ничего, кроме ощущения легкой неловкости напополам с гадливостью? Кроме
имени Овель. Но тут другое... Сейчас не время и не место рассуждать о том,
какое оно это другое. Стоп! Эгин остановился посредине портовой площади.
полученным от Норо. Хотя правильнее было бы называть это задание намеком
на прощение всех мыслимых и немыслимых промахов. Хотя что там размышлять!
В первой своей части оно настолько пустяковое, что по плечу любому
зеленому новичку. Подумаешь, узнать, с кем встречался Гастрог по выходе из
порта! Если это вообще можно узнать, он это узнает. Сначала поговорит с
матросом, стоящим на вахте. Если Гастрог брал возок, поговорит с даллагом,
который этот возок тащил. У них весь город поделен между собой. Одни и те
же возчики работают в одних и тех же местах. Чтобы знать это, вовсе не
нужно быть офицером. Уж будьте покойны, милостивые гиазиры, первая часть
не представляет трудностей, и размышлять о ней нечего.
члена" настолько невыполнимая, что не по силам и самому Норо. Иначе он бы
разгрыз этот орешек сам, а после купался бы в милостях гнор-ра. А не
предлагал сломать об него зубы ему, Эгину, и без того плававшему по уши в
дерьме. Причем отнюдь не в таком безобидном дерьме, в каком еще вчера
вечером он стоял по щиколотки, любуясь, так сказать, задницей Желтого
Кольца.
забыть. И Эгин решительным шагом направился ко входу в ту часть порта, где
швартуются корабли "Голубого Лосося". Но не успел он сделать и десяти
шагов, как за его спиной послышался задорный мальчишеский голос:
за жалкие гроши, а кто и за прокорм. На голове коричнево-оранжевый колпак,
в заплечном сарноде...
коробочку, завернутую в промасленную бумагу и запечатанную вишневым клеем.
голове у Этна, в то время как его рука машинально нашарила мелочь и
вложила ее в скромно простертую ладошку посыльного.
Иланаф. Аккуратный, казенный почерк, чернила - зеленые, печати - тоже как
бы печати, но перстнем владельца не припечатанные. Ни о чем не
говорящие...
"шмеля", но мальца уже и след простыл. Скороходы, раздери их Хуммер!
если я обнаружу оплошность..." И тут Эгину впервые бросилась в глаза
неловкость его положения. Он стоит в поэтической растерянности в аккурат
на середине Портовой площади. Его кожаный сарнод, словно корзина с
овощами, стоит в двух шагах на пыльных булыжниках. Взгляд его блуждает,
пальцы слегка трясутся. В общем, выглядит он как деревенщина, а вовсе не
как чиновник Иноземного Дома, в былые дни принимавший по десять "шмелей"
за одно утро... И ладно бы некому было посмеяться. Но ведь Эгин был уверен
в том, что не одна пара глаз из Опоры Единства следит сейчас за ним. С
каких это пор офицерам Свода нужно останавливаться для того, чтобы
обдумать положение? Кобылы, и те останавливаются посреди Портовой площади
только затем, чтобы справить малую нужду, а думают походя.
смешить бдительных коллег - один, кажется, вон тот хлыщ с кружевным
воротником, а другой - судя по всему, вон тот умник возле скобяной лавки.
Делают вид, что считают птичек в небесах. Он вскроет его походя, как это,
не исключено, сделала бы кобыла.
но под ним, словно издевательство, оказался другой, из очень тонкой
бумаги. А под ним коробочка - обычная, обитая ситцем. Дешевая. В таких
посылают... Ну уж не официальные бумаги, это точно! Несколько более
нервно, чем хотелось бы ему самому, Эгин вскрыл коробочку, что не
составило большого труда. Не в силах унять волнение, он распахнул ее, едва
не столкнувшись лоб в лоб со слепым у самого входа в порт.
вещицу, а точнее, пару весьма дорогих вещиц, ценой в конюшню из пяти
голов. Эгину не составило труда вспомнить, где и при каких обстоятельствах
он уже видел эти драгоценности. То были серьги. Пара огромных, массивных
серег в форме клешней какого-то гада. Не то рака, не то краба, не то
скорпиона. Сколь уродливы, столь страшны и массивны.
Во-первых, потому, что никогда более странного и уродливого украшения не
видел ни на одной из своих соотечественниц. Даже мятущиеся в угаре
изменчивой моды куртизанки не станут отягощать уши такой чудовищной вещью.
А во-вторых, потому, что ночь, проведенную с Овель, он помнил почти до
секунды. Он целовал те сладкие ушки, изящные мочки которых отвисали под
тяжестью золота и огромных, брошенных звездной россыпью сапфиров. И эта
вот самая клешня колола ему щеку...
мину из тех, на какие был способен, с нарочитой небрежностью бросил
распотрошенный сверток в сарнод. Он разберется с ним на досуге. Первым
делом он пойдет в рассылочную, где "шмели" кормятся и получают жалованье.
Затем он найдет этого мальчика - он помнит его в лицо. Если нужно -
воспользуется жетоном. Внешней Секирой. Он узнает, кто послал ему серьги.
Он узнает, кто заплатил "шмелю". Он узнает, кто...
претенциозным именем "Зерцало Огня". Как бы ни хотелось ему прямо сейчас
отправиться в рассылочную, а придется заняться матросиками.
три корабля - "Вергрин", "Сумеречный Призрак" и "Зерцало Огня".
все-таки он знал из обрывков случайно подслушанных позавчера разговоров
между матросами "Зерцала Огня", что "Звезда Глубин" и "Гребень Удачи"
дежурят возле Перевернутой Лилии, а "Ордос" и "Лазурь Небес" ушли вчера на
восток, чтобы подменить их на сторожевой службе.
потребуется, ага.
частями. Это что-то новое. Эгин, который быстро мерял пристань шагами,
глядя исключительно себе под ноги, поднял глаза. Двое матросов, в парадном
облачении, в шлемах с плюмажами, на которых было выгравировано: "Зерцало
Огня", охраняли вход на пристань "Голубого Лосося". И как он их только
раньше не заметил?
Внешней Секирой. Ему было недосуг изображать из себя очередного чинушу
Морского Дома.
плечами.
находится инспекция как раз из вашего ведомства. Вам туда нельзя.
всего Эгину сейчас хотелось разогнать матросиков зуботычинами. - Да ты
знаешь, что я могу вас обоих сейчас нарубить в капусту и буду совершенно
прав?
впускать не ведено, - подал голос правый матрос. - Но если вы настаиваете,
я могу доложить о вас.
концов, эти-то уж точно не имеют никакого отношения к прихотям загадочной
"инспекции".
Огня", а после мелькал на его палубе, Эгин, немного расслабившись и войдя
во вполне рабочее настроение, стал выпытывать у охранника новости
трехдневной давности.
не положено, - сказал Эгин, не очень затрудняя себя подбором слов. - И это
может кончиться тем, что всю вашу команду начнут мытарить по подвалам
Свода Равновесия люди из Опоры Единства.
Свода не очень-то любили вспоминать о методах, которые применяются тайными
хранителями князя и истины по отношению к простолюдинам, а при крайней
необходимости - и к дворянам. Особенно же не любили об этом вспоминать
Адамов Григорий
Маккарти Кормак
Зыков Виталий
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей