центаврианских стимуляторов, что-нибудь из высших производных амфетамина.
Я решил атаковать первым.
тоном.
вызвал полицию и рассказал им о том, что вы сделали со мной позапрошлой
ночью.
твоим показаниям. К тому же вы, марсиане, не любите полицию, поскольку она
является земной, а не марсианской организацией!
чувствовал, что должен продолжать дразнить его, это было безопаснее,
поскольку вся энергия этого явно раздраженного человека уходила на то,
чтобы ответить мне.
привлеченный запахом твоего гниющего тела.
он. - Так что твои надежды увидеть меня пониженным в ранге не оправдались!
Я думаю выйти из этой игры с поощрением или даже двумя.
одним пунктом. Центавриане не знали слова стыд и почти не заботились о
моральной стороне дела, лишь бы не ухудшилось их общественное положение, в
то время как у медведиан был культ чувства вины, чувства нравственной
ответственности за свои поступки.
чтобы узнать, каким образом он вывернулся.
места. Хоуск нахмурился, но, как всякий дисциплинированный центаврианин,
молча пошел к своему креслу.
весь путь до Пегаса. В конце концов я решил выследить, куда он направится
после посадки.
нетерпеливо слонялся вокруг, пока мне не пришлось все-таки заметить
очередное такси. Я вздохнул, остановил машину и, помня о своем заявлении,
что меня ждет отец, назвал соответствующий маршрут.
общественным кабинам связи, скорее всего, чтобы убедиться, действительно
ли здесь живет мой отец.
небольшой образец живой ткани: не искусственной, крайне дорогой и,
вероятно, имеющей недостатки, а настоящей, точно соответствующей замыслу
Тодера. Донор был высокого центаврианского происхождения, но не имел
действительно замечательной комбинации генов.
работала в родильной клинике Пегаса; на Марсе центры генетических
исследований и родильные клиники были объединены. Хотя только центавриане
серьезно занимаются планированием своего потомства, но будущее детей
интересует всех родителей.
просторной комнаты мне давно уже не приходилось видеть на Марсе. Я
остановился, онемев. Девушка была редкостно красива. Я давно убедил себя,
что таких женщин не существует, и мои юношеские мечты так и не сбылись.
Черные волосы спадали на ее плечи, обрамляя удивительное овальное лицо с
широким лбом, высокими скулами, изящными тонкими губами. Ее кожа была
теплого медно-коричневого цвета. На ней был свободный рабочий комбинезон
из белой синтетической ткани, скрывающий все изгибы ее тела, однако я не
сомневался в безупречности ее фигуры. Подобно мне, все марсиане были
худыми, а некоторые выглядели долговязыми, но она казалась _о_ч_е_н_ь
стройной - немногие женщины заслуживали такого эпитета.
первом слове.
посылка может оказаться не готовой к столь раннему рейсу.
родственница Тодера.
о своих родственниках, потому что не все из нас ведут такой скромный образ
жизни, как он.
марсианских делах. А почему бы и нет? Марсианское население
немногочисленно, и одна выдающаяся наследственная линия выделяется ярче,
чем на переполненной планете земного типа, - точно так же, как когда-то мы
называли горой возвышенность в несколько сот футов высотой, какую редко
встретишь на Марсе.
собирались сделать с центавро-марсианской линией, представленной их
правнуком.
открыла выдвижной ящик стола.
протянул ей ложный образец, который тотчас же исчез в соседнем выдвижном
ящике.
Дживес получит сообщение в срок, обещанный мной. Благодарю вас. Не знаю,
что все это значит, но очень уважая дядю, я уверена, вы оказали важную
услугу.
пустую болтовню. И все же я почувствовал острую боль разочарования.
Встретив прекрасную женщину, я, по крайней мере, хотел полюбоваться ею!
приводящей в замешательство откровенностью:
марсианин, вошедший в эту комнату в первый раз, уходит с большой неохотой.
Но у нас могут появиться осложнения, если мы не передадим сообщение
Дживесу вовремя.
мало. Большая часть персонала, должно быть, находилась в родильном
отделении, за воздушным шлюзом, в густой влажной земной атмосфере.
Проклятая необходимость, которая все еще связывала нас с Землей, словно
пуповина!
проводившего меня до кабинета Иеты Драйфус.
я встретил мужчину с песчаными цветами и кульком с яблоками, по всей
видимости, он шел навестить свою жену, затем мимо меня прошли два
носильщика из земных эмигрантов, сгорбившихся под ящиками с медицинским
оборудованием и явно встревоженных их легкостью при низкой марсианской
гравитации. Я растерянно плелся по дорожке, мои мысли были заняты Иетой
Драйфус. Однако мне следовало решить, куда же идти дальше.
рельефом и придавала ему форму, Пегас же был городом в кратере овальной
формы; главные улицы расположились в строгом порядке. Я точно высчитал,
что если я пешком направлюсь к дому моего отца, то приду как раз к обеду.
В это время я увидел такси, медленно двигавшееся по запыленной улице.
одно, только одно место, куда он мог ехать в том направлении.
дать мой марсианский прыгающий бег.
входа в генетический центр. Я ворвался в вестибюль, чуть не сбив с ног
пожилую женщину, переносившую подставку с макетом гена, и ринулся к
кабинету, который покинул несколько минут назад.
которая сделала замки бесполезной вещью; само собой разумеется, Хоуск,
если бы мог, запер бы за собой дверь. Он стоял, нацелив свой любимый
нейрохлыст на Иету, и требовал образец ткани, полученный от Дживеса.
не было времени беспокоиться об этом. Я начал действовать прежде, чем
округлились глаза Иеты, - изменение их выражения выдало меня.
выросшего на планете с гравитацией в один "же". Я сжал руками голову
Хоуска и рванул ее назад, через свое выставленное колено. Он был поражен
еще больше, чем тогда, в комнате под Старым Храмом. Хоуск завопил и упал
на пол, Иета быстро выхватила из его рук нейрохлыст. Кое-как мы скрутили