очень решительно... а так, чтоб оставить ему возможность настоять на
своем. Это очень мило с его стороны, дорогой. И хоть я не придаю подобным
вещам большого значения, все же чувствую себя среди посторонних лучше,
когда на мне что-то надето. - Она прислушалась и добавила: - Они спорят
между собой, кому достанется эта честь.
случалось раза два-три украдкой поглядеть на женщин.
как встать не мог, стащил через голову рубашