защищает толпу от холодного ветра, дующего на такой высоте. Ярус за ярусом
вздымались скамьи, как сидения какого-то гигантского футбольного стадиона;
большинство жителей Занадара вместе со своими женщинами надели праздничные
наряды и отправились смотреть, как сражаются и умирают ради их
удовольствия.
стены, которая окружала всю арену и защищала зрителей от свирепых зверей,
восставших рабов или от тех и других сразу. В ложе в мягком кресле под
навесом небесно-голубого шелка сидел, развалясь, принц Тутон, холодный
красивый молодой человек с циничными равнодушными глазами и жестоким ртом.
красоту. У нее было измученное от многих бессонных ночей и дней лицо, и
при виде ее дыхание замерло у меня в горле и глаза мои увлажнились. Она
так прекрасна! Недели плена не притушили сияния ее раскосых изумрудных
глаз, не потускнело закатное золото ее рыже-красной гривы, и не сломался
ее гордый, храбрый дух. Она сидела холодно и отчужденно, чуть в стороне от
мягкого кресла Тутона, в величественной изоляции. Голова ее была высоко
поднята, лицо непроницаемо, рот упрям. Как я любил ее в этот момент! С
радостью отдал бы я жизнь, чтобы спасти ее от этого жалкого плена, но,
увы! насмешливая судьба, кажется, заставит меня напрасно пролить кровь на
раскаленные пески арены в бессмысленной и тщетной схватке с каким-нибудь
зверем джунглей для потехи жестоких кровожадных занадарцев.
пара отлично обученных редких белоснежных тапторов, провел нас парадом
открытия игр. Мы дважды обошли весь амфитеатр, приветствовали королевскую
ложу и получили в ответ небрежный взмах украшенной множеством колец руки
Тутона. Потом мы вернулись в помещения под ареной, и праздник начался.
заезде четырех победителей предварительных заездов; он получит из рук
Тутона золотой венец. В забеге фаворитами были синие, а красные и
серебряные соревновались за второе место. Занадарцы приходят в страшное
возбуждение во время гонок колесниц, как римляне или византийцы моего
мира, и трибуны были разделены на цвета болельщиков разных команд. Когда
Гликон из команды синих, наиболее известный чемпион, всеобщий любимец,
появился на арене, зазвучали такие громовые аплодисменты и крики, что
некоторые испугались за целость защитного купола, который мог треснуть от
этого грома.
захваченной с собой пищей или покупали ее у разносчиков, ходивших по
рядам. А за едой занадарцам в качестве соуса потребовалась свежепролитая
кровь, так что тут же из Ворот Героев, как назывался забранный решеткой
вход на арену, появились первые гладиаторы.
к_е_р_а_к_с_и_а_н_е_, или копейщики, и _т_а_р_и_а_н_е_, вооруженные боевым
топором. Большинство из нас, простых рабов, рассматривались как средство
для заполнения промежутков, годное разве что для кровавой смерти. Но среди
гладиаторов были звезды, эти чемпионы занимали привилегированное
положение, у каждого были свои поклонники и свой цвет. Я знал из них
одного только Зантора, потому что остальные были снобами и наслаждались
своими привилегиями. У них были личные помещения под ареной; они не жили в
общих казармах вместе со всеми нами; забавно было смотреть, как они
расхаживают в позолоченных латах, перчатках, в шлемах с плюмажами с
высокомерием завоевателей, хотя они рабы и в сущности ничем от нас не
отличаются. Некоторые из них, например, любимец принца Панчан, жили в
просторных роскошных помещениях, ели деликатесы, присланные со стола
самого принца на посуде из драгоценных металлов, у них для удовольствия
были собственные рабыни, и ходили они разукрашенные драгоценностями, как
принцы.
фехтовальщиком. Я сказал, что небесные пираты боялись вооружать рабов
арены другим оружием, кроме неуклюжих копья и топора. Панчан был
единственным исключением из этого правила. Это был мрачный по-девичьи
красивый молодой гигант с великолепным золотым телом, которое он любил
демонстрировать восхищенной толпе. Большинство гладиаторов
предусмотрительно защищались кирасами, перчатками, поножами, шлемом и
кольчугой; этот золотой юный бог на играх сражался буквально нагим; на нем
были только сандалии, лента, защищавшая глаза от роскошной гривы, и узкая
полоска алого шелка на бедрах. Толпа восхищалась им, и Тутон несколько раз
предлагал ему свободу после особенно великолепной победы, но Панчан
предпочитал восхищение толпы сомнительным опасностям свободы. Ему одному
была оказана редкая честь: он мог приканчивать свою жертву рапирой.
роскошь, в которой он жил; надо отдать ему должное, он был великим бойцом
и заслуживал окружавшее его восхищение. Он один из немногих гладиаторов,
кто с одинаковым искусством пользовался и копьем, и топором. Иногда в
большой общей схватке, которой обычно заканчивались игры, он сражался на
стороне _к_е_р_а_к_с_и_а_н_, в другой раз - за _т_а_р_и_а_н_ - и всегда
проявлял великолепное искусство, ловкость и подвижность, которые делали
его великим бойцом. Впрочем, существовало соперничество между ним и моим
новым другом Зантором. Никто не знал, как оно началось, потому что Зантор
все-таки прежде принадлежал к хозяевам королевства небесным корсарам, а
Панчан, несмотря на свой статус чемпиона, родился низким рабом.
страхом перед успешным соперником. Когда Зантор впервые вступил на арену,
его освистали, но вскоре храбрость, достоинство и боевое искусство
завоевали ему аплодисменты переменчивой толпы, и теперь в популярности он
не уступал Панчану. Во всяком случае Зантор тренировался в моем отряде
к_е_р_а_к_с_и_а_н_, и с первого его появления в рядах
гладиаторов-копейщиков Панчан сражался исключительно в рядах т_а_р_и_а_н_.
Много раз соперники бились друг с другом, и всегда Зантор, будучи гораздо
старше и тяжелее, выдерживал схватку с избалованным злобным юным золотым
богом игр. Что, несомненно, добавляло яду в сердце Панчана.
прошли групповые бои, в которых шесть или восемь _к_е_р_а_к_с_и_а_н
сражались с таким же количеством _т_а_р_и_а_н_.
начальных боях, они предназначались для разогрева публики, и в них
включали малоценных торопливо подготовленных рабов. Но я заметил, что
Зантор следил за тем, как сражаются его товарищи, и давал немало ценных
советов, подбадривая просто своим присутствием.
Копье никогда не было моим оружием, но я достаточно познакомился с ним,
чтобы успешно защищаться. И должен сознаться, что только защищался. Я
готов сражаться и убивать, защищая свою жизни и честь, оберегая друзей и
любимых, но мне тошно при мысли об убийстве на потеху толпе человека,
который не причинил мне никакого зла и которого я не могу считать своим
врагом. Поэтому я только оборонялся от топорников, наседавших на меня, и
не пытался никого из них убить. Противники в основном испытывали те же
чувства и, как только они поняли, что я не пытаюсь нащупать слабое место в
их защите, мы принялись обмениваться ударами, пока начальник игр не
прерывал схватку.
послышалось шиканье и свист, нас стали забрасывать остатками пищи. Заметив
волнение толпы, начальник игр решил изменить расписание и начать общую
схватку, прежде чем и его начнут забрасывать мусором. Занадарцы очень
любят общую схватку, которой обычно заканчиваются игры и которая
представляет собой настоящий массовый бой. Вероятно, здесь следует
объяснить, что большие игры занимают обычно три или четыре дня и состоят
из большого количества разнообразных развлечений. Первый день, как я уже
описал, начинается с гонки колесниц и продолжается схватками групп
новичков _к_е_р_а_к_с_и_а_н_ и _т_а_р_и_а_н_; заканчивается он к вечеру
общей схваткой. На второй день наиболее опытные и искусные бойцы из обеих
команд сражаются с дикими зверями, в одиночку или группами. Третий день,
который обычно заканчивает игры, занимает схватка чемпионов; перед этим
каждому из чемпионов дается возможность потренироваться и убить некоторое
количество менее ценных рабов арены.
вымпелами воображаемых городов. Под гром труб начиналось сражение. В
отличие от начальных поединков, общая схватка - серьезное дело, и каждый
боец под угрозой смерти обязан убить как можно больше противников. Тем не
менее я продолжал в основном защищаться и держался поближе к предводителю
своего отряда Зантору. И делал это не без причины. До меня дошли слухи,
что Панчан, подстрекаемый принцем Тутоном, поклялся убить своего соперника
во время личной схватки двух предводителей, которая венчала собой
состязание.
Эргон стали моими друзьями в Занадаре, и я решил сделать все возможное,
чтобы предотвратить предательство. Мне казалось, что теперь моя жизнь
ничего не стоит. Я, несомненно, умру в одном из этих кровавых
представлений, и если мне предстоит умереть, то я хочу умереть, защищая
достойное дело.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Корнев Павел
Панов Вадим
Курылев Олег