Чтение 22–й страницы книги ~Последний завет~

- Почему же, друг мой? - спросил Пилигрим.

- Но посудите сами. Ведь глупое же занятие! Зачем скакать на лошади? Какой в этом смысл? Да и не думаю, что такая вот животина, - кивнул Густав в сторону валявшихся на земле рогов, - будет терпеливо сносить, когда на его спине скачет какой-то идиот. Как даст рогами под зад! По мне, так на земле скакать гораздо безопаснее.

- Бука ты, Густав! - в сердцах сплюнул Герман. - Да никто раньше не прыгал на спине у лошади. На ней скакали! Понимаешь, скакали!

- Прыгали, скакали? Какая разница, если итог один? Обязательно сбросит и рогами наподдаст, - настаивал великан.

- Герман пытается объяснить, что раньше люди перемещались на лошадях из Города в Город, - сказал Пилигрим - Садились им на спину, и лошади их везли.

- Везли-и? - Густав вытянул губы трубочкой. - Как машины, что ли?

- Совершенно верно, только медленнее. Дуго счел, что с объяснениями покончено, но Густав и не думал от него отставать:

- А машины?

- А что машины? - переспросил Пилигрим.

- А машины что делали, когда люди на лошадях ездили?

- Когда люди еще не придумали машин, они использовали лошадей, - мягко объяснила великану Герда.

- Дикий Билл скакал на лошади в другой Город, - кивнул Герман, подтверждая слова девушки. - К какому-то парню по имени Шериф. Вместе они ликвидировали целую банду нехороших людей.

- Дикий Билл... А что, раньше и люди были дикие, ну с рогами? - удивился Густав.

- Людей с рогами не было, конечно, - сказал Пилигрм и добавил: - наверное...

- А я видел! - вскричал Густав, - я видел в одной книге одного дикого человека! И у него были рога, - он начал загибать пальцы, перечисляя, - а еще хвост, красный плащ, бородка клинышком и трезубец.

- Я тоже, - сообщил Герман, - эта книжка есть в библиотеке Ветродувов. Название позабыл, но там стихи... Много стихов. Читать замучаешься.

- Стихи? - растерянно проговорил Франц. - Так это что же, стихи про... про Дикого Билла?

- Это романтическая поэма, - успокоил его Пилигрим, - фантазия на религиозную тему. Я читал нечто подобное. Может быть, даже именно эту книгу.

- Что-то вроде Последнего Завета? - хмыкнул Герман.

- Наверное, - согласился Дуго, - скорее всего, какой-то человек написал ее...

- Чтобы все поклонялись Дикому Биллу, - закончил за него Густав. - Ясное дело, небось сам Дикий Билл и написал, гы...

Тут великана очень рассмешило собственное предположение, и он принялся хохотать так, что каска слетела с головы. Увидев, какого цвета у Густава волосы, Герман поначалу опешил, а затем повалился на траву и засмеялся. Герда тоже не удержалась от улыбки, Франц попытался сдержаться, но Густав выглядел настолько комично, что терпеть не было сил, и Госпитальер зажал рот ладонью. Дуго проявил куда большую стойкость и лишь усмехнулся себе в бороду.

Густав догадывался, что смеются над ним, но никак не мог понять почему.

- Это... вы что это? - пискляво спросил великан, всерьез перепугавшись. - У меня что, тоже рога на башке выросли?

Он принялся щупать голову, скосив глаза вверх в попытке разглядеть, что у него на голове. Это вызвало новый приступ всеобщего веселья.

- Ты что-то не то надел себе на башку, - сквозь смех выдавил Герман. - Ой, не могу! Пожалейте мой живот! Что с твоими волосами, а?

- А что с ними? - убедившись, что рогов у него нет, великан немного успокоился. - Разыгрываете, что ли, а? - с подозрением спросил великан.

Герда покопалась в своем мешке и, вытирая слезы, протянула Густаву маленькое зеркальце. Великан взглянул на себя, увидел, что его шевелюра приобрела яркий клубничный цвет, ойкнул, тут же посерьезнел и выдохнул:

- Не понял. А что это с ними?

- Наверное, новая зараза, - сказал Герман, - поражает дураков, которые думают, что на лошадях прыгают, - и вновь разразился хохотом. - Дикий Билл. Ха-ха-ха.

Густав, напротив, чуть не плакал:

- Я знаю, это все мясо этой вонючей лошади! - Он захныкал. - Ну что вы все смеетесь? У вас сейчас тоже с волосьями беда случится...

- Это не мясо - это ягоды, Густав, - сказал Пилигрим, - они ведь лежали в твоей каске, а ты ее надел, не помыв. Вот сок ягод и окрасил твои волосы в такой... э-э-э... славный цвет.

- И что же мне теперь делать? - расстроился великан.

- Обычно краска держится чуть больше двух недель, - сказал Дуго.

- А если ему помыть голову? - предложил Франц.

- Бесполезно, - покачала головой Герда. - Водой ее смоешь. Я знаю некоторых девушек, так они только краской получаемой из этих ягод, и пользуются. Правда, подходит далеко не всем. Эти девушки... хм... как бы это поточнее сказать, любят слишком многих мужчин, точнее, они продают себя за деньги.

- Собирайся в дорогу, Красный Принц. - Герман поднялся с земли, продолжая смеяться. - На следующем привале я тебя побрею, и ты не будешь похож на таких девушек.

- Ну уж нет! Лучше я буду такой, чем лысый! - отказался от предложения следопыта Густав и сердито отшвырнул каску. - Чертовы ягоды! А ведь такие вкусные были!

- Не все то, что вкусно, идет нам на пользу, многое пагубно сказывается на нашем внешнем виде, - изрек Дуго.

- Не расстраивайся, Густав, - обнял Герман великана плечо, - только недалекие люди судят других по внешне виду, мы-то тебя хорошо знаем и всем будем рассказывать что ты - не продажная красноволосая девушка, а настоящий Черный Принц.

- Спасибо, Герман, - растрогался Густав, - ты - настоящий друг...

Вскоре в полях пустошей стало очень жарко, послеполуденное солнце пекло невыносимо, и Герда сняла свою мешковатую куртку. Герман отметил про себя, что фигура у девушки просто великолепная, черная обтягивающая майка лишь подчеркивала красоту ее гибкого, замечательно сложенного тела. Некоторое время следопыт разглядывал девушку, забыв обо всем на свете, потом опомнился и поспешно перевел взгляд на маячившую впереди широкую спину Густава.

- Герман, - позвала его Герда и замолчала. С минуту она просто шла рядом, но не говорила ни слова, наверное, не знала, с чего начать разговор, потом все-таки решилась. - Папа сказал мне, что вы с Францем наткнулись в районе Мусорщиков на Мегаников, которые собирали для Ангелов тела парализованных А-излучением...

- Было такое, - откликнулся следопыт.

- Не мог бы ты мне рассказать об этом случае поподробнее? Папа мог что-нибудь упустить. А для меня это очень важно.

- Важно? - Герман бросил на девушку взгляд исподлобья, в любой момент ожидая подвоха.

- У меня есть одна теория, - сказала Герда, - я решила ее проверить. Может быть, то, что вы видели, прольет свет на мои догадки.

Следопыт вгляделся в лицо девушки внимательнее. Зеленый глаз показался следопыту насмешливым, фиолетовый - излишне серьезным. Герман нахмурился. Он не любил, когда мотивы чьего-либо поведения оказывались для него неясны, а дочка Дуго представлялась ему совершеннейшей загадкой, к тому же влияющей на него самым странным образом. Рассказывать в который раз одну и ту же историю ему очень не хотелось. К тому же рассказывать ей...

- Послушай, - примирительно сказала Герда, уловив настроение Германа, - папа прав, нам еще долго путешествовать вместе. Может, заключим перемирие? Хотя бы временное?

Не дожидаясь ответа, девушка протянула следопыту обтянутую перчаткой руку.

- Хорошо, - смягчился Герман, - перемирие. Но учти, что только временное. И очень короткое. На длительное я не согласен. Не люблю, понимаешь ли, длительные перемирия. У меня от них изжога.

- Идет! - Герда улыбнулась, и они пожали друг другу руки. Рукопожатие у девушки оказалось неожиданно крепким.

- Ну так что? Теперь ты мне расскажешь? - спросила она.

- Ладно, до привала нам еще далеко, все равно делать больше нечего, - ответил Герман и принялся пересказывать произошедшие на территории Мусорщиков события.

Герда слушала внимательно. Правда, иногда она останавливала следопыта и задавала уточняющие вопросы. Пока шел рассказ, они отстали от основной группы, и теперь их разделяло расстояние в сто шагов. Дуго несколько раз оборачивался и бросал на мирно беседующих Германа и Герду удивленные взгляды, но вмешиваться не спешил, благо пока драки между девушкой-Пилигримом и следопытом не намечалось.

