Чтение 22–й страницы книги ~Три глаза и шесть рук~

- Угу. Так и скажу.

Лаз на третий уровень отыскался довольно быстро. И был он очень широкий - целый трамвай пролезет. Я неторопливо спустился ниже, по дороге смахивая с лица мелких членистоногих, давным-давно облюбовавших потолок этого коридора и теперь спешащих поприветствовать нежданного гостя. Одного, самого жирного, я съел. Со времени обеда прошло уже часа три, а я привык есть много и часто. Вот это, кстати, явная недоделка - если я попаду, скажем, в пустыню, через сутки умру от голода.

- Абсолютно безжизненных пустынь не бывает, - менторским тоном сообщил Рабан. - Даже в самых мертвых какая-то жизнь да найдется. А с твоим Направлением отыскать обед - пара пустяков.

Я его не слушал. Подземная кишка оборвалась, и я вышел в такое место, которого уж точно не ожидал здесь увидеть. Громадный светлый зал, больше всего похожий на станцию метро. Колонны, украшенные чем-то вроде малахита, фрески на стенах, узорчатый потолок, а самое главное - тьма-тьмущая люстр. Шикарные хрустальные люстры обливали все вокруг ярчайшим светом, от которого у меня моментально начали болеть глаза. Сверхмощному зрению понадобилось несколько секунд, чтобы перестроиться - от абсолютной темноты к такой иллюминации. Кстати, со слухом у меня тоже похожая ситуация - с некоторых пор я начал замечать, что нзиболее громкие звуки, вроде грома, шума водопада, всяких взрывов и тяжелого рока, я просто не слышу. Видимо, мои перепонки как-то их отсекают, чтобы я, чего доброго,.не оглох.

- Это метро? - зачем-то спросил я.

- Точно. Осталось еще с двадцать пятого века. Большая часть, конечно, разрушилась, но кое-где еще сохранились и рельсы, и эскалаторы, и даже такие вот залы. Хотя этот охраняют, вот он и уцелел.

- Кто?

- Да секта одна религиозная... Они эту станцию вместо храма используют. А чего, вполне сносная замена, где под землей что-нибудь получше встретишь?

- Угу. И кому же они поклоняются? Тоже какому-нибудь упырю с манией величия?

- Почему? - невесть с чего вдруг обиделся Рабан. - Это христиане-староверы. Секта Ожидания. Вполне приличные люди.

- А почему же они тогда здесь, а не наверху? - недоверчиво хмыкнул я.

- Не хотят они наверх. Двести лет назад сюда спустились и обратно не хотят. У них, понимаешь, вера такая - считают, что Армагеддон уже был - и Сатана победил. А что же ты хочешь - между ними и поверхностью мутанты всякие живут, вот они и думают, что везде так. Да и одичали они с тех пор...

- Но ведь можно же им рассказать...

- А кому это нужно? На эти подземелья все давно рукой махнули, и на этих христиан-мучеников - тоже. Да и не поверят они - решат, что это их дьявол искушает. Были случаи...

- Может, мне попробовать? - вслух задумался я. Рабан тихо и противно захихикал.

- Ты чего это?

- Да так... - все еще хихикая, ответил он. - Знаешь, патрон, если их начнешь убеждать ты, они точно решат, что это сам Вельзевул до них снизошел! У них там Новейший Завет, а в нем ясно говорится, что такие, как ты, - демоны адские и разговаривать с ними не о чем!

- А почему они называются Сектой Ожидания?

- А потому что цель их жизни - ждать второго пришествия Христа. Вот, мол, когда он явится, тогда и можно будет вылезти наверх, и потекут тогда реки молочные везде, а чертей поганых можно будет пытать и убивать невозбранно! Прямая цитата, между прочим. Слушай, патрон, а мы еще долго тут торчать будем? Не на экскурсии, не забывай!...

- Мои ноги. Хочу - стою, хочу - иду.

- Ну разумеется...,А я тут так - для понта! - всерьез обиделся Рабан. - Я как-никак твой симбионт, так что и права у нас одинаковые!

- Ты не симбионт, ты паразит.

- Паразит - это тот, кто просто так прилип, а я пользу приношу! - не согласился Рабан.

- Ну не так уж и много от тебя пользы... - хмыкнул я, тем не менее углубляясь в тоннель метро. Там еще оставались основательно проржавевшие рельсы - их, видимо, поклонники Новейшего Завета обожествлять не желали.

- Патрон, в сторону! - вдруг завизжал Рабан. - В сторону, твою мать, быстро!

В любой другой момент я бы послушался без оговорок. Но сейчас я все еще был во власти раздумий, призванных доказать истинную сущность Рабана, а потому запоздал на какое-то мгновение. И пожалел. Очень горько пожалел. Потому что мне на лицо прилепилась какая-то мерзкая гадость!

Эта гадость прыгнула со стены. Там, где она сидела раньше, заметить ее было невозможно, тем более в такой темноте. Но теперь ее заметил бы даже слепоглухонемой, потому что она причинила мне такую жуткую боль, какой еще не причинял никто и ничто. Даже когда пережевывал дракон, было не так больно.

- Патрон, да что ты смотришь?! - уже почти прорыдал Рабан. - Отрывай ее! Быстрее, пока до мозга не добралась!

Я уже отрывал. Но ничего не получалось - складывалось впечатление, что это здоровенная и очень мощная присоска.

- Режь ее! Режь!!!

Когтям гадость поддалась. Я одним взмахом разделил ее на две маленькие гадости, потом на четыре, на восемь... После этого ее хватка ослабла, и она посыпалась на землю. Однако кусочки тут же принялись сползаться, явно намереваясь снова срастись и повторить фокус с прикреплением к лицу.

- Плюй в нее! Плюй! - посоветовал Рабан. Я послушно изрыгнул смачную кислотную харкотину.

Кислота существу не понравилась. Оно противно зашипело и начало таять, становясь еще мерзостней, чем было раньше. Хотя я так и не успел его рассмотреть, мне показалось, что при жизни это было что-то вроде ползучей медузы.

- Больно... - слегка очумело заметил я, касаясь щеки. Точнее, того, что когда-то было моей щекой. Теперь я мог засунуть в пасть сразу две руки - обычным способом и через вторую дырку.

- Говоришь, пользы от меня нет?! - обозленно рявкнул Рабан, пока у меня зарастала жуткая рана. Довольно медленно - подземная медуза успела здорово нагадить. Очень странное ощущение - чувствовать, как растет твоя кожа. Щекотно и ужасно чешется.

- Это немного подозрительно... - вслух подумал я. - Только мы заспорили о том, приносишь ли ты пользу, и тут на тебе! - является эта ожившая слизь, давая тебе возможность эффектно продемонстрировать свою необходимость.

- Паранойю лечить надо! - обиделся Рабан. - Ты еще скажи, что мы с этим кислотным слизнем сговорились!

- Так, значит, это так он называется...

- Точно. Едкие слизни - их родственники, они живут повыше, даже в канализации есть. А эти только здесь, и их мало. Они всегда так - прячутся где-нибудь повыше, ждут, пока кто-нибудь мимо пройдет. Могут и день ждать, и два. А потом прыгают, и тут уж сразу хана! Кислота у них не просто мощная - их выделения мгновенно разъедают все что угодно! Серная кислота по сравнению с этим - просто кислый бульончик! Если бы твоя шкура не была защищена, мы бы сейчас не разговаривали!

- Угу. А вот тебе вопросик на засыпку, юный натуралист: если она такая супер-пупер, как же этот слизняк сам не разъедается? Ну изнутри. Мой-то плевок его моментально... ну ты понимаешь.

- Ха! - презрительно фыркнул Рабан. - Да по той же причине, по какой и ты сам! Кислота образуется уже вне тела! У него... и у тебя, между прочим... плевательное горло состоит из двух трубок - по одной поступает один компонент кислоты, по другой - второй. Смешиваются они уже на выходе и только тут превращаются во что-то опасное. А по отдельности это просто две дурно пахнущие жидкости...

- Хорошо, хорошо, я все понял! Ты доказал свою полезность и все такое. В следующий раз предупреждай пораньше, о'кей? А то я умру, и ты вместе со мной, нес па?

- Да кто ж спорит-то, патрон? О, а вот и лестница на четвертый уровень.

Вопреки моим ожиданиям, проход вниз оказался отнюдь не очередной дырой, в которую нужно было прыгнуть, и даже не веревкой, по которой нужно было спуститься. Это была настоящая лестница, каменная и довольно широкая. Видимо, на этой глубине все еще сохранились остатки того, что было построено тогда, когда эти катакомбы были частью города, а не его остатками. На стенах висели маленькие круглые лампы, и некоторые даже работали! Спускаясь по этой лестнице, вполне можно было вообразить, что находишься в обычном подземном переходе или даже в метро. Собственно говоря, это и было метро... ну какая-то его часть. Но через несколько минут иллюзия полностью рассеялась.

Примерно посередине проход был перекрыт самодельными, но весьма прочными воротами - неизвестный мастер сварил их из нержавеюшей стали, снабдил для пущей грозности кучей заклепок и шипов да вдобавок намалевал красной краской скалящийся череп, а под ним пару перекрещенных сабель.

- Это не краска, патрон, это кровь, - настороженно поправил меня Рабан, сам с удивлением взирающий на это препятствие моими глазами. - А там, за дверью, притаился какой-то тип...

Тип словно услышал слова Рабана. В воротах отворилась маленькая калиточка, и на мою сторону перехода вышел малорослый, но очень серьезный мутантик. Росту в нем было не больше полутора метров, но зато на голове красовались явные рога. Да не два, как чаще всего бывает, а целых шесть, и росли они по краям, образовывая уродливую пародию на корону. Плюс лицо у этого парня вместо кожи покрывала коричневая чешуя, губы были не горизонтальными, как положено, а вертикальными, а сзади я заметил явный хвостик. Одежда его не слишком впечатляла - стандартные лохмотья; здесь, под землей, все в таких щеголяют. Зато в руке он держал какое-то оружие - железную палку с причудливым трезубцем на одном конце и белым шаром на другом. От шара к основанию трезубца тянулся толстый провод, в некоторых местах1 утративший изоляцию. В этих местах время от времени пробегали искры.

- Парализатор, и очень мощный, - прокомментировал Рабан.

Страж ворот дожевал то, что у него было во рту (а был это на редкость упитанный дождевой червяк), и лениво сказал на отличном земном языке без малейшего акцента:

- Доброе утро, день, вечер или ночь, господин или госпожа. Должен сообщить вам, что я вратарь, охраняющий эти ворота, а посему, как ни прискорбно, вы через них пройти никак не можете.

- Угу. Не понял?

- Повторяю. Доброе утро, день, вечер или ночь, господин или госпожа. Должен сообщить вам...

- Все, все, уже все понял! - поспешил прервать я. - А почему мы не можем пройти?

Мутант посмотрел налево. Потом направо. Потом снова уставился на меня своим коровьим взглядом и все так же лениво сказал:

- Прошу уточнения, господин или госпожа. Говоря "мы", кого еще вы имеете в виду?

- Ты что, робот? - напрямки спросил я.

- Нет, господин или госпожа, я не робот, я вратарь, охраняющий эти ворота. Вы удалитесь сами тем же путем, каким пришли сюда, или останетесь стоять здесь до тех пор, пока не перестанете существовать в живом виде?

"Рабан, я что-то ничего не понимаю. Что это за балаган?"

- Да я сам в тупике, патрон, - ошарашенно ответил Рабан. - Первый раз такую ерунду вижу... Да ты не ломай голову, врежь ему хвостом по морде, и все дела.

- Все-таки скажите, уважаемый вратарь, почему я не могу проследовать дальше?... - Я тоже притворился вежливым. - Может быть, вы желаете, чтобы я заплатил пошлину? Здесь она, похоже, всем нужна...

- Я бескорыстный вратарь, господин или госпожа, - чопорно ответил мутант. - Я никого не пропускаю через эти врата и не могу сделать для вас исключение.

Я устало посмотрел на него. Настроение и так было не слишком хорошим, а после пяти минут препирательств с этим дегенератом оно испортилось окончательно. Где-то внутри начала закипать глухая злость.

Ума не приложу, как такое получилось, но мой хвост словно бы сам собой метнулся вперед, подобно шприцу в руках умелого врача, и воткнулся в шею мутанта. Он даже охнуть не успел. Вот он стоит, нагло пялясь на меня, а вот уже падает, роняя свой дурацкий парализатор.

- Козел... - тихо пробурчал я, перерезая этот самый парализатор пополам. Я вкатил ему лошадиную дозу яда, но жизнь в этом уродливом тельце все еще теплилась, а мне не хотелось, чтобы он, очнувшись, стукнул меня своей пукалкой.

Вероятно, где-то на теле поверженного вратаря можно было найти ключ, которым он открывал ворота, но у меня уже не было сил еще и обыскивать этого хама. Я просто несколько раз провел когтями по стали, нарисовав кривоватый прямоугольник. Металлический лист упал внутрь, и я шагнул следом.

- Теперь понятно, почему он никого сюда не пускал... - задумчиво подытожил Рабан, глядя на то, что открылось за воротами. Я с ним согласился.

Вдалеке виднелись еще одни ворота, точно такие же. А между ними находился довольно крупный зал с земляным полом. И на этом полу кишмя кишели черви, насекомые и прочие мелкие твари. Похоже, мы ворвались прямо в кладовую рогатого мутанта.

- Мог бы и словами сказать, - прохрипел я. - Не тронули бы его деликатесов...

Идти по такому полу было не слишком приятно. Конечно, чувство осязания у меня отсутствует, но в данном случае с избытком хватало и зрительных ассоциаций. Да и шуршали эти членистоногие довольно противно. Поэтому я расправил крылья и пролетел эти метры по воздуху. И уткнулся носом в следующую стальную заслонку.

- Как же меня все это достало!... - прорычал я, разрезая проклятую преграду.

За ней не было ничего интересного. Еще один короткий отрезок коридора, поворот, снова длинный коридор с несколькими ответвлениями, большой, но полуразрушенный зал, снова коридор... Темно и пусто. Как в могиле...

Когда я свернул за очередной поворот, мимо что-то прошмыгнуло. Сначала я шарахнулся, вспомнив о мерзкой твари - кислотном слизне, но тут же успокоился. Прошмыгнувшее существо не имело с этими слизнями ничего общего. Хотя увидеть здесь подобное создание было весьма странно...

- Рабан, у меня глюки или мимо только что пробежала маленькая собачка? - недоуменно спросил я. - Породистая, кажется...

- Это шпиц, - сообщил Рабан. И замолчал, видимо считая, что объяснил все как нельзя более ясно

- Шпиц? Знаешь, до сегодняшнего дня у меня как-то не вязались подземные туннели и шпицы...

- Да что тут удивительного-то патрон? Двести лет назад, когда была Третья Ядерная Война, тут поблизости был питомник. Дорогих собачек разводили, для любителей. Хорошую денежку заколачивали. Ну а там, сам знаешь, от города мало что осталось... Начали бомбить, персонал весь смылся в бомбоубежище, ну а зверей, конечно, оставили... Когда же их спасать-то? Но им еше повезло, бомба ударила так удачно, что всего лишь обрушила часть стены. Почти все собаки остались живы и даже умудрились сбежать. Конечно, потом они передохли - животинки-то капризные, их чуть ли не с ложечки кормить надо. А вот шпицы каким-то чудом выжили, приспособились к новым условиям... Даже расплодились. В этих пещерах они заняли экологическую нишу мелких хищников - они едят тех, кто помельче, а их ест тот, кто покрупнее. Своя экосфера, понимаешь ли...

- Ну и хрен с ними, - подытожил я этот душещипательный рассказ. - Чуешь? Если верить Направлению, этот Борух уже где-то совсем рядом...

- Да, всего метров двадцать, - согласился Рабан. - Может, за тем поворотом?

