Чтение 22–й страницы книги ~Повелители тьмы~

Тупица, не мог сам догадаться. Все порядочные мужики говорят это женщинам при первом же свидании. Главное сказать, а никого не интересует, правда ли это или только слова. Ах слова, слова, слова! У меня когда-то неплохо получались любовные письма. Вся рота в перерывах между войной ходила ко мне и умоляла, чтобы я написал их любимым девушкам. И как я писал, как писал!

Но одно дело писать, зная, что в глаза она тебе не посмотрит, другое - когда стоит она вот так, перед тобой, вся дрожит от твоих прикосновений и хочет услышать одно-единственное слово, сказать которое не хватает сил. Но надо.

- Я люблю тебя, Шимес.

- Милая Шимес! - эк, как к ней прилипло.

Ладно, будет тебе и милая. Мне не трудно.

- Я люблю тебя, милая Шимес!

- Только дурак мог не догадаться, что последует за этими словами. Шимес запрокинула голову, и ее полуоткрытые губы звали, звали, звали... Мое дыхание совсем сбилось, а лоб покрылся испариной. И не надо меня винить за то, что я родился самым обыкновенным мужчиной. Я сказал то, что думал:

- Я тебя люблю!

Горячие руки Шимес обхватили мою шею и властно притянули к себе. Разве мог я сопротивляться, разве мог я не желать этих влажных жадных губ, разве мог я отказаться от этого теплого тела?

Как только Шимес оторвалась от моих губ, она яростно рванула ворот моей рубашки, и тонкий материал затрещал, освобождая меня, мое тело, но не мой разум. Я был словно во сне, не контролировал ни себя, ни руки. Фата медленно спустилась на застеленные ковры, и черные волосы Шимес рассыпались по ее плечам. Но этого мне уже было мало. Белый материал платья оказался в моих жадных руках, и не было сил остановить его разрушение.

Она стояла передо мной, таинственная и зовущая. Все во мне клокотало и просилось наружу. Ловкие пальцы Шимес сбрасывали с меня

последнюю одежду, и, когда уже ничто не могло отделять нас друг от друга, наши тела слились в одно целое. Губы Шимес ласкали мое тело, руки ее помогали губам. Я подхватил Шимес на руки и вместе с ней бросился на кровать.

Дыхание вырывалось из нас судорожными всхлипами. Шимес извивалась под моими ладонями, моля только об одном. И я знал, что тоже хочу этого. Шимес опрокинулась навзничь, раскидав по бархатному покрывалу волосы и руки, и только одно было способно усмирить ее страсть.

- Сергей!

Сквозь пелену тумана настигло меня это имя.

- Сергей!

Снова этот голос. Я замер. Кто зовет меня?

Шимес? Но женщина лежала, закрыв глаза, ожидая последних слов и последних движений.

Тогда кто?

- Сергей!

В голосе было столько боли, что мне стало не по себе. Я узнал его. Я смог бы узнать этот голос из тысячи, из миллионов, из всех голосов, которые когда-либо были, есть и будут в этом грешном мире. Илонея! Где ты? Илонея!

Но голос умолк, оставив только жгучее отрезвление. Что со мной? Я хочу эту женщину? Да нет! Я только... Господи, что с мной происходит? Помоги мне. Господи, справиться со своей похотью. Я не могу предать ту, которую люблю. Даже если всем нам грозит смерть. Даже если весь мир низвергнется в ад. Я не могу предать Илонею.

- Что с тобой?

Шимес поймала мои мысли, и теперь лежала передо мной, красивая, но не желанная, обворожительная, но не зовущая.

- Я не могу, прости, Шимес.

- Почему? Тебе плохо со мной?

- Нет. Ты прекрасная женщина. Но... я не люблю тебя. Извини.

В следующее мгновение по кровати металась разъяренная кошка, а я самым ничтожным способом пытался избежать ее когтей. Благо, для этого было достаточно места.

- Ты, ничтожный слизняк, посмел отказаться от моего тела? - бац, бац мне по морде.

- Мразь, я знала, что так будет! - Ну в самом деле, зачем так визжать?

- Шимес, успокойся! - еще три раза бац. Ну что здесь такого, ну не получилось, и ладно. Шимес, черт бы тебя побрал!

Я воспользовался тем, что красавица-ведьма запуталась в покрывале и быстро натянул на себя штаны, стараясь прикрыть от ее острых когтей хотя бы самое главное.

Шимес, наконец, выбралась из своего плена и с новой силой набросилась на меня, рассыпая свои кулачки по всему моему телу.

- Подлец! Негодяй! Свинья!

Можно подумать, что я собирался ее изнасиловать и насильно затащил в постель. Сама виновата. Правильно Пьер сказал, стерва! Мне уже надоело подставлять свое лицо, и я, коротко замахнувшись, немного успокоил разъяренную тигрицу. Шимес свалилась на кровать, замерла, и вдруг ее тело затряслось в безудержных всхлипываниях. Вот только слез мне и не хватало. Я присел возле нее и, старательно подбирая слова, принялся успокаивать самое непредсказуемое существо женского рода, поглаживая ее по голове.

- Ну, Шимес, право же, не стоит так переживать. Ты умная женщина, и должна понимать, что чувства порой гораздо сильнее, чем мы сами. Я понимаю, ты слабая женщина и поэтому...

- Я слабая женщина?!

Шимес перевернулась на спину. На ее лице не было ни слезинки. Она смеялась.

- Ты говоришь, что я слабая женщина? Ты, который в полной моей власти? А известно ли тебе, что все это - только представление? Я хотела развлечься.

- Да ну? Что-то по тебе не было этого заметно. Ты очень хорошо любила меня.

- Замолчи! - Батюшки, она и шипеть умеет? - Если ты не веришь мне, то поверишь Милаху.

- Который сидит где-то в подвалах и страдает от любви к тебе, моя крошка.

- Милах!

Вот уж не думал, что эта падаль способна на такую подлость. Один из ковров откинулся, и перед нами предстал сам Милах с весьма довольной рожей.

- Теперь ты веришь?

Ну что за баба? А ведь как играла, чертовка. Я чуть было на сделал ее. А этот боров стоял все время за ковром и подсматривал. Ну и компания!

- Милах, - я нагнулся, поднял все, что осталось от рубашки и стал натягивать ее на себя. - А ты что, сам не можешь сделать этого?

Слабоват, да?

Как он рванул ко мне! Если бы я сделал шаг в сторону, он наверняка вышиб бы стену. Но я не отошел. Я встретил его ногой. И, боюсь, что после этого удара Шимес надолго останется без своего любовника. Милах с выпученными глазами стек на пол, а Шимес только рассеянно хлопала ресницами.

- Крошка, а тебе не одеться?

Шимес, казалось, только сейчас вспомнила, что совершенно раздета. Она взвизгнула и натянула на себя покрывало.

- Ты заплатишь за это, варркан!

- Только давай без всяких там угроз. Прикажешь убить меня? Ну и что? Смерть не страшна варркану. Жаль, конечно, но что поделаешь.

Давай, зови своих ублюдков.

Шимес зашипела и как-то странно вперилась в меня своими глазами

- Ну, что ты на меня смотришь?

- Варркан! Ты сказал, что я слабая женщина? Сейчас ты узнаешь, что это не так.

Меня словно током долбануло. Паутина в сознании натянулась и стала вибрировать в невыносимом темпе. Мозг раздирало на части, швыряло во всем стороны, и куда бы не бросался мой испуганный разум, везде его настигало сознание Шимес. Оно рвало его, топтало, скручивало в невыносимые жгуты.

Горло мое раздиралось от крика, тело тряслось, а пальцы судорожно пытались найти хоть какуюто защиту в каменных плитах пола. Оказав мне последнюю услугу, сознание Шимес швырнуло меня на стену, мозг сплющился, и меня накрыло темным покрывалом беспамятства.

Я очнулся на том же самом месте, где висел днем раньше. Из небытия меня вывел голос Пьера:

- Хорош спать, приятель. Давай, выкарабкивайся!

Я открыл глаза и увидел варркана. Тот висел напротив меня. Ну, слава Богу. Я, кажется, пока жив, Пьер тоже. Будем надеяться, что Илонее тоже пока ничего не грозит.

- Ну, как первая брачная ночь?

- Шимес не понравились пропорции моего тела.

В голове вроде бы все нормально. Вернее, все как и прежде. Паутина опутывала меня, но я уже стал привыкать к этому. Руки, ноги и все прочее цело. Хо! Так стоит ли горевать? Вот только бы попить чего-нибудь.

- Ну что, Пьер, как я тебе?

Варркан скептически оглядел мое тело и недовольно покачал головой.

- Я вот не пойму, то ли тебя долго били, то ли это похмелье?

- Кажется, и то, и другое.

- Значит, ничего не получилось?

- О чем ты? А-а! Как видишь.

Я коротко рассказал о нашей с Шимес брачной ночи, упустив разве что самые пикантные подробности. Незачем Пьеру знать то, чего он не должен знать.

- И что теперь?

- Не знаю, Пьер! Я подкачал. Шимес может не только контролировать наши мозги, но и довольно сносно управляется с ними. Она меня чуть не вывернула наизнанку. И, скорее всего, нас ждет самая обычная смерть.

- Нет, варркан, обычная смерть для тебя будет слишком легкой.

Шимес стояла в дверях в сопровождении бледного Милаха. По всему было видно, что он еще не отошел от моего удара.

- Какие люди к нам пожаловали! - воскликнул я, сам удивляясь так и прущей из меня любезности и жизнерадостности.

- Ты уже ожил, варркан?

- А что со мной сделается? Кстати, милая Шимес, что ты там сказала о легкой смерти?

- Для начала с тобой хочет поговорить Милах, - Шимес мило улыбнулась, а ее любовник, прихрамывая, направился ко мне. - Он говорит, что ты ему кое-что должен.

- Э, ребята, я что-то не помню. - Этот придурок решил испортить мою репутацию. - Милах, я тебе все прощаю.

Наверное, не стоило мне так веселиться, потому что в следующее мгновение бывший начальник стражи с силой замахнулся и воткнул в мой пах носок своего сапога. Боже, как больно!

Милах любезно подождал, пока я смогу нормально дышать, и только тогда обратился ко мне:

- Ты удовлетворен, мразь?

- Больше, чем ты сам или твоя подружка.

Слава Богу, что Милах ударил меня по лицу.

Второго урагана боли в низу живота я бы просто не выдержал. Но, хотя удар был менее болезненный, я все равно скорчился. Меня вообще-то нечасто бьют по лицу.

- Милах, остановись, он нам нужен. - Спасибо тебе, Шимес. Ты всегда была со мной ласкова.

Шимес встала рядом с Милахом, внимательно изучила мое тело, и я, не удержавшись, поинтересовался:

- Ты хочешь все начать сначала?

- Нет, варркан, у меня несколько другие планы. Сначала ты скажешь мне кое-что, а потом умрешь той смертью, на которую ты так долго нарывался. И, поверь мне, это будет нелегкая смерть.

- Шимес, неужели ты допустишь, чтобы твой законный муж умер?

- Не юродствуй, Файон. Ты прекрасно знаешь, что это была всего лишь шутка.

- И она тебе понравилась!

О, женщины! Как вы наивны, когда считаете что можете легко обмануть нас, мужчин.

Может быть, мы слабы в психологии и домашнем хозяйстве, но одно я могу утверждать, что мы точно так же, как и вы, хитры и умны. И можем разглядеть краску стыда за покровом гнева. Шимес! Ведь тебе было действительно хорошо со мной.

- Варркан, прекратим разговор об этом. Давай займемся делами серьезными.

- Разве у нас еще остались серьезные дела?

- Да. Иначе бы я не пришла. Скажи, варркан, почему это не действует?

Шимес расстегнула пуговицы на груди и, ничуть не смущаясь открывшегося вида, вытянула за шнурок какой-то предмет. Говоря какой-то, я имел в виду Глаз Дракона. Камень, который у меня похитили.

- Этот камень не подчиняется мне. Почему, варркан?