- ...вот такая история, - закончил свой рассказ Герман, - ну что, она сильно тебе помогла?

- Боюсь, что не очень, - разочарованно вздохнула Герда. - Ни одной зацепки.

- А что ты, собственно, ищешь?

- Что-то, что могло бы прояснить для меня происходящее. Я давно ищу эту связующую нить и не нахожу ее. Папа говорил тебе, что Меганики отдают собранные тела Ангелам?

- Да, - сказал Герман.

- Мне пришлось изрядно побегать по стране, поговорить с десятками свидетелей и пошевелить мозгами, чтобы понять, в чем состоит их система отбора. - Лицо Герды стало отстраненным, она задумалась о чем-то.

- Отбор абсолютно бессистемный, - уверенно заявил Герман.

- Да, ты прав, - подтвердила девушка, - но бессистемность только на первом этапе. Меганики хватают всех, а вот дальше пленников начинают сортировать уже знакомые тебе ребята на геликоптерах. Они оставляют только Универсалов, остальных уничтожают, словно это не люди, а мусор.

- Откуда ты все это знаешь? - спросил следопыт.

- Говорю же, я многое смогла разузнать, проводя собственное расследование...

- Но зачем им Универсалы? - Все сказанное девушкой Герману показалось нелепым.

- Не знаю. Это последний вопрос, на который я не могу ответить. Как только найду зацепку...

Неожиданно Герда замолчала и шумно втянула носом воздух. Потом провела ладонью перед глазами, словно сбрасывала с них пелену, мешавшую ей разглядеть что-то на горизонте. Такая ассоциация возникла у Германа, когда девушка сделала странный жест, и он внезапно ощутил, как его пробирает холодок - предчувствие чего-то нехорошего.

- Подержи, - сказала Герда и, сунув Герману карабин и куртку, вдруг упала в траву.

- Что с тобой?! - Следопыт присел, намереваясь помочь девушке, но она неожиданно толкнула его и замерла, прижавшись щекой к земле.

- Ты... ты...-пробормотал Герман. - Что происходит?

Герда зашевелила губами, и он вдруг понял, что падение - вовсе не припадок и не внезапное недомогание - это проявление ее дара - дара Универсала. Следопыт уставился на девушку во все глаза, думая, что и сам в моменты "выпадения" из реальности, наверное, выглядит точно так же. Глаза Герды были наполовину закрыты, так что Герман отчетливо разглядел, как мечутся под полуприкрытыми веками быстрые точки черных зрачков. Ему снова стало не по себе, он резко поднялся на ноги и нос к носу столкнулся с Дуго. Пилигрим выглядел взбешенным.

- Что тут... - начал он и внезапно осекся. Герман хотел что-то сказать, но Пилигрим приложил палец к его губам:

- Тише, она слушает!

Подбежали Густав с Францем и тоже остановились возле лежавшей на боку Герды. Девушка полностью закрыла глаза, ее дыхание стало ровным, щеки побледнели.

- Что с ней? Это припадок? Надо зафиксировать голову! - Франц бросился к Герде, но путь ему преградил Герман:

- Спокойно, малыш. Ничего страшного не происходит.

- Но как же?! Она ведь потеряла сознание! - разволновался Госпитальер.

- Никто ничего не терял, друг мой, - вмешался Дуго, - это обычная реакция некоторых Универсалов на уход.

- Герда - Универсал? - Глаза Франца расширились от удивления. - Ни разу не видел настоящего Универсала! Что, правда она Универсал?

- Если ты раскроешь глаза и посмотришь по сторонам, то увидишь сразу троих, - проговорила Герда, поднимаясь с земли, из транса она вышла мгновенно.

- Тро-их? - Густаву показалось, что он ослышался.

- Ну да, - Герда небрежно отряхнула штаны и взяла из рук Германа свою куртку. - Меня, отца и Германа.

- Дуго? Герман? - Франц ошарашенно переводил взгляд с одного на другого. - Вы что, и вправду Универсалы?

- Не мели чушь! - раздраженно бросил Герман. - Никакой я не Универсал! Сроду не слышал подобной ерунды!

- Ты просто не хочешь в это поверить, друг мой, - мягко произнес Пилигрим. - Герда может ощущать изменение погоды, а я узнавать других Универсалов. Заявляю тебе со всей ответственностью, ты - Универсал. И я не раз уже находил этому подтверждение. У меня было время, чтобы понаблюдать за тобой.