За поворотом обнаружилось огромное помещение с доброй сотней входов-выходов. И все оно, с потолка до пола, было густо заплетено толстенной и очень липкой паутиной. То, что она липкая, я сообразил сразу, потому что тот вход, через который я сюда проник, закрывало нечто вроде паутинного окна и я умудрился в него вляпаться.

Кое-как я очистил себя от этой гадости... кстати, паутина оказалась поразительно прочной. Если бы не мои когти, могло бы и не получиться. К примеру, одна нить связала правую верхнюю и правую среднюю руки, и, как я ни дергался, разорвать ее так и не удалось! Пришлось резать.

- Теперь понятно, что случилось с этими диггерами... - задумчиво хмыкнул Рабан.

- Сам вижу, - прохрипел я, превращая набор рук в огромный миксер.

Кроме обилия паутины в пещере имелось еше несколько объектов. В частности, это были два жирнющих паука размером с лошадь и несколько продолговатых паутинных коконов. На один из них и указывало Направление.

Паутину пришлось срезать. Чтобы свободно ходить по этому веревочному лабиринту, нужно было быть пауком, а я, к сожалению, яцхен. Кстати, пауков я убил. Это было нетрудно - они крепко спали, видимо свято уверенные в том, что паутинный лабиринт защитит их от незваных гостей. Правда, один в последний момент проснулся, но это его не спасло. Еще у меня возникло ощущение, что на самом деле в этой пещере живет гораздо больше пауков, просто основная их часть сейчас где-то в другом месте. Возможно, на охоте.

Так или иначе, я кое-как высвободил Боруха из кокона и попытался привести его в чувство. Получилось плохо - пацана накачали паучьим ядом по самые уши. Он был еще жив только потому, что превратился в нечто напоминавшее консервы, заготовленные про запас. Паукам явно не хотелось жрать мертвечину, их больше привлекал свежачок.

- Не просыпается, - удивился Рабан. - Придется так тащить, пусть его дома оживляют.

- Угу. А куда тащить-то - домой или к отцу?

- В ЦАН, конечно. Мы же не знаем, где он живет. Пошли?

- Угу. Хотя нет, погоди, а остальные?

- Какие остальные? - не понял мой симбионт.

- Да ты посмотри, сколько тут еще коконов! Они же все живые! Что же, бросить их?

- Ну, во-первых, некоторые коконы пустые. В других - паучьи яйца. А людей тут больше нет - несколько мутантов и кое-какие животные. Куда ты намереваешься их транспортировать?

- Мутанты тоже хотят жить... - вздохнул я. - Будем освобождать.

- А транспортировать? - не унимался Рабан.

- Никуда не будем. Оставим всех здесь. Если кто очнется и сумеет сбежать, значит, повезло. Ну а нет... хуже им все равно не будет.

- Ладно... - проворчал Рабан. - Только вон тот большой кокон не открывай, там червленый мясоед, и его поймали совсем недавно.

- Угу. И что?

- "Что", "что"! Он еще в сознании и того, кто его освободит, попытается схряпать! А эта тварь даже хуже пауков!

- Тогда не будем, - не стал спорить я.

ГЛАВА 24

Зайдите ко мне сегодня вечером в гости. Посидим, побеседуем... По-семейному, так сказать.

Иосиф Джугашвили (Сталин)

Спустя двое суток я докладывал об этом происшествии Императору Солнечной Системы и Проксимы Центавра Зебру Ноно Митхату. Император, находясь в более чем преклонном возрасте, все же не оставил привычки время от времени устраивать небольшие междусобойчики - званые обеды для избранных. Гостей приглашали немного - не больше десятка, поэтому попасть на такой обед считалось великой честью. Насколько я успел понять, Император отбирал каждого гостя, руководствуясь одним-единственным параметром - интересностью его как собеседника. У него часто бывали знаменитые деятели культуры, научные работники, военные, дипломаты, путешественники, бизнесмены и прочие, способные рассказать о чем-то интересном. Сегодня он пригласил меня.

Еще за столом сидели Верховный Патриарх - глава Новохристианской Объединенной Церкви, знаменитый кинорежиссер, капитан военного корабля, пару месяцев назад разбивший в космическом бою небольшую пиратскую армаду, известная художница, президент огромного торгового концерна, посол Седьмой Звезды - государства удивительных существ, похожих на затвердевшие водяные капли, губернаторша острова Тайвань и целых два правнука Императора. Между прочим, ходили слухи, что одного из этих правнуков Его Величество прочит в наследники - по здешним законам он мог выбрать любого из своих потомков. Хотя умирать Император пока не собирался - в двадцать девятом веке средняя продолжительность жизни составляла сто двадцать лет, поэтому по здешним меркам он не считался долгожителем. Просто очень старым.

Хозяин дома полулежал во главе стола в своеобразном кресле на четырех металлических ногах. Роботизированном, разумеется, - Императору достаточно было коснуться сенсора, чтобы отправиться в этом кресле туда, куда ему хочется. Оно было спроектировано так, что могло даже летать, хотя Императору полеты не нравились и он никогда этим не пользовался. Возможно, дело было в том, что его отед погиб во время катастрофы на автоплане.

За спиной у Императора маячили его постоянный адъютант и глава службы безопасности - тот самый "майор Пронин". Первый просто стоял с чопорным видом, ожидая возможных приказов, второй же настороженно зыркал по сторонам, время от времени демонстрируя кулак телохранителям. К своей работе он явно относился весьма ответственно.

- Я вот чего не понимаю, - дождавшись окончания моего повествования, заметил Сигизмунд - младший из правнуков Императора. - Как же вам удалось так быстро отыскать того мальчишку? Судя по вашему рассказу, вы не просто знали, где он находится, но и шли словно бы по какому-то компасу...

Я чуть не поперхнулся. Никак не ожидал, что кто-то обратит внимание на эту маленькую деталь операции. Действительно, разыскать пропавшего человека в терраполисских катакомбах - задача практически невыполнимая, если только не иметь дополнительной информации или дополнительных возможностей. Скажем, маячка под кожей у того, кого ищут, или чувства Направления у искателя.

- А ведь резонный вопрос, - хитро улыбнулся Император. - Что ты можешь на. это ответить?

Я вдумчиво дожевал варанью лапу (в этом мире мясо варанов и вообще ящериц считается деликатесом и их разводят на специальных фермах), а потом неохотно рассказал о том, о чем до сих пор умалчивал, - о своем чувстве Направления. Впрочем, большого интереса у собравшихся это не вызвало.

- А правду говорят, что в параллельных мирах можно встретить своего двойника? - полюбопытствовала мадам Гатэй - губернатор Тайваня.

- Угу. Чистая правда. Но это не так легко, как кажется. Мир должен совпадать по времени и не слишком отличаться по истории.

- Что вы имеете в виду? - не поняла губернаторша.

- Ну если, скажем, ваша бабушка в другом мире вышла замуж не за вашего дедушку, а за другого человека, ваш отец уже не родится. Вместо него родится совсем другой человек. Значит, не родитесь и вы. И таких вариантов неисчислимое множество, ибо история зависит от множества, казалось бы, мелких событий. Я уж не говорю о таких мирах, которые совсем не похожи на наш, - а их, поверьте, во много раз больше.

- Если присутствующие не возражают, я бы хотел попросить уважаемого Олега немного уточнить вопрос о его вчерашнем путешествии в известное всем нам место, - густым басом пророкотал Патриарх Михаэль.

Если бы я был человеком, то обязательно бы покраснел. Разумеется, святой отец вежливо напоминал о моем вчерашнем сошествии в ад. В отличие от рая там никаких рогаток предусмотрено не было, и мы проникли в этот мир невозбранно, но, как выяснилось, ему и не нужно было ничем отгораживаться. То ли это Рабан что-то перепутал, то ли местный ад везде такой, но мы очутились прямо посреди огненного океана. Моя огнеупорная шкура выдержала этот чудовищный жар (хотя и с превеликим трудом!), а вот тем двум наблюдателям, которых я притащил туда, держа за руки, пришлось несладко. Если коротко, я вернулся в ЦАН всего через три минуты после того, как его покинул, но за руки меня держали уже не два священника, а два трупа, обгоревших до такой степени, что их и за людей-то принять было трудно. Видеозапись, конечно, тоже не получилась - мини-камера, вмонтированная в застежку плаща одного из священников, превратилась в каплю расплавленного металла. Надо ли говорить, что такие результаты экспедиции ни у кого восторга не вызвали?

