пылких объятий. Некоторое время он медленно плыл в восходящем потоке
рассвета, окруженный на своей аскетической постели раздумьями, рекой,
отыскивающей свой путь, свежими ароматами утра, криками кружащих в небе
птиц.
умиротворение, свою гармонию с окружающим, и даже непреклонная жесткость
камня казалась ему уместной, необходимой частью утра в целом.
оргазме, о разрывающемся сердце, об облегчительном освобождении и
удовольствии, столь драгоценном, что он готов был продать свою душу за то,
чтобы сделать все это частью реальной жизни. Вспоминая и словно бы заново
переживая эти ощущения, он испытал долгий прилив радости. Потом он
вспомнил, что для того, чтобы получить все это, он причинил боль Лене.
еще не поднялось над горами, все же в долине было достаточно света, чтобы
Кавинант увидел, что Лены нигде нет. Она ушла.
где лежал Кавинант. Он с трудом поднялся и осмотрел все ущелье и оба
берега Мифиль, надеясь найти какой-нибудь след девушки, - о, лишь теперь
его воображение представило месть жителей подкаменья. Сердце тяжело бухало
в груди: всем этим людям, сильным, как скалы, будет наплевать на его
объяснения и извинения. Словно дезертир, он пытался увидеть следы погони.
ни преступлений, ни жаждущих наказания. Постепенно паника Кавинанта пошла
на убыль. Бросив последний взгляд вокруг, он начал готовиться к тому, что
бы ему ни предстояло.
реки по направлению к относительной безопасности равнины. Но он был
прокаженным и не мог так просто пуститься в одиночное путешествие, ему
необходимо было подготовиться.
позволить думать о ней. Он осквернил ее доверие. Осквернил доверие
подкаменья. В страсти прошедшей ночи он зашел слишком далеко. Это кануло в
прошлое, безвозвратно прошло, это было иллюзорным, как сон.
этом. Почти случайно на Смотровой Кевина он нашел ответ на это безумие:
продолжай двигаться, не думай об этом, выживи. Теперь такой ответ был даже
еще более необходим. Его страх "Берека", испытанный накануне вечером,
казался сейчас почти несущественным. Его сходство с легендарным героем
было всего лишь частью сна, а вовсе не обязательным фактом или
требованием. Эту мысль он тоже отбросил, а затем заставил себя произвести
тщательный осмотр своего тела и ВНК.
пурпурных пятен, он двинулся к концу мыса. Он все еще не полностью
пробудился. Ему требовалась больше самодисциплины, самоуправления; руки
его дрожали, как будто не могли успокоиться без обычного ритуала бритья.
Но перочинный нож в кармане не годился для этой цели. Выждав мгновение,
Кавинант сделал глубокий вздох, ухватился за край скалы и бросился прямо в
одежде в реку, чтобы искупаться.
небесами прямо в весенний день. Но вода была слишком холодна - выдержки
Кавинанта хватило только на то, чтобы нырнуть и несколько секунд
поплескаться в струях течения. Потом он, подтянувшись, снова выбрался на
каменный мыс и встал на нем во весь рост, отдуваясь и стирая воду с лица.
А вода продолжала стекать с волос прямо в глаза, ослепляя Кавинанта и не
давая ему увидеть Этиаран, стоящую на песке возле ямки с гравием. Она
смотрела на Томаса мрачным твердым взглядом.
него, словно его застигли в момент преступного акта. Мгновение он и
Этиаран мерили друг друга взглядами через песок и скалу. Когда Этиаран
заговорила, Кавинант внутренне съежился, ожидая, что она будет оскорблять
его, бранить, осыпать упреками и проклятиями. Но она сказала только:
помощи всех своих обостренных чувств, но не смог обнаружить в нем ничего,
кроме решимости и спокойной печали. Внезапно он понял, что она не знает,
что случилось с ее дочерью.
Кавинант двинулся вперед и скорчился возле огня. Его разум с невероятной
скоростью перебирал самые немыслимые предположения, которые объясняли бы
поведение Этиаран, но он подставил теплу лицо и молчал, надеясь, что она
скажет что-нибудь, и он поймет, как ему следует держать себя с ней.
кругом старейшин, Лена рассказала Треллу, что вы были здесь.
она просто крикнула отцу.
пораженный подтекстом поступка Лены. Просто крикнула. Сначала голова у
него закружилась от облегчения. Он был в безопасности - по крайней мере,
на время. Со свойственной ей скрытностью Лена сберегла для него
драгоценное время. Очевидно, люди этой страны с готовностью несут жертвы.
жертвы. Он не мог себе представить, чтобы она заботилась о его личной
безопасности. Нет, она решила защитить его, потому что он был похож на
Берека и должен был доставить послание Лордам. Она не хотела, чтобы
возмездие подкаменья помешало осуществлению его намерений. Это был ее
вклад в дело защиты Страны от Лорда Фаула, Серого Убийцы.
он чувствовал, какое усилие пришлось приложить Лене ради его послания. Он,
казалось, видел, как она, нагая, провела, скорчившись за скалой у подножия
гор эту холодную ночь, впервые за все время своей молодой жизни избегая
дружеской атмосферы своей общины - в одиночку перенося боль и позор своего
растерзанного тела, чтобы никто не спросил ее о причине этого. С
мучительной силой им овладело воспоминание о крови на ее бедрах.
зубы он пробормотал, обращаясь к себе самому:
произнесла Этиаран. - Я рассказала им все, что знала о вас и о грозящей
Стране опасности. Они согласились, что я должна сопровождать вас в
Твердыню Лордов. Именно для этого я и пришла сюда. Вот, - она указала на
два рюкзака, лежащие у ее ног, - я готова. Трелл, мой супруг, благословил
меня. Вот только очень огорчает то, что я не попрощалась с Леной, моей
дочерью, но время не ждет. Вы не рассказали мне до конца, в чем
заключается ваше послание, но я чувствую, что, начиная с этого дня, всякое
промедление грозит катастрофой. Старейшины обдумают план защиты равнин. Мы
должны идти.
печальная решимость ее взгляда. Она боялась и не верила, что останется
жива и сможет вернуться к своей семье. Ему неожиданно стало жаль ее. Не
вполне понимая, что говорит, Кавинант попытался успокоить Этиаран.
но, насколько я понял, он не знает толком, как им пользоваться. Лорды
должны как-нибудь посох у него отобрать.
сказала:
можем обратиться за помощью к ранихинам. Рамены не проявляют особого
сочувствия к делам Страны, и с незапамятных времен на ранихинах никто не
ездит, кроме Лордов и Стражи Крови. Нам придется идти пешком, Томас
Кавинант, а до Ревлстона - триста долгих лиг. Высохла ли ваша одежда? Нам
пора отправляться в путь.
поднялся и сказал:
какая-то нерешительность. Тихим голосом, словно пересиливая себя, она
сказала:
знаете меня. Я училась в лосраате, но справилась не со всем, что
требовалось.
было положиться, а то, что он имел право судить ее. Но ему было не до
этого.
сказали... - Он запнулся, потом все же нашелся. - Вы сами сказали, что я
пришел, чтобы спасти или уничтожить Страну.
Серого Убийцы. Сердце предсказывает мне, что будущее Страны - в том, чтобы
поверить вам, на счастье или на беду.
накинул лямки на плечи. Но прежде, чем надеть свой рюкзак, женщина
опустилась на колени перед лежащим на песке гравием и начала водить над