Герман вздрогнул:

- На этот раз ты ошибся. Я не имею ничего общего ни с какими Универсалами!

- Ты же знаешь, что мы никогда не ошибаемся. - Дуго покачал головой. - Ошибка исключена.

Герман посмотрел на Франца, потом перевел взгляд на Густава, Герда улыбнулась ему обнадеживающей улыбкой, Дуго казался очень спокойным, весь его вид говорил - признай наконец правду, мы ведь Универсалы, мы никогда не ошибаемся.

- Герман, - голос Пилигрима звучал мягко, - поверь мне, я знаю, что в твоем родном клане к Универсалам относятся настороженно, да и в других кланах Города тоже, но я уверен, что придет день и те, кто обладают даром, смогут гордиться тем, что они имеют. Люди не будут считать свой дар проклятием. Ты ведь считаешь свое особенное умение проклятием, не так ли?

- В любом случае я этого не хотел, - сдавленно проговорил Герман.

- Никто не хотел. Это дается нам от природы. Кстати, а что умеешь ты? - спросил Пилигрим.

- Так ты Универсал, я так и знал! - закричал Густав, ткнув указательным пальцем в лицо Германа.

- Убери палец, - угрюмо проговорил следопыт, ему все еще было очень не по себе оттого, что кто-то узнал его тайну. - Так ты действительно не знаешь, что я могу? - спросил он у Пилигрима.

- Я всего лишь могу определить Универсала, но в чем его дар, узнать не могу, - пояснил Дуго, - так что буду тебе признателен, если ты все расскажешь нам о своем даре, возможно, твое умение пригодится нам в дальнейшем.

- Уже пригодилось, - сказал Герман, - и не раз... Я могу почувствовать присутствие другого человека на расстоянии.

- Только человека? - спросил Дуго. Герман кивнул и тут заметил, что Герда снова проводит ладонью по воздуху, как делала это до того, как впасть в транс.

- А скажи-ка мне вот что, друг мой, - сказал Пилигрим, не замечая движений, производимых дочерью, - этот дар... он проявляется у тебя все время или же...

- Все вопросы придется отложить - у нас небольшие проблемы, - перебила его Герда.

- Небольшие? - вскинулся Пилигрим.

- Пожалуй, большие, - ответила Герда, - надвигается Буря. Герман выругался и посмотрел на небо.

- А ты уверена? - спросил он. - Ни облачка.

- Я уверена, - кивнула Герда, - Буря будет сильная. Очень сильная. Нужно срочно найти укрытие. Возможно, какой-нибудь подвал.

- О чем ты говоришь, Герда? - пискнул перепуганный Густав. - Какой подвал? Кругом поля! Нам за весь день ни одного домика не попалось! Здесь негде спрятаться. Мы все погибнем! - выкрикнул он уже с истерикой в голосе.

- Густав, заткнись! - вспылил Герман. Оставаться во время Бури на открытой местности ему тоже очень не хотелось.

- Спокойно, - сказал Пилигрим, - я знаю одно укрытие. Но до него далеко. Часа два пути. Сколько у нас времени? - обратился Дуго к дочери.

- Чуть меньше двух часов, - ответила Герда.

- Тогда чего мы ждем?! - Герман забросил мешок на спину. - Ну давайте, Пилигримы, показывайте, куда идти!

Шли быстро, порой срываясь на бег. Тяжелее всех приходилось Францу, но пока он держался, правда, Густаву все же пришлось забрать у Госпитальера рюкзак. Теперь даже Густаву было не до еды, так что против того, чтобы он нес провизию, никто не возражал. Герман косился на небо, но никаких признаков Бури пока не замечал. Он все еще надеялся, что Герда ошиблась и никакой Бури не будет, но тут же внутренний голос напомнил ему, что Универсалы никогда не ошибаются. А раз Герда - Универсал и способна ощущать изменение погоды, то Буря будет непременно. Он и сам никогда не подвергал сомнению то, что позволял ему увидеть, разглядеть на расстоянии его дар. Он просто всегда знал, где находятся люди, чувствовал биение их сердец, и если для кого-то подобное умение казалось абсолютно невозможным, то Герман воспринимал его как данность, то, что было у него с самого рождения и останется с ним навсегда.

