службы помнит всего четыре, и это были не самые опасные задания, порой даже
нельзя было понять, в чем же они, собственно говоря, заключались, однако то,
что они представляли собой нечто из ряда вон выходящее, Кац знает совершенно
точно и готов дать в том честное жидомасонское... Остальные старшего капитана
немногословно поддержали.
соседнее здание, на стартовую, лишь с небольшими сумками, где совсем немного
места занимали скафандры, в сложенном виде удивительно компактные, чуть ли не в
кулаке зажать можно.
сей раз не было ни Митрофаныча, ни шофера Васи. Восьмером они прошли в центр
небольшого зала, на желтую «мишень», в точности такую, как тогда в аэропорту.
Принципиальное отличие заключалось в том, что за небольшим пультом не было
похмельного мужичка, а сидела там симпатичная брюнетка в идеально подогнанной
униформе, та самая пассия проныры Каца. Она и повернула рубильничек совершенно
будничным жестом.
оказались на какой-то планете, где небо было почти голубым, не наблюдалось ни
ветра ни облаков, а окружающий пейзаж представлял собой скучную равнину с
пучками бурой травы, лишенную всяких техногенных признаков разумной
деятельности. Из таковых обнаружилась лишь невиданная прежде тачка в виде
овальной платформы с дюжиной сидений, накрытой прозрачным колпаком, которой
управляло осьминогоподобное создание в соответствующем скафандре — блестящий
шар и полдюжины гибких чешуйчатых чехлов для щупалец. На гостей оно обратило
внимание не больше, чем водитель земного автобуса на каждодневных пассажиров —
а впрочем, они тоже держались соответственно.
горизонтальный курс, продолжала вертикально переть в небеса, все увеличивая
скорость (но при этом волшебным образом не чувствовалось ни малейшей
перегрузки). Не прошло и минуты, как небо вокруг потемнело, стало фиолетовым, а
там и черным. На нем явственно засверкали звезды. Летательный аппарат в два
счета вышел на орбиту и, сбавив скорость, направился к огромному блестящему
шару с несколькими прямоугольными выступами, парившему в космическом
пространстве.
сослуживцы украдкой переглядывались, пожимали плечами, хмурились и обменивались
многозначительными взглядами. Кажется, он понимал причину — знал уже
достаточно.
межгалактические перелеты происходили без всякого выхода в космос, без всякой
дополнительной техники — исключительно с помощью станций переброски на
планетах. Встал в круг, не успел удивиться, оказался за тридевять миров...
Агрегаты вроде этой орбитальной станции знаменовали нечто уникальное.
чем-то вроде шлюза, влетела сквозь радужную завесу, в долю секунды погасив
скорость (опять-таки пассажиры этого не ощутили вовсе), опустилась на
металлическую ребристую поверхность. Тут же откинулась прозрачная овальная
дверца, и осьминог в скафандре — точнее, его транслятор — ровным голосом
напутствовал:
потянулись остальные. В стене с едва слышным щелчком образовалось овальное
отверстие наподобие двери, и вошел несомненный гуманоид в блестящем скафандре
без шлема, чертовски похожий на землянина — всякие мелочи вроде фиолетового
отлива волос, иной формы ушей и разреза глаз не следовало принимать в расчет,
нельзя быть таким уж привередливым. После пилота-осьминога такой вот гуманоид
представал братом родным...
— Я — старший капитан Стивест, командир станции. Научная группа уже на
стартовой позиции, пойдемте.
лишнего слова, ни единого постороннего жеста, надо полагать, служака опытный,
вроде штандарт-полковника или Шибко. Прапорщик глянул на него с несомненным
уважением и зашагал вслед за командиром, а за ними потянулись остальные.
скучными, голыми металлическими стенами, где порой помигивали цветные кружки и
что-то самым загадочным образом свиристело, а порой мелодично позвякивало, и не
было ни желания, ни смысла гадать, что означает эта иллюминация и эти звуки —
какой нормальный землянин станет интересоваться природой шумов в моторе
автобуса?
