пропадая в ночном небе. Я зябко поежился, кутаясь в плащ. "Господи, почему же
так пусто и одиноко? Как же получилось, что, пробыв здесь так недолго, я успел
возбудить к себе суеверный ужас и ненависть множества людей, стоявших как
против меня, так и на моей стороне. А друзей? Друзей я тоже нашел. Даже
родетвенииков..." - я горько усмехнулся, вспоминая свою неугомонную сестричку.
"Две женщины говорили, что, любят меня, быть может, две самые прекрасные
женщины Европы... Одна из них предала меня ради будущего нашего ребенка и трона
Англии; вторая по моей вине сейчас в беде", - о худшем не хотелось и думать.
"Удастся ли мне помочь ей? Для того, чтобы освободить Лауру, я окружил себя
людьми, которых, возможно, мне придется принести в жертву ради своей любви...
Какое я имею на это право? Бр-р-р! Что ж так мерзко и холодно? И существует ли
вообще у кого-либо право распоряжаться человеческими жизнями? Ради глаз
прекрасной дамы, ради креста и веры, ради нужд государства?.." - вопросы висели
в воздухе, как стая хищных птиц, и я знал, что никто и никогда не даст на них
ответа. "Сколько людей шло за мной! Стал ли кто-нибудь из них счастлив? Не
знаю... По крайней мере уж точно не коннетабль Честер. Господи, сколько людей
убил, но никогда не было так муторно и страшно, как сейчас... Всю жизнь свою
шел путем чести, всю жизнь благородным оружием утверждал добро против зла, но
само добро сделал ли я кому-нибудь? Где те, кому я сделал добро?" Мне почему-то
вспомнился Инельмо, беспомощный, беззлобный, наивный человек, который погиб
глупейшей смертью... Кто знает, не потребуй я от него "великой жертвы" тогда в
замке Трифель ради того, чтобы выполнить задание Института, кто знает, быть
может, он был бы сейчас жив... Я в бессильной ярости ткнул носком сапога
торчавшее из костра полено, и в небо поднялся сноп искр. За моей спиной
послышались тихие шаги. Я обернулся, вглядываясь в ночной мрак. Глаза слезились
от дыма, да и от костра в темноте трудно было что-либо разглядеть.
света, очерченный, пламенем костра.
широко открытые глаза. В них, отражаясь, играли языки огня. Казалось, пожар
часовни все еще отражался в них... Я зажмурился и помотал головой, чтобы
отогнать навязчивое видение.
лениво шевеля уголья обугленной веткой.
Шаконтон, и в тоне у него слышался то ли вопрос, то ли утверждение. Я
вздрогнул.
того, как он создал нас такими, как мы есть, ничего он больше не делал и не
сделает для нас. И все, что делаем мы, ему, в общем-то, тоже безразлично.
сказал Шаконтон. - Леди Джейн постоянно твердит о грядущей Великой Битве;
Мерлин утверждает, что Спаситель никогда не был Богом; Люка говорит, что Земля
есть царство Дья вола, а люди созданы из морской грязи. Все совсем не так, как
учил меня наш капеллан брат Ансельм... Как же тогда Свет, Царствие Божие,
спасение души? Или все это ложь, и мы давно живем в аду, и нет никакого рая? -
глаза Сэнди были полны неизъяснимой мукой, которая бывает в час пробуждения
души.
осуществиться. И тот, кто говорит вам - это добро, а это зло, - лжец. Ибо
одному Господу ведомо, какими путями шествует истина". Понимаешь, Сэнди, все
значительно сложнее, чем объяснил тебе брат Ансельм, - как можно мягче начал
объяснять я юноше. - Спаситель утверждает, что царствие Божие внутри нас,
церковники же толкуют о том, что ключи от него висят на поясе святого Петра.
Спаситель призывает к действию, а они говорят о молитве.
чувствовать, и душу, чтобы соотносить свои действия с промыслом Божьим. О чем
же ты еще хочешь просить Господа? О крыльях, чтобы летать под небесами? О
жабрах, чтобы плыть под водой? Или о хвосте, чтобы отгонять мух?