В который раз за последние полтора часа следопыт посмотрел на небо, но там не было ни облачка. Впрочем, это ничего не значило. Особенностью большинства Бурь было то, что об их присутствии узнавали в самый последний момент, обычно когда становилось уже слишком поздно что-либо предпринимать. Хорошо, что с отрядом была Герда, которая смогла заранее предсказать приближение стихии. Теперь у них есть шанс спастись и пережить Бурю, если только Дуго выведет их к укрытию.

Последняя война давно закончилась, но странные, капризные шутки погоды случались и по сию пору. Частые дожди и летняя жара, ранняя и затяжная зима, иногда приносящая с собой лютые морозы и обильные снегопады, постоянные перепады температур, когда с утра на улице жарко, а к вечеру ледяной ветер пронизывает до костей. Шквалистые ветры, а порой даже смерчи обрушивались на территории, где жили люди внезапно, унося десятки жизней. Но ни дождь, ни снег, ни холод, ни зной не были так страшны и ужасны, как Буря, приходящая с запада. Это грозное природное явление случалось раз в пять-шесть лет, обычно поздней осенью или ранней весной. Ураганный ветер, зарождавшийся где-то над Атлантическим океаном, тяжелым цепом проходил по стране, с корнем вырывая могучие деревья и срывая с домов ветхие крыши. Проливной дождь устраивал на земле настоящий потоп, многочисленные молнии рассекали небо, высвечивая грозовое брюхо туч. Но самое страшное в западной Буре был даже не ветер, не дождь и не яростные молнии, а то, что она скрывала в себе: тысячи тонн поднятого в воздух ураганным ветром мусора, переносимого на многие сотни километров. Иногда падающие с неба "осадки" достигали размера одноэтажного дома. Поговаривали, что порой с таким мусором с неба падали и люди, которых Буря подхватила и засосала в себя, а затем безжалостно выплюнула.

Старый Кра клялся и божился, что самолично видел, как однажды подобная Буря выбросила на район Поджигателей самого настоящего кита. Герман пьяным россказням главы клана не слишком доверял, но все же вполне допускал, что такое могло произойти. Те, кто устроил Последнюю войну, основательно постарались ухудшить жизнь своих потомков. Людям оставалось или умереть, или как-нибудь приспособиться к новым условиям жизни, могучий инстинкт выживания победил - и они выбрали последнее. Старики говаривали, что самыми трудными были первые три года Черных веков. Это были годы лютой, нескончаемой зимы и кромешного мрака. Тысячи выживших после бомбежки не смогли выстоять перед палачом-холодом. Затяжная зима стала первым испытанием для выживших, и, казалось, ничто не может быть страшнее ее ледяных объятий, но на смену холодам и снегу пришло то, что дремало в укромных местах, в тысячах контейнеров. То, что пережило холода в надежном месте, то, что нельзя увидеть вооруженным глазом. Землю потряс Великий мор, который забрал с собой в тысячу раз больше людей, чем лютый холод.

- Герман, о чем задумался? Ась? - спросил Густав.

Следопыт покосился на великана.

- О прошлом, - ответил он, - прошлое занимает мои мысли, Густав. Великий мор. Лютый холод. Стремительно вымирающее человечество. И жалкая кучка выживших, участь которых незавидна.

Черный Принц пожевал губами, посмотрел на следопыта с непониманием, но с глупыми вопросами больше не приставал. Между тем отряд покинул освещенные ярким послеполуденным солнцем поля и, следуя за торопившимся Дуго, свернул в мрачный еловый перелесок.

- Не думаю, что деревья спасут нас от падающих с неба булыжников и ветра, - проговорил Герман и опять поглядел в ясное небо над головой. Даже представить себе было сложно, что вскоре здесь начнется Буря. Может, у Герды сбился внутренний барометр или что там у нее внутри отвечает за определение погоды?

- Конечно не спасут, - ответил Пилигрим, ускоряя шаг, - но так мы срежем путь.

- Далеко еще, папа? Время на исходе! - Герда заметно нервничала.

- Минут двадцать. Мы успеем. Должны успеть...

- А если не успеем, тогда чего? - спросил Густав.

- Тогда тебе уже не придется задавать глупые вопросы никада, - отрезал следопыт, - так что лучше поспеши, Красный Принц...

- Эх! Жаль, я каску выбросил, - вздохнул Густав.

Поначалу Герман не обратил внимания на почти абсолютную тишину, нарушаемую лишь шорохом их шагов, но потом она стала для него слишком очевидной, обрушилась, словно все они находились под звуконепроницаемым куполом, и он понял, что Герда была права и вскоре действительно начнется Буря.

