. Большинство преступников Танфера не отличаются силой
мышления.

Я решил следовать дорожным указателям, будь они подлинные или фальшивые.
Если фальшивые - тот, кто их подбросил, окажется способен мне кое-что
рассказать.

Нельзя в этом расследовании просто так отбросить оккультную версию. Мои
сограждане готовы купить все, если продавец устроит для них убедительное
шоу. Поэтому у нас здесь существует тысяча разнообразнейших культов. Многие
из них склоняются к темным сторонам веры. Иные посвящены колдовству и
преклонению перед демонами. Иногда скучающие девицы из богатых семей, желая
развлечься, тоже не прочь заняться этим.

Может быть, стоит изучить характер Эмеральд? Ее достоинства и недостатки?
Впрочем, успеется. Судя по рассказу мамаши, девица была вполне нормальной и
обладала хорошим здоровьем. И вряд ли в ее возрасте она все еще страдала от
синдрома девственности. Большинство подростков излечиваются от этой болезни
раньше, чем успевают вывести прыщи с морды.

Если вам нужна информация, всегда полезно хорошенько потрясти эксперта.
Бесспорно, улица - прекрасный источник сведений, но там приходится
заниматься поиском жемчуга в огромной куче дерьма. Чистая потеря времени.
Другое дело, если вы знакомы с человеком, который на "ты" со всеми
интересующими вас жемчужинами.

Сколько я помню, люди почему-то звали ее Красулей. Она была в основном
человеком, однако в ее жилах текло достаточно крови гномов, чтобы наградить
ее долголетием. Когда я был маленьким мальчиком, она уже была вздорной
старухой. Уверен, что с той поры ее нрав нисколько не улучшился.

Ее лавочка была дырой в стене в моем бывшем районе. Стена находилась в
темном и зловонном проулке, и не живи там Красуля, его избегали бы не только
человеческие существа, но даже и запойные крысюки.

Проулок оказался даже хуже, чем я его запомнил. Слой отбросов стал
глубже, грязь более скользкой, а вонь сильнее. Ясно почему: в наше время все
стало хуже, чем в былые времена. Танфер разваливается на глазах. Он утопает
в собственном дерьме. И всем на это плевать.

Нет, некоторые проявляют заботу. Но заботу явно недостаточную. Существуют
десятки фронтов и групп - и сотни рецептов спасения. Но каждый фронт или
группа сосредоточивают усилия на том, чтобы очистить свои ряды от
раскольников и еретиков - что, естественно, проще, чем очистить улицы и
улучшить состояние города.

Впрочем, мне ли жаловаться? Хаос только способствует моему бизнесу. Увы,
как ни странно, я не могу смотреть на беззаконие как на достижение.

Неудивительно, что друзья меня не понимают. Я и сам себя не всегда могу
понять.

В проулке все же оказалось несколько крысюков, хотя он был настолько
ничтожен, что даже не заслужил никакого названия. Чтобы добраться до дверей
обители Красули, мне пришлось перешагнуть через валяющегося на земле
любителя бутылки.

Когда я вошел, зазвонил колокольчик. Если в проулке было просто темно, то
в дыре, именуемой жильем Красули, царила тьма. Я тихонько закрыл дверь и,
выждав, пока глаза привыкнут к темноте, осторожно двинулся вперед, опасаясь
что-нибудь уронить и разбить. Я хорошо помнил этот дом.

- Будь я проклята, если это не отпрыск Гарретов! А я-то думала, что мы
избавились от тебя много лет назад, отправив на войну.

- Рад снова видеть тебя, Красуля. Ой! Что же я сделал? Она ненавидит свое
прозвище. Но, очевидно, на сей раз старуха пребывала в снисходительном
настроении и никак не среагировала на обращение.

- Ты выглядишь отлично. Спасибо, что помнишь меня. Я отслужил свою
пятерку и вернулся домой.

- А ты уверен, что не скрылся от призыва? Все Гарреты мужского пола
никогда не возвращались с войны.

Лучше бы она не напоминала. Ни мой брат, ни отец, ни отец отца не
вернулись домой. Казалось, существовал закон природы - если твое имя Гаррет,
ты получаешь почетную привилегию погибнуть за корону и королевство.

- Я побил судьбу, Тилли (по-настоящему Красулю звали Тилли Нукс), и
заставил ее вспомнить старый закон вероятности, действующий одинаково для
всех, включая венагетов. - Или оказался умнее и хитрее остальных мужчин
своего рода.

Мне уже приходилось слышать подобные высказывания. Правда, Тилли всегда
говорила о моих родичах злее, чем остальные. У нее были основания сердиться.
Мой дед Гаррет (задолго до того, как я появился на свет) бросил Красулю ради
другой, помоложе.

Однако вся горечь и язвительность не мешали ей относиться к нам,
малолеткам, как к собственным внукам. Моя задница до сих пор хранит
воспоминания о ее хлысте.

Красуля появилась в лавке через дверь, прикрытую занавесью из шнуров с
нанизанными на них большими бусинами. В ее руках была лампа, бросавшая свет
только в мою сторону. Зрение, доставшееся Тилли от предков-гномов, позволяло
ей прекрасно видеть в темноте.

- Ты, Тилли, вовсе не изменилась. - И это было сущей правдой. Она
оставалась точно такой, какой я ее запомнил.

- Не корми меня дерьмом, Гаррет. Я чувствую себя так, будто на мне
проскакали тысячу миль и я сотню раз изошла потом.

И это тоже было сущей правдой.

Так выглядят прожившие семьдесят нелегких лет. Волосы редкие и седые,
кожа черепа под ними поблескивает в свете лампы. Кожа на лице висит
складками, будто старуха недели за две похудела вдвое. Она была бы бледна,
если бы не испещряющие ее коричневые печеночные пятна, большие и маленькие.
Тилли двигалась медленно, но весьма решительно. Ходьба причиняла ей боль, но
старуха не желала уступать болезням. Я припомнил, что обсуждение недугов
постоянно являлось основной темой ее бесед. Она вечно жаловалась, но, по
существу, не менялась, оставаясь широкой в бедрах, с висячими складками жира
по бокам. Судя по ее формам, можно было предположить, что она родила по
меньшей мере десяток ребятишек, однако мне не доводилось слышать о ее
отпрысках.

Тилли внимательно смотрела на меня, пытаясь изобразить улыбку. Во рту у
нее оставалось не больше пары зубов, но глаза сохранили живость, и ум
оставался острым как всегда. Улыбка ее при этом оказалась утомленной и
слегка циничной.

- Итак, чем мы обязаны столь высокой чести после многих лет разлуки?

Надеюсь, она не начнет обсуждать со мной свое люмбаго.

"Мы" кроме нее состояло из пестрой кошки - самого вороватого существа
данного вида из всех, что мне приходилось встречать. Как и хозяйка, животное
было ужасно древним. Кошечка смотрела на меня с таким видом, будто тоже
узнала.

Врать Красуле невозможно. Она сразу же распознает ложь. Я понял это