— для разнообразия не желтой, а сиреневой. У стены рядком лежали несколько
белых шаров и параллелепипедов, снабженных чем-то вроде ручек для переноски, а
возле них стояла троица в скафандрах, не особенно и примечательная: гуманоид
той же расы, что командир станции; галакт, больше всего напоминавший жабу
ростом с метр; наконец, существо с двумя нижними конечностями и четырьмя
верхними, с зеленой головой в виде сосновой шишки и глазами на стебельках.
Ничего особенного, в общем.
команда браво выстроилась в шеренгу напротив этой троицы. Штандарт-полковник
кратко представился по всей форме, на что существо с глазами-стебельками быстро
ответило посредством транслятора:
мелодичных звуков, в основном гласных. — Извините, я совершенно не в курсе, как
надо отвечать на все эти военные приветствия... Вы уж не посетуйте.
прислонился к переборке, сложив руки на груди, сохраняя на лице невозмутимость
опытного дипломата, но явно горестно вздыхая про себя — уж этот был служака,
сразу видно, и не в восторге от того, что по вверенному его попечению объекту
болтаются штафирки, не умеющие ни строем ходить, ни пуговицы драить.
профессор у Зорича. — Вот и прекрасно... Вы уж простите великодушно, если я
буду руководить как-то не так, неправильно, я попросту не знаю, как
полагается...
командиром станции. Зорич поднял бровь — и с физиономий обоих мгновенно исчезли
все посторонние эмоции.
восхитительной невозмутимостью. — Инструктируйте, как вам удобнее.
профессор. — Если подумать, в данном случае нет и не может быть никаких
инструкций, потому что нам предстоит идти туда, куда никто прежде не попадал...
что получил от прапорщика молниеносный тычок локтем под ребро.
торопливо, чуть ли не захлебываясь словами, и транслятор идеально передавал эту
информацию. — Понимаете, нам впервые в истории эндомерной физики слоистых
пространств четвертой группы гломоуро-кохлеоидных взаимопроникновений предстоит
совершить вход в качестве материальных, физических объектов, то есть, научно
говоря, во плоти и крови, непосредственно в стазисное измерение
глом-континуума...
это уж точно, — но, выпаленные скороговоркой, превращались в загадочные
шаманские заклинания. Зорич, однако, слушал с непроницаемым лицом. Зеленая
голова профессора приобрела фиолетовый оттенок, а стебельки глаз проворно
дергались вверх-вниз, как резиновые. Кирьянов стал не на шутку подозревать, что
это соответствует крайнему волнению.
встретим?
Я же объясняю:
измерении... Что там и как там, не знает ни одна живая душа. С чем мы можем
столкнуться, решительно неизвестно. Самая смелая задача, которую я бы решился
возложить на нашу группу, сводится к тому, что мы постараемся продвинуться на
некоторое расстояние и установить аппаратуру. — Одной из четырех конечностей он
указал на шары и параллелепипеды, похожие на научную аппаратуру не более чем
земной кирпич. — После чего постараемся вернуться сюда. Извините, но
конкретизировать я решительно не в состоянии, поскольку слоистые пространства
сами по себе сплошная загадка, а применительно к изгибам кохлеоидной...
упустили один немаловажный аспект... Вы — научный руководитель группы. А общее
командование осуществляет штандарт-полковник Зорич.
профессор, отсвечивая уже густо-лиловым и шевеля всеми четырьмя верхними
конечностями.
задача состоит в том, чтобы вести научные исследования, насколько это возможно.
В обязанности же штандарт-полковника входит следить за тем, чтобы представители
чистой науки не особенно увлекались и не заходили слишком далеко как в прямом,
так и в переносном смысле. Другими словами, при необходимости
штандарт-полковник не просто может, а даже обязан решительно прервать всякие
исследования, какой бы фурор для науки они ни сулили, и дать команду
возвращаться.
придется возвращаться, наплевав на научное значение?..