- Птицы замолчали... и насекомые, - сказал Франц, втягивая носом воздух, который вдруг сделался сырым и про хладным.

- Они же не дураки, - пропищал Густав. - Сейчас самое лучшее - это спрятаться или улететь как можно дальше. Может, Буря тогда и не заденет. Эх! Ну почему я не птичка?

- Ты слишком большой, чтобы летать, - сказал Герман, разглядеть горизонт, но лохматые ели загораживали обзор. Не будь здесь деревьев, путешественники бы смогли видеть как горизонт стремительно затягивает иссиня-черная дымка.

В вершинах деревьев загулял сильный ветер - первый предвестник надвигающегося ненастья.

- Бежим! Иначе не успеть! - закричал Пилигрим и кинулся вперед. За ним последовали остальные.

Герман бежал последним, приглядывая за несущимся впереди Францем.

"Мальчишка на пределе, - подумал следопыт, - случись что, придется волочь его на себе".

Ветер крепчал с каждой минутой, и к тому времени, когда деревья вдруг расступились, он уже дул яростными порывами, налетал с разных сторон, постоянно меняя направление, стараясь обмануть людей и сбить их с ног.

- А дьявол! - попытался перекричать шум ветра Герман и остановился, пораженный величественным зрелищем.

Почти половина неба превратилась в чернильное пятно, оно с катастрофической скоростью разрасталось, неслось на людей. Герман задрал голову и увидел, как через окно ясного неба стремительно пролегает едва различимая черная полоса - тонны мусора, которые гнал впереди себя самый высокий и быстрый из всех существующих на земле ветров. За первой темной полосой пролегла еще одна, а за ней еще и еще, полосы набегали одна на другую и беспорядочно ширились...

- Не стойте на месте! За мной! - Дуго приходилось прилагать усилия, чтобы его услышали, - ветер выл, оглушая, а черная клякса заглотила еще четверть небесного свода.

Только сейчас Герман обратил внимание на местность, куда их привел Пилигрим. Огромное поле окружало плотное кольцо деревьев Чтобы пересечь всю открытую местность, потребовалось бы не меньше сорока минут. Из всей растительности на поле присутствовала высокая, пригибающаяся к земле от бесконечных порывов ветра трава, редкий, клочковатый кустарник и небольшие деревья. Вдали виднелось несколько потемневших от времени построек. И еще какие-то груды железа метрах в трехстах впереди. Чем эти груды были раньше, Герман определить не смог, но, несомненно, чем-то очень и очень крупным.

- Где это мы?! - крикнул Франц, слова его унес ветер, но Пилигрим расслышал обрывки.

- Это военный аэродром! Раньше было военным аэродромом! Попытаемся укрыться от стихии здесь! - проорал Дуго и решительно направился к волнующемуся морю травы.

- Куда?! - Герман схватил Пилигрима за плечо. - В высокой траве опасно!

- Это наш единственный шанс! - ответил Дуго и, сбросив руку охотника, побежал вперед.

Герман раздраженно сплюнул, плевок понесло ветром, и он угодил в Густава.

- Извини! - крикнул Герман. Прикрывая рукой глаза от пыли, он пошел за Пилигримом, решив, что вряд ли какой-нибудь хищник во время приближающейся Бури будет озабочен охотой.

Герда споткнулась, потеряла равновесие, и Герман на ходу подхватил ее, не давая девушке упасть. Впереди маячили спины Густава, Франца и Дуго. Как оказалось, Пилигрим и не думал вести их к темнеющим постройкам, он резко повернул направо. Отряд пробежал мимо развороченного, проржавевшего хвоста самолета и оказался возле крохотного приземистого здания с мощными стенами и железобетонной крышей. Такой домик вполне мог выдержать Бурю. Ветер налетал порывами и почти сбивал людей с ног, небо стало иссиня-черным.

В темнеющий вход нырнул Франц, за ним Дуго, Густав и... места больше не было. Внутри домик оказался завален кучей какого-то барахла, и трое едва в нем поместились. Следопыт остановился у входа.

- Давай сюда! - крикнул ему Густав, чье плечо торчало из двери. - Мы сейчас потеснимся!

- Я не влезу! - сказал Герман.

- Давай! - рявкнул Пилигрим. - Втиснемся как-нибудь!

- Нет! Мне придется поискать другое укрытие! Герда, иди к ним! - Следопыт обернулся к девушке.