которое мы сегодня свершили, скорее всего имеет обратную сторону.
добро всей округе, и это единственное преступление, которое я за ними знаю, -
жестко произнес я. - Ну, Ацемар Лиможский еще повинен в измене своему сюзерену
королю Ричарду, но это меня не касается. А дьявол? Подумай сам - церковь
проповедует умерщвление плоти, воздержание и пост; она утверждает, что
добровольная аскеза угодна Господу. Нормальному же человеку куда больше
нравится вкусно есть, заниматься любовью и носить шелк вместо дерюги, чем
всячески терзать себя в угоду кому бы то ни было. И если Бог - это аскеза, то
что же тогда дьявол? - задал я провокационный вопрос Ша-контону, глядевшему на
меня во все глаза. - Нормальная жизнь. Я больше чем уверен, что единицы из тех,
кто бесчинствовал в часовне, были истинными дьяволопоклонниками...
негромкий рык гоблина.
неожиданности подскочил, но, увидев гоблина, бесшумно появившегося у костра,
чертыхнулся и сел на свое место. Насколько я успел заметить, в ночное время
Бельрун всегда вы пускал Лаки, если цирк останавливался не в стенах города.
Старый гоблин был надежной охраной как от дикого зверя, так и от непрошеного
гостя.
черными глазищами.
Сэнди.
Тоже мне, красавчик! Я криво усмехнулся. Переводить это Сэнди, пожалуй, не
стоило. Я ограничился лишь коротким кивком. Тагур покосился на меня и
заинтересованно спросил:
спится?
выдержал и спросил:
понимает все, что ты говоришь. К тому же он раз в десять старше тебя и опытнее.
Так что, будь добр, называй его Тагур.
не знал...
делаете, ничего толком не зная. Как с начала времен повелось, так до сих пор вы
ничуть и не изменились.
происходило с нашими предками.
ходу дела убирая нелестные эпитеты, которыми то и дело награждал род
человеческий умудренный жизнью гоблин.
охотиться толком, ни огня развести... Уж не знаю, чего в голову эльфам взбрело
их учить уму-разуму, только, по мне, это им все равно на пользу не пошло, -
гоблин поскреб когтистой лапой за ухом. - То есть огонь они, конечно, разводить
на учились... ну, там, железо плавить, зверье всякое бить, нелепые каменные
жилища строить... Да только все щвпустую - как были недоумки, так и остались.
Не понимаю я вас, людей!
привлекателен для продюсера фильмов ужасов.
серьезную опасность, мы, гоблины, считая вас своими младшими неразумными
братьями, - при этих словах Сэнди как-то странно покосился на рассказчика, но
ничего не сказал, - взяли на себя защиту вас от всякого хищного зверья. Долгое
время опекали неблагодарных людей, защищали их... И что из этого получилось? -
Тагур возмущенно уставился на меня. Я дипломатично промолчал, ожидая
продолжения.
мечами, мы сразу стали дикими чудовищами, угрожающими людям. Они вытесняли нас
из наших лесов и горных пещер и страшно досадовали, когда кого-нибудь из их
храбрых вояк настигали наши клыки или когти, - гоблин совсем поник, сумрачно
глядя в костер.
назад, когда я приносил рыцарский обет защищать слабых и обездоленных, мне и в
голову не приходило, как воспримут они мою защиту. За долгие годы странствий я
почувствовал это на собственной шкуре: сначала они готовы плясать от радости и
объявлять тебя героем, потом твое присутствие начинает их раздражать, поскольку
является ежечасным напоминанием о собственной слабости; и если ты не поспешишь
распроститься с ними в этот момент, то заканчивается это тем, что тебя обвиняют
во всех бедах.
своей природе хищники. В давние времена клыкастые тигры не решались ходить по
той же тропе, по которой ходили мы! Но за все это время ни разу ни один гоблин
не убил своего со племенника. Вы же, похоже, занимаетесь только этим... - он
вздохнул и, не простившись, поднялся от костра и беззвучно растворился в ночном
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Свержин Владимир