Чтение 22–й страницы книги ~Злые чары Синей Луны~

- Я знаю, кто ты, - произнес король.

- Разумеется, знаешь, - ответил Хок. - По-моему, от мертвых скрыто немногое. Что ты делаешь здесь, отец?

- Твой позор поднял меня из могилы, - резко ответил король. - Ты разочаровал меня, Руперт. Ты подвел меня, подвел своего брата и не сумел выполнить долг перед страной. Я привел тебя в этот мир, я и отвечаю за то, чтобы убрать тебя из него.

Он бросился вперед, занеся "Скалолом" обеими руками, и в последний момент Хок поднял топор и блокировал удар. Они принялись медленно кружить друг вокруг друга.

Фишер тоже на некоторое время потерялась в темноте, но затем отринула страх - в точности так же, как это сделал Хок. Она тоже увидела серебристый свет, и оттуда к ней тоже вышло знакомое лицо. Она приняла боевую стойку, держа меч перед собой, и покойный принц Харальд замер на почтительном расстоянии от нее. Он выглядел в точности таким, каким она его помнила: высокий, мускулистый классически красивый. Он был одет в покрытую рунами броню и держал, в руках меч по имени "Яркая Вспышка". Когда говорил этот ужасный клинок, мир горел. Харальд медленно оглядел ее, лицо его было холодно и бесчувственно.

- Что ты делаешь здесь? - почти сердито спросила Фишер. - Отправляйся в свою могилу! Я слышала твое послание. Я найду твоего убийцу.

- Тебе не следует находиться здесь, - произнес Харальд едва различимым шепотом. - Любопытство и грехи привели тебя в место, где ходят мертвые. Здесь искупаются старые обиды и исцеляются старые раны. Если бы ты осталась в замке, Джулия... если бы ты любила и осталась со мной, я был бы жив. Мне не следовало доверять тебе.

И тут он напал на нее. Длинный, смертельно опасный клинок описал широкую дугу. Фишер встретила его собственным мечом, и посыпались искры. Два лезвия взлетали и скрещивались, Фишер и Харальд кружили во тьме, предпринимая одну безжалостную атаку за другой. И все это время Фишер думала: "Это не может быть Харальд. Он бы не сделал этого. И что более важно, Харальд мне не доверял. Он не доверял никому и никогда. А поскольку истинный Дар преисподней уже давно разнес бы мой обыкновенный меч, - это не Харальд".

Она сделала шаг назад, не опуская оружия, но и не желая продолжать бой, пока не поймет: с кем или с чем она сражается.

Хок тоже начал гадать, кто его противник, когда король внезапно прекратил бой и побежал. Принц не стал его преследовать. Это не мог быть Иоанн. Они с отцом помирились давным-давно. Кто-то пытался манипулировать ими, а они с Фишер никогда не играли в чужие игры. Да и в приемах противника было что-то чертовски знакомое. Ответ уже вертелся на кончике языка, когда кто-то твердо ухватил Хока сзади за локоть и вытащил из темноты на свет.

Хок и Фишер стояли рядом, подслеповато моргая. Ламент держал их обоих за руки до тех пор, пока не убедился, что они сознают, где находятся. Тогда он отпустил их и отступил на шаг, задумчиво их разглядывая. Сенешаль по-прежнему топтался в дверях и вид имел смущенный. Хок потер глаза и сообразил, что снова оказался на пороге. Он посмотрел на Фишер, а затем перевел взгляд на Ламента.

- Мы сражались друг с другом, верно?

- Да, - ответил Ламент. - Вы оба достигли определенной точки, замерли как вкопанные, пробормотали несколько слов и напали друг на друга. Достойное зрелище. Вы оба - великолепные бойцы. А потом вы внезапно остановились, и я воспользовался моментом и сумел вытащить вас оттуда.

- Вы не видели темноты? - уточнила Фишер.

- Темноты не было, - отозвался Сенешаль. - Что произошло?

- Заклятие, - ответил Хок. - Оно заставило нас видеть всякие вещи. Людей из прошлого. Оно обманом втянуло нас в бой друг с другом.

- Черт, - ругнулась Фишер. - Ненавижу, когда меня проводят, как девчонку.

- Интересно, сколько еще уровней у охранного заклятия, и каковы они? - сказал Ламент. - Наверное, в итоге мне все-таки придется идти одному.

- К дьяволу! - рассердился Сенешаль. - Никто не смеет мне указывать, куда я могу, а куда не могу идти в собственном замке!

И прежде чем его успели остановить, он шагнул прямо в комнату.

Сенешаль тоже чувствовал растущее давление, но резким движением отмел его. Сенешаль привык бывать в местах, где ему находиться не полагалось. На самом деле он этим гордился. Он шел вперед, Вызывающе подняв голову и стиснув кулаки. Самое существование Опрокинутого Собора внутри милого знакомого замка приводило его в ярость, и ему хотелось бы выплеснуть эту ярость на кого-нибудь... или что-нибудь.

Внезапно вокруг Сенешаля сгустилась тьма, и он остановился. Из серебристого света вышел его дед, легендарный Верховный маг. Невысокий, худой человек в черном одеянии чародея, с пугающе пронзительным взглядом.

- Я крайне разочарован тобой, - произнес Верховный маг.

- Ой, отойди, - отмахнулся Сенешаль. - Ты не мой дед. Ему всегда было плевать на меня. Он помер, задолжав мне семь именинных подарков. А теперь убирайся к дьяволу с моей дороги.

Он двинулся вперед, пройдя прямо сквозь изображение Верховного мага, и темнота вместе с видением пропали. Вокруг победно улыбающегося Сенешаля снова возникла комната. До люка оставалось всего несколько футов. Неослабное давление уже равнялось по силе ураганному ветру, и Сенешалю приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы продолжать двигаться. Но будь он проклят, если остановится, подобравшись так близко к цели! И в этот момент сердце его прекратило биться, легкие перестали дышать, и он упал замертво.

Ламенту снова пришлось войти в комнату и вытащить безжизненное тело Сенешаля. Он уложил смельчака на спину возле двери, а Фишер опустилась на колени и принялась делать ему искусственное дыхание. Хок энергично надавливал на грудную клетку. Работая в хейненской Страже, приобретаешь богатый опыт по части оказания первой помощи. Сенешаль внезапно дернулся и сделал вдох. Капитаны отстранились. Сенешаль медленно сел и некоторое время откашливался и плевался, держась за покрытую синяками грудь. Прошло немало времени, прежде чем он сумел объяснить, что произошло, и Пешеход задумчиво кивнул.

- Следующий уровень защитного заклятия, - сказал он, наконец. - Вероятно, это только иллюзия сердечного приступа, а не настоящая болезнь. Потому-то вы и оправились так быстро, когда я вытащил вас обратно.

- Уж больно убедительная иллюзия, - проворчал Сенешаль, неловко поднимаясь на ноги и отмахиваясь от предложений помощи. - Я намерен серьезно побеседовать об этом с Магусом. Так, что мы делаем теперь? Этот уровень заклятия остановит любого, кто подберется к люку слишком близко.

- Необязательно, - сказал Хок, нехорошо глядя на Ламента. - Я не мог не заметить, что ты совершенно спокойно входишь в эту комнату и выходишь из нее без малейших колебаний. Ты ничего не чувствуешь?

- Нет, ответил Ламент. Будучи Пешеходом, я хожу прямыми путями, чтобы добраться туда, куда должен, и сделать то, что должен. А поскольку это явленная Божья воля, ничто не может встать на моем пути. В том числе и заклятие некоего Магуса. Не вижу причин, почему бы мне не пройти прямо к люку. Нет такого колдовства, которое меня остановит.

- Ты все время знал об этом! - обвиняюще воскликнула Фишер. - Так зачем же ты позволил нам идти первыми и активировать заклятие?

- Потому что хотел посмотреть, как оно сработает, - спокойно ответил Пешеход. - Я хотел знать, на что способен Магус.

- Не бей его, Изабель, - быстро сказал Хок. - Он нам нужен.

Фишер прорычала что-то вполголоса и зыркнула на Ламента. Он улыбнулся в ответ, совершено безмятежный.

- Мне кажется, - мягко произнес он, - если мы войдем в комнату все вместе, так, чтобы вы все держались как можно ближе ко мне, моей святой природы хватит на всех.

- А если не хватит? - язвительно поинтересовался Сенешаль, все еще потирая грудную клетку.

- Тогда я вытащу вас обратно, и вам придется признать, что я вас предупреждал, - ответил Ламент. - А я продолжу путь в одиночку. - Он умолк и оглядел всех по очереди. - Хотя я бы предпочел компанию.

- Ага, - сказала Фишер. - Как тот шахтер, который берет с собой канарейку в клетке, чтобы следить за состоянием воздуха в забое.

- Именно, - подтвердил Ламент. - Я бы и сам лучше не сказал.

- Изабель... - предостерегающе произнес Хок.

Они вошли в комнату все вместе. Хок, Фишер и Сенешаль разве что в карманы к Ламенту не залезли. На сей раз они ощутили лишь мимолетное встречное давление, которое лопнуло, как мыльный пузырь, перед уверенностью Пешехода. Они беспрепятственно пересекли пустую комнату и сгрудились у люка в полу, разглядывая его и так, и эдак и, как они надеялись, с безопасного расстояния. Где-то далеко раздался одинокий вопль ярости.

- Что за чертовщина? - вскинулась Фишер, настороженно озираясь.

- Вероятно, Магус, - ответил Ламент, не глядя на нее, так как все его внимание было приковано к люку. - Должно быть, такой резкий прорыв защиты доставил ему не самые приятные ощущения. А может, крик донесся изнутри, из Опрокинутого Собора. Следовательно, тамошние обитатели знают, что мы на подходе и что нас не так-то легко остановить.

- Мне бы твою уверенность, - проворчал Хок. - Наверное, это чудесно - никогда ни в чем не сомневаться.

- Безусловно, - согласился Ламент. - Вы даже не представляете себе. Вера означает отсутствие колебаний.

Он наклонился над люком, пристально рассматривая его, но по-прежнему старательно избегая прикосновения к крышке. Хок наблюдал за ним, отвлеченный новой мыслью. Убийца Харальда прошел прямо сквозь сильнейшие защитные экраны Магуса. Но Ламента в замке тогда не было.

Хок нахмурился. Владычица Озера сказала, что он уже знает, кто убийца, просто не хочет этого признать. Принц кисло улыбнулся. Если так, то для него это новость. Как бы то ни было, со всем этим придется подождать, пока они не закончат свои дела в Опрокинутом Соборе и не вернутся. Если допустить, что хоть кто-нибудь из них вернется.

Хок заставил себя сосредоточиться на люке. Шесть на шесть футов неполированного дерева, задвинутые обычным стальным засовом. Довольно просто. Коли на то пошло, слишком просто. На самом деле все здесь будило в Хоке наихудшие предчувствия.

- Мне этот люк совершенно не нравится, - заметила Фишер.

- Вы не одиноки, - подал голос Сенешаль. - Здесь магия, я чувствую ее. Сильная магия, ею пропитано само дерево. Не имеющая никакого отношения к внешнему охранному заклятию.

- Ловушка, - кивнул Ламент. - Установлена с таким расчетом, чтобы любой дурак, открывший дверцу, активировал ее. Давайте посмотрим, что произойдет, когда я потревожу засов с безопасного расстояния.

Он поднялся и отошел подальше, остальные поспешили спрятаться за ним. Ламент медленно отодвинул засов стальным концом своего длинного посоха. Пока щеколда не отошла полностью, ничего не происходило. Затем раздался громкий хлопок, и что-то с неуловимой быстротой промелькнуло в воздухе. Сорвавшая с петель крышка люка с невероятной силой припечаталась к потолку. От удара штукатурка пошла трещинами и мелкими хлопьями посыпалась на пол. Крышка осталась на месте. Четверо исследователей заглянули в провал.

- Если бы кто-то из нас наклонился над люком, когда мы его открывали, - медленно проговорил Хок, - он закончил бы свой земной путь котлетой.

- Угу, - подтвердила Фишер. - Магус и впрямь не хочет, чтобы туда лазили. - Она посмотрела на Сенешаля. - Вы не чуете больше ловушек?

- Нет, - ответил тот, хмуро и с сомнением поглядывая на открывшийся в полу провал. - Но это отверстие просто кишит магией. Оно излучает такую силу, что у меня кости ноют. И я ощущаю старую злую магию, выходящую далеко за пределы того, на что, по моим прикидкам, способен Магус. По-моему, мы действительно нашли вход в Опрокинутый Собор. И меня от этого дрожь берет.

Все столпились вокруг отверстия в полу, набираясь духу, чтобы заглянуть внутрь. И увидели - тридцать шесть квадратных футов плывущих облаков. Но не милых, пушистых, белых ватных облачков - нет, эти облака были темными, угрожающими, бурлящими. Они закручивались в спирали, словно несли в себе мощь грозы. Внутри облаков что-то низко рокотало, будто ворчал кто-то огромный. Ламент опустил стальной конец посоха в облака - и ничего не произошло. Он медленно погружал посох все глубже, затем встал на колени и вытянул руку так, что пальцы почти касались облаков. Он немного пошевелил посохом без видимого эффекта и, наконец, поднялся. Посох выглядел невредимым, только на деревянной поверхности блестели капли воды.