А вот это была уже приятная новость. Я-то думал, что все, чего добилась Шимес - заслуга камня.

- Ну так что? Ты мне ответишь? - Шимес нетерпеливо постукивала носком башмачка по каменным плитам.

- А мне нечего тебе сказать. Камень сам решает, кому служить, и заставить его это делать никто не вправе. Это все, что я знаю.

- Значит ли это, что он просто не хочет подчиняться мне?

- Думаю, что это так.

Шимес убрала камень обратно, застегнула пуговицы и повернулась к Пьеру, который все это время внимательно слушал наш разговор.

- Как твое имя, варркан?

Пьер, наверное, чертовски рад, что Шимес поинтересовалась его именем. Того гляди, и он окажется очередным фаворитом.

- Пьер Абан.

- Я знаю, что ты в отличие от этого глупца, - глупец - это я, - любишь меня!

Во стерва. Точно! Она его сейчас охмурит.

Пьер Абан немного помолчал, обдумывая свой ответ.

- Ну и что из того?

- Ты можешь добиться моей любви, если согласишься выполнять мои приказы.

- Что я должен буду делать?

- Для начала ты убьешь Файона!

Все-таки я был прав. Чтобы завоевать ее доверие, существует только два пути: кровать и кровь.

- Почему ты молчишь, варркан Пьер Абан?

- Просто я думаю, какая же ты...

Дальше Пьер сказал ну очень непристойную вещь. Он был крутым мужиком и любил крутые вещи. Естественно, что Шимес просто вскипела.

~ Тогда ты тоже умрешь, как и твой друг, как и девка твоего друга.

- А что с ней?

- Ты интересуешься? Скоро вы увидите ее.

Очень скоро. Милах, идем!

Проводив Шимес и Милаха взглядом, Пьер звякнул цепями, привлекая мое внимание.

- Кажется, дело идет к финалу.

- Ты мог бы спастись, согласившись на условия Шимес.

- Разве я похож на подлеца?

- Ты похож на самого моего лучшего друга.

- Я собирался сказать тебе то же самое.

Чертовски приятно слышать такие слова от настоящего парня.

- Пьер, а можно задать тебе очень личный вопрос?

- Судя по твоему лицу, этот вопрос слишком серьезный. Хорошо, я отвечу тебе на любой вопрос.

- Как тебе мясо, которое ты съел на нашей свадьбе?

Пьер очень серьезно обдумывал свой ответ, вообще я заметил, что он гораздо быстрее соображает, когда у него в руках меч.

- Пока ты там веселился в спальне, я испытывал те же самые удовольствия, что и ты, но только прямо противоположные. Ты удовлетворен?

- Да, но потом мне было очень больно!

- Не волнуйся, я тоже испытал облегчение.

Ввалилось три десятка боболоков, сплошь вооруженных, и я почувствовал что наши акции начинают резко падать.

Пока нелюди отцепляли от стен цепи, я успел задать пару вопросов насчет того, куда нас собираются вести и что там с нами будут делать. Ответа я, разумеется, не получил. Зато схлопотал несколько ощутимых ударов рукояткой меча по голове. Немного позже, когда нас вели по комнатам и коридорам, я пожаловался Пьеру.

- Ты замечаешь, что в последнее время мне достается слишком много оплеух? А тебе, заметь, почти ни одной.

- Ты задаешь слишком много вопросов.

- Э, Пьер, ты стал философом?

- Нет, но я...

Договорить ему не дали. Пьер получил мощнейший пинок, и только натянутые цепи не дали ему растянуться на полу. Я виновато посмотрел на него, но вопроса задать не рискнул.

И так было ясно, что варркан прав.

Нас вывели на улицу и снова куда-то повели, Пьер посмотрел на меня, а я только пожал плечами. Кто знает, что могло прийти в голову этой ведьме?

Мучиться этим вопросом нам суждено было недолго. Еще несколько минут, и мы вошли в здание, напоминающее римский Колизей или попросту наши стадионы. Здесь было все то же.

Заполненные зрителями трибуны, арена, обнесенная толстой решеткой, не хватало только разносчиков мороженого. Нас остановили перед входом в эту металлическую клетку.