- Да, я тоже что-то слышал, - поддержал разговор Император, когда я в очередной раз объяснил, почему все получилось так, а не иначе. - А что же вы хотели, падре? Думали, так вам и позволят ад на пленку заснять? Скажите уж спасибо и на том, что теперь вы точно знаете - он есть!

- Не могу сказать, что меня это очень уж радует... - вздохнул Патриарх. - Не подумайте, Олег, я вас ни в чем не виню... Если не возражаете, мои, так сказать, теоретики, хотели бы еще раз воспользоваться вашими услугами...

- Куда на этот раз? - прохрипел я, - В Лимбо или в чистилище?

- Нет-нет, больше никуда путешествовать не придется. Хотя нет, придется, конечно, но не в потусторонний мир. Мы посовещались и решили, что некоторых вещей лучше не касаться...

- Давно бы так! - громко, но, к счастью, неслышно для всех, кроме меня, буркнул Рабан.

- Нет, у нас будет немного другая просьба... - продолжил Патриарх. - Вы читали эту книгу?

Он извлек откуда-то из складок своего одеяния небольшой томик и протянул мне. Впрочем, мог бы и не протягивать. Мне было достаточно взглянуть на обложку, чтобы понять, что это за книга. Более того, я догадался об этом заранее.

- Библию? - удивился я. - Странный вопрос, Ваше Святейшество... Читал, конечно.

Я действительно ее читал. Прочел в первую же неделю пребывания в этом мире. Надо сказать, что Библия двадцать девятого века серьезнейшим образом отличалась от своей прабабушки века двадцатого. Основная религия этого мира - новохристианство - родилась в конце двадцать четвертого века, когда основные ветви христианства, ислам, иудаизм, а также буддизм и конфуцианство пришли к общему согласию и слились воедино. Что, в такое трудно поверить?... Оказалось, что это вполне возможно. Из прочих религий в двадцать девятом веке остался только индуизм и несколько мелких сект вроде тех же подземных культистов. Но девяносто процентов населения исповедовали новохристианство.

В чем заключались основные отличия этой Библии от привычной нам? В первую очередь в толщине. Она была раза в три тоньше. Однако вместо двух Заветов она состояла из трех - Ветхого, Нового и Новейшего. Ветхий был примерно таким же, как и у нас, только сильно урезанным - раз этак в семь-восемь. Оставили только самые основные легенды, а то, что касалось одних только евреев, выкинули ко всем шутам. Новый Завет состоял из жизнеописаний двух великих пророков - Христа и Мухаммеда. Евангелие осталось одно-единственное, но зато вобравшее в себя все факты, мало-мальски касающиеся Иисуса. Во время Реформации Церкви решили, что совсем ни к чему в Библии четыре практически идентичных текста. Новейший же Завет стал чем-то вроде сборника инструкций для истинно верующего. Это как правильно себя вести, если хочешь попасть в рай". В этот самый учебник органично вписались и многие буддистские каноны. В общем, все это как-то уживалось между собой. Но главное, что мне понравилось, - язык, которым была написана эта Библия. Я не помню свою жизнь до того, как стал яцхеном, но, видимо, в той жизни я тоже пытался прочесть Священное Писание. Во всяком случае, я помню, как эта книга выглядела - архаичный зубодробительный текст, разделенный на кучу крохотных пронумерованных абзацев. Но в двадцать девятом веке использовалась совсем другая Библия - написанная заново, хорошим современным языком. Пятьсот лет назад над ней поработали пятьдесят лучших писателей и поэтов того времени. В результате книга получилась на редкость увлекательной - просто читаешь и не можешь оторваться. Примерно раз в полвека ее пересматривают, внося мелкие изменения в соответствии с эволюцией речи.

- А историю о Моисее вы читали? - поинтересовался Патриарх.

- Разумеется, - ответил я, не понимая, что это за экзамен устраивает мне отец Михаэль. - О его детстве, о десяти казнях египетских, о побеге из Египта, о сорока годах в пустыне...

- Вот об этом я и хотел бы поговорить поподробнее, - остановил меня Патриарх. Я заметил, что остальные гости и сам Император с огромным вниманием слушают нашу беседу. - Видите ли, у нас уже много лет существует гипотеза, что в старые летописи где-то вкралась ошибка. Маленькая, но очень неприятная ошибка, - может быть, неправильно прочитали слово, или, наоборот, неправильно написали...

- Ну, падре, не тяни, что за ошибка? - брюзгливо проскрипел Его Величество.

- Просто мы считаем, что вместо "лет" следует читать "дней". Моисей со своим народом странствовал по пустыне не сорок лет, а сорок дней. Если внести это допущение, вся картина сразу выравнивается и все становится предельно ясным! Нелепица с расстоянием - от Красного моря до Палестины всего-то триста километров, вопрос со временем - ни Моисей, ни Аарон за эти сорок лет ничуть не постарели, бедность событий - такой огромный срок уместился всего в несколько страниц повествования... Скрижали с десятью заповедями Моисей получил на горе Синай спустя три недели после выхода из Египта, а гора Синай как раз и находится примерно посередине между этими точками - Красным морем и Палестиной. А три недели - это двадцать один день, то есть лишь чуть больше половины от сорока...

- Охота же вам такой чепухой заниматься... - фыркнул Император. - Да какая теперь разница, что там было с этим Моисеем?

- Простите, Ваше Величество, но это важнее, чем вам кажется, - непреклонно возразил Патриарх. - В вере нельзя допускать даже небольших ошибок, а Моисей - одна из ключевых фигур нашей религии.

- А чего вы от меня-то хотите? - никак не мог сообразить я. - Я с Моисеем не встречался, уж извините...

Все вежливо заулыбались тому, что они приняли за остроту. Патриарх тоже криво улыбнулся.

- Это само собой. Но вы ведь прибыли к нам из двадцать первого века, не так ли?

- Так.

- А если совсем рядом уживаются двадцать первый и двадцать девятый века, почему бы где-то еще не существовать и эпохе Моисея?

- Угу, - согласился я. Потом наконец догадался: - Прошу прощения, Ваше Святейшество, так вы желаете, чтобы я разыскал Моисея и лично у него узнал, сколько он странствовал по пустыне? А вы хоть представляете всю сложность такой задачи? Мне нужно будет отыскать мир, полностью идентичный вашему (и моему), но отстающий во времени на сколько-то тысячелетий. Даже неизвестно, на сколько конкретно... или вы знаете, когда именно жил Моисей?

- Это произошло в правление фараона Мернептаха, в промежутке с 1235 по 1215 годы до Рождества Христова, - сверившись с записной книжкой, сообщил Патриарх. - С вашей помощью мы надеемся узнать поточнее.

- А разве это не Рамзес был? - засомневался я, припомнив какой-то художественный фильм о тех событиях.

- Так считали раньше. Теперь считается, что Мернептах.

- Да уж... - вздохнул я. - Труд не только адский, но еще и очень долгий... Мне придется потратить на это месяцы, если не годы... А что дальше? Может, еще попросите проверить, сколько дней продолжался Потоп и как это Ной ухитрился уместить в Ковчеге каждой твари по паре?

Судя по отвалившейся челюсти Его Святейшества, именно об этом он и хотел меня попросить. Я только досадливо махнул на него всеми правыми руками.

- Ну знаете... - начал я, но меня прервал Рабан.

- Да что ты паришься, патрон? - хмыкнул он. - Можно же провернуть все гораздо проще. Нам все равно нужно вернуться в Дотембрию за твоей памятью, так заодно заглянем и в Миргород, проверим Моисея по летописям. Там обо всем этом написано, я же тебе рассказывал. Мы-то с Волдресом, уж извини, этот кусок читать не стали...