- Что ж, - непринужденно сказал Пешеход. - Для следующего шага требуется доброволец.

- И почему мне кажется, что это буду я? - поинтересовался Хок.

- Потому что Ламент нам нужен ради его силы, Сенешаль - ради его магии, а у меня больше здравого смысла, - объяснила Фишер. - Угадай, кто остается?

- Если кто-то думает, что я собираюсь просто вслепую прыгнуть в эти облака...

- Нет, разумеется, мы так не думаем, - успокоил капитана Ламент. - Слишком многое может пойти не так, а если ты просто исчезнешь, мы никогда об этом не узнаем. Поскольку Собор - Опрокинутый, ты можешь упасть на землю с высоты в несколько сотен футов. У меня c собой моток веревки. Один конец мы обвяжем вокруг твоих лодыжек и опустим тебя головой вперед в облака. Крикнешь нам, когда ты разглядишь, что там, за тучами.

Хок медленно покачал головой:

- Никогда не любил высоты.

- Думай о высотах, как о глубинах, - посоветовала Фишер.

- Толку от тебя, Изабель...

- Ты будешь в полной безопасности, ведь на другом конце веревки останемся все мы, - сказал Ламент с легкой уверенностью. Если увидишь что-нибудь мало-мальски тревожное, просто крикни, и мы тебя вытянем обратно.

- Если это так безопасно, что же вы сами туда не лезете? - огрызнулся Хок.

- Потому что ты герой. Сядь, и я свяжу тебе лодыжки.

Хок проворчал что-то (остальные сделали вид, что не расслышали), затем неохотно уселся на пол рядом с провалом. Узлы Ламент вязал мучительно туго, но утешительно профессионально. Хок дождался, пока все, по его мнению, не ухватились за веревку как следует, затем перекинул ноги через край люка.

Он знал, что внизу - море пустоты. Просто знал - и все тут. В Хейнене имелась группа спортсменов-экстремалов, которые забирались на верхушки высоких зданий, привязывали себя к чему-нибудь надежному, а потом спрыгивали вниз, просто ради острых ощущений. Хок всегда считал их законченными психами.

Он набрал в грудь побольше воздуха и оттолкнулся от края. Голова и ноги быстро поменялись местами, и вскоре он уже падал сквозь облака, вытянув вперед руки. Его мотало взад-вперед встречным потоком воздуха. Облака оказались бодряще влажными и холодными, они бурлили и волновались вокруг до тех пор, пока он не утратил чувство направления, сохранив только сосущее ощущение падения под ложечкой.

А потом он вдруг оказался по ту сторону. Яркий свет молнией ударил по глазам. Хок закричал, когда обнаружил, что стремительно падает головой вперед в огромное сооружение, которое уходило вниз до бесконечности. Взгляд выхватывал участки огромных мраморных стен, проносящихся мимо со всех сторон. Из-за скорости падения все детали сливались в сплошное марево. От головокружения перехватило дыхание, а Руперт все падал и падал, погружаясь в нечто превосходящее размерами границы восприятия.

И тут он рывком остановился. Веревка, обвязанная вокруг его лодыжек, резко натянулась. Шея больно хрустнула, глаза чуть не выскочили из орбит. Хок замахал руками, но ухватиться было не за что. Он медленно поворачивался, ловя ртом воздух. Вокруг мелькало множество вещей, но, вися вверх ногами, он ничего не мог разобрать. Его единственный глаз различал цвет, в основном красный, в нос ударил неописуемо ужасный запах. И еще стены, огромные стены, сияющие мраморной белизной, падающие в бесконечность, словно отблеск небес.

Хок попытался окликнуть своих спутников, но не смог набрать в легкие достаточно воздуха. Пульсация крови в перевернутой голове мешала соображать. Со стенами обстояло что-то не так... Веревка дернулась, заставив подвешенного вращаться, а затем его фут за футом начали подтягивать наверх. Веревка не превышала в длину сорока футов, но обратное путешествие показалось принцу бесконечным.

Они подняли его сквозь облака и вытащили на пол комнаты. Хок на четвереньках отполз от провала, и Фишер держала его, пока у него не перестала кружиться голова и не успокоился желудок. Все проявили исключительное терпение, что оказалось весьма кстати, так как Хок был не в настроении. Он никогда не любил высоты. Наконец он рассеянно поправил на себе одежду и сердито уставился на Ламента.

- Что я, там действительно имеется здание. И к тому же дьявольски огромное. Мраморные стены. Какие-то украшения. Однако и воняет же там! Наверное, из-за того, что оно столько лет пребывало в запустении.

- И никаких признаков обитателей? - спросил Ламент.

- Слушай, я висел вниз головой и изо всех сил пытался не блевануть, - разъярился Хок. - Будь там хоть оргия в полном разгаре, я бы не заметил. Однако, думаю, если бы там имелись некие существа, они бы так или иначе отреагировали на мой взлет к их потолку, а я ничего не слышал. Полагаю, потолок там все же наличествует, но я к нему и близко не подлетел. Этот Собор, должно быть, поистине гигантский. Как гора. А то и больше.

- Он, не исключено, рос все то время, пока находился под землей, - предположил Ламент. Не похоже было, что Пешеход шутит.

- Итак, что делаем теперь? - спросила Фишер. - Опускаем каждого на веревке, по очереди? А кто останется держать?

- Не думаю, что в этом есть необходимость, - задумчиво наморщил лоб Сенешаль. - Если помните, я сталкивался с подобным явлением раньше, во время экспедиции по возвращению южного крыла. Я обнаружил дверь, ведущую в башню, которая находилась в перевернутом состоянии относительно окружающих конструкций. Когда я прошел сквозь эту дверь, я тоже оказался вверх ногами или, скорее, в правильном положении относительно самой башни. Так вот, здешняя магия очень напоминает тамошнюю.

- Тогда почему я не превратился в антипода? - спросил Хок.

- Потому что оставался физически связан с этой комнатой при помощи веревки.

- Погодите, - в голосе Фишер наметились зловещие нотки. - Вы всерьез предлагаете нам всем просто прыгнуть в облака вперед ногами и уповать, что все обойдется?

- Ну, в сущности, да, - признал Сенешаль.

- Вы первый, - заявила Фишер. - А мы все будем слушать ваш предсмертный крик.

- Первым пойду я, - сказал Ламент. - Вам просто веры не хватает.

И с непринужденной легкостью он шагнул с края квадрата и упал в клубящиеся облака. Все напряженно прислушивались, но никакого предсмертного крика не последовало. Через несколько секунд удивительно близко раздался голос Ламента.

- Давайте сюда. Собор очень интересный.

Сенешаль немедленно сиганул следом и исчез в облаках. Фишер крепко взяла Хока за руку, и супруги прыгнули вместе.

Они вырвались из облачного слоя, неуловимо перевернулись в воздухе и в следующую секунду обнаружили, что стоят на голом мраморном полу у подножия невообразимо высокой колоннады. В полу не было ни следа того люка, из которого они только что вынырнули. Это ненадолго обеспокоило Хока и Фишер, но они быстро отвлеклись.

Гигантские размеры здания завораживали. Исследователи находились в центральном нефе - огромном открытом пространстве, окаймленном мраморными стенами абсолютной белизны, которые взмывали вверх на сотни футов, прежде чем затеряться в туманной синеве, недоступной человеческому глазу. Это место выглядело бы безмятежным, исполненным духовности, если бы не густые потеки темно-красной крови, бесконечно сбегавшие по мраморным стенам. Кровь собиралась в большие лужи на полу, медленно расползаясь вокруг долгих рядов темных дубовых скамей.

Все здание воняло, Словно бойня.

- Откуда, черт подери, столько кровищи? - негромко осведомилась Фишер.

- Уточняю вопрос, - так же тихо добавил Хок. - Из кого или из чего она вытекает?

Кровь заливала весь пол, но глубина ее нигде не превышала дюйма, несмотря на бесконечный багрово-алый водопад, льющийся со стен.

Фишер осторожно подобралась к ближайшей скамье, чтобы рассмотреть ее. Крепкое дерево оставалось чистым, но вышитые подушечки для коленей пропитались кровью. На деревянном сиденье лежал одинокий молитвенник, его кожаную обложку покрывали ржавые пятна. Фишер взяла его и раскрыла наугад. Текст, написанный от руки чистым каллиграфическим почерком, состоял из одной фразы: "Мы все горим", повторяемой снова и снова. Принцесса пролистала страницы, но везде было то же самое: "Мы все горим".

- Богохульство, - определил Ламент, и Фишер от испуга подскочила.

Он подошел неслышно и заглянул ей через плечо. Божий человек протянул руку за молитвенником, и Фишер была только рада отдать книжечку. Принцесса энергично вытерла руки о штаны, словно они могли запачкаться. Ламент открыл молитвенник и издал короткий возглас удивления. Рукописный текст теперь гласил:

"Добро пожаловать, Джерико Ламент. Мы ждали тебя". Это повторялось снова и снова.

- Интересно, - спокойно произнес Ламент.

- Это все, что ты можешь сказать? - поразилась Фишер. - Книжка пролежала запечатанной несколько столетий - и знает твое имя?

- Кто бы ни подстроил этот маленький трюк при входе, они не знают всего. Они не знают моего настоящего имени. Я ведь принял имя "Ламент", только став Пешеходом.

- Но теперь "Джерико Ламент" твое настоящее имя, - произнес далекий скрипучий голос. Твое старое "я" мертво. Ты убил его и стал тем, кто ты есть. "Ламент" - это все, чем ты теперь будешь, Пешеход.

Все мгновенно обернулись, но в огромной галерее никого не было. Фишер и Джерико отошли от скамей, чтобы присоединиться к остальным, оставив молитвенник на прежнем месте. У Хока в руке уже был топор, и они с женой встали спина к спине, готовые отразить любую беду. Сенешаль пытался смотреть во все стороны одновременно. Ламент оперся на свой посох и задумчиво нахмурился.

- Похоже, мы тут не одни, - произнес он как бы, между прочим.

- Ну да, - отозвался Сенешаль. - Удивил. Разумеется, мы тут, черт побери, не одни! Будь Собор необитаем, нам не пришлось бы сюда тащиться! Нет, здесь кто-то есть. Я их чувствую. А вы разве нет?

- Здесь умерло много людей, - сказал Ламент. - Кровавая жертва.

- Тогда почему кровь течет до сих пор? - спросил Хок.

- Хороший вопрос, - откликнулся Пешеход.

Сказать ему больше было нечего. Все озирались, напряженно ожидая нападения, которое так и не последовало. На каждой стене мерцали дивные мозаики, изумляли прекрасные резьба и гобелены, изуродованные и перепачканные бегущей кровью. Одинокая кафедра проповедника имела такой вид, будто на ней зарезали что-то очень большое. Повсюду стояли изящные статуи, изображающие различные добродетели. Но у всех отсутствовали головы. Воздух был спертый и очень жаркий, все вспотели. Окон не наблюдалось, от умопомрачительного железного смрада свежепролитой крови деваться было некуда. Хок несколько раз сплюнул, но вкус все равно оставался во рту. Здесь царила гнетущая атмосфера ужаса, которая давила душу, словно слишком тяжелое для смертных бремя.

- Как будто мы снова в Черном лесу, - проговорила спустя некоторое время Фишер. - Он вцепляется в душу и прижимает тебя к земле. Он жмет и жмет... Пока не почувствуешь себя грязным, снаружи и изнутри.

- Да, отозвался Хок. - Помню.

- А я и не знал, что вы прошли через Черный лес, - заметил Ламент.

- Ну, да, ты же не все знаешь, - отмахнулся Хок. - Это было давно. Суть в том, что нам нельзя оставаться здесь слишком долго. Даже тебе, Пешеход. Если это место сродни Черному лесу, оно сожрет наши души.

- Что-то надвигается! - воскликнул Сенешаль.

Вокруг них материализовались мертвецы, словно пятнающие воздух мутные тени. Длинные ряды мужчин, женщин и детей, вместо глаз и губ - темные ямы, с ног медленно стекает кровь. Они были абсолютно, нечеловечески неподвижны, и на четыре живые души со всех сторон накатили волны боли, утрат, ужаса. Они закричали - все, даже Ламент. Боль была невыносима, утраты страшны, ужас - невообразим. Это ни шло ни в какое сравнение с ворчливым, но безвредным привидением, которое Хок и Фишер обнаружили в Хейнене. Перед ними страдали духи убитых, тени несчастных людей, вырванных из жизни до времени и обреченных оставаться в месте своей гибели. Там, где их так жестоко лишили любви и надежды. В ловушке между реальным миром и грядущим, запертые в бесконечном миге отчаяния.

- Боже мой, - пролепетал Хок.

- О господи, о господи, - причитал Сенешаль. - Сколько их здесь?

- Сотни, - ответил Ламент. - И они пробыли здесь очень долго.

- Бедняги, - повторяла Фишер. - Бедняги.

По темной толпе прошла медленная волна ряби, и в сознании живых зазвучал беззвучный голос: "Освободите нас. Освободите нас".

- Разве ты ничего не можешь поделать? - требовательно спросил Сенешаль у Пешехода. - Ты же Гнев Божий, мститель за обиды. Если что и заслуживает отмщения, так именно это. Здесь же дети! Сделай что-нибудь, черт тебя дери!

- Я не могу вернуть жизнь мертвым, - отозвался Ламент. - На это был способен только один человек, а я не он. Все, что мне доступно, - это освободить их из этого места и отослать к вечному упокоению. С местью придется подождать, пока мы не найдем их убийцу.

Он потянулся за своей святой силой и не нашел ее. Сила, которую он в прошлом так легко призывал, воплощение Господней воли в мире людей, больше не принадлежала ему. Он звал голос, который жил внутри него, но ответа не получал.

- Ну? - спросил Хок. - Чего ты ждешь?

- Я умалился по сравнению с тем, чем я был, - медленно произнес Ламент. - Я - Гнев Божий в мире людей, а мы, сдается мне, уже не в мире людей. Мы в каком-то ином месте.

- Я всегда знаю, где нахожусь, - заявил Сенешаль. - Это всегда было моим даром, в этом - моя сила. Но я утратил свой дар. Я потерялся. Никогда раньше я не испытывал этого ощущения. Никогда. Как вы, люди, это выносите?!

По мере того как Сенешаль говорил, он переходил от неуверенности к страху и затем к полной истерике. Он умолк только после того, как Фишер схватила его за руку и хорошенько встряхнула.

- Расслабьтесь. Вы привыкнете. Сосредоточьтесь на происходящем. Я всегда находила, что присутствие смерти очень дисциплинирует.

- Что-то творится с призраками, - заметил Хок. - У них возбужденный вид.

Темные фигуры теперь двигались, скользя вокруг живых в огромном хороводе. Они кружились все быстрее и быстрее, пока отдельные фигуры не затерялись в сплошном черно-белом мареве. Шепчущие голоса зазвучали снова. Они отчаянно пытались передать людям нечто важное, но разобрать удавалось только два пугающих слова: "Переходные Существа". Пораженный Ламент резко втянул ноздрями воздух, и все обернулись к нему.

- Этого имени я услышать не ожидал, - сказал он. - Переходные Существа представляют собой бессмертные креатуры огромной мощи, физические воплощения отвлеченных понятий или идей. Они пребывают вне времени и пространства, пока какой-нибудь идиот не призовет их в явный мир. Не будучи рожденными, они не могут умереть. Идеи, воплощенные в материальную форму, невозможно уничтожить их можно только изгнать. Князь демонов был Переходным Существом. Он один едва не уничтожил этот бренный мир. Если здесь представителей этого племени слишком много, нам определенно не под силу одолеть их.

И тут мертвые пронзительно закричали. Ужасный звук наполнил огромный неф и отразился от его окровавленных мраморных стен. А после он внезапно рассеялся и исчез вместе с призрачными фигурами. Через несколько секунд только эхо их ужаса свидетельствовало о том, что они были здесь. Однако постороннее присутствие по-прежнему ощущалось - такое сильное, что его чувствовали все. Словно взгляд злобных глаз. Хок и Фишер снова встали спина к спине, выставив перед собой оружие. Ламент сердито озирался. Сенешаль слегка наклонил голову набок и прислушивался.

- Еще что-то надвигается, - сказал он. - Что-то плохое.

И тут он возник прямо перед ними - человек, объятый пламенем. Жар заставил Хока и Фишер отступить на шаг. Сенешаль спрятался за Ламентом, который выставил посох между собой и пылающим человеком. Языки пламени вздымались и опадали, но не пожирали свою жертву. Сначала кожа этого человека была болезненно-красной, затем она чернела и лопалась, светясь в открытых трещинах кроваво-красным, прежде чем потемнеть еще больше и стать словно живая зола, и потрескаться, и отвалиться, обнажив свежую новую ткань. Снова и снова повторялась огненная смерть в бесконечном мучительном цикле. Объятый пламенем, претерпевающий бесконечную пытку - это был...

- Жареный, - негромко произнес Ламент.

- Добро пожаловать в мое творение, - проговорил вновь прибывший сухим скрипучим голосом. Пламя плясало у него на языке, во рту. - Это все мое. Я это создал. И из-за него я заставил всех тех людей погибнуть - потому что я стремился к чему-то большему. Из-за меня и из-за того, что я сделал, они навеки заточены в этом месте. Они появляются и пропадают по моему желанию. Я позволил им ненадолго показаться, чтобы вы получили представление о моем могуществе.

- Если ты столь могуществен, - спросила Фишер, - то почему горишь?

- Потому что я умер и был проклят, - ответил Жареный. - А затем меня призвали из ада, чтобы сделать стражем этого места. Но пылать мне вечно, изнутри и снаружи, бесконечно сгорать и возрождаться, объятому жаром бездны, дабы мое наказание не закончилось только потому, что меня ненадолго выпустили погулять.

- Сколько же ты здесь пробыл? - спросил Хок, стараясь не отворачиваться от удушливой вони горелой плоти.

- Столетия, - ответил Жареный. - Столетия мук и ни секунды облегчения. Сначала думаешь, что скоро привыкнешь, но этого не происходит. И сегодня боль такая же страшная, как и в первый день, когда меня утащили в преисподнюю. Я даже плакать не могу. Мои слезы превращаются в пар.

- Ты смеешь просить нашей жалости? - вопросил Ламент. - После признания в убийстве всех этих несчастных пленников? Объяснись! Кто ты такой? Что случилось столько веков назад?

- Что заставляет тебя думать, что я открою тебе свои тайны, Пешеход?

- Потому что грешники любят хвастать своими грехами. Это их единственная радость и утешение.

- Думаешь, ты - самый умный? - протянул Жареный. - Ты ничего не знаешь! Вообще ничего. Тогда как я могу поведать тебе вещи, которые взорвут твой разум и проклянут душу. Я Томас Чэдбурн, архитектор и создатель этого Собора. Все здесь рождено моим сознанием. Я надзирал за его сооружением, мучился над каждой деталью и доводил рабочих до безумия, потому что не принимал ничего, кроме совершенства. И это был мой первый грех. Гордыня. Потому что я полюбил мое творение сильнее, чем Бога, для поклонения которому оно предназначалось. Я считал себя могущественным и выдающимся человеком и постоянно хотел большего. Гораздо большего. Изучая некоторые древние книги в поисках способов сделать мое детище еще прекраснее, я наткнулся на древний договор, который мог бы изменить мою природу и сделать меня подобным богу. Следуя содержавшимся в нем инструкциям, я без страха отправился в Черный лес, и ни один демон не тронул меня. Они знали, что меня ждут, что я приглашен. В гнилом сердце Черного леса я обнаружил князя демонов, сидящего на трухлявом троне. Он сказал мне, что делать, чтобы стать таким же могущественным, как он, и я сделал это. Но он, разумеется, солгал. Переходные Существа всегда лгут. Наши короткие жизни для них - ничто, мелкое развлечение. Они ненавидят человечество за то, что оно реально.

Цена моего могущества оказалась удивительно простой. Массовая жертва. Собор мой был, наконец, достроен, и поэтому я созвал первых прихожан. Я обещал им особую церемонию, которой они никогда не забудут. Они все пришли - те, кто так долго и тяжко трудился на строительстве храма. Они пришли с семьями, с детьми. Они пели гимны и славили Господа, в которого я больше не верил. А я стоял в замаскированном пентакле и произносил слова, которым меня научили. И в единый страшный миг каждый мужчина, женщина и ребенок набросились друг на друга в безумной ярости и разорвали друг друга на кусочки. Отцы и матери убивали своих детей, а потом и друг друга. Это было изумительное зрелище, и я смеялся, смеялся, смеялся... Они, разумеется, до сих пор здесь, несчастные убийцы и их жертвы, связанные друг с другом ужасом потери и невольно совершенными страшными преступлениями. Вечные пленники заклятия, силу которому придала их смерть.

Когда безумные крики, стоны и хрипы слились в яростный вой, который стал резонировать по всему зданию, усиленный и сконцентрированный в соответствии с моим проектом, весь Собор содрогнулся. И в одно бесконечное мгновение сооружение, некогда взмывавшее к небесам, опрокинулось и устремилось в бездну. Само пространство вывернулось наизнанку. То, что должно было принадлежать Богу - радость и чудо людского мира, - было отдано в руки врага.

- Сволочь, - не выдержал Хок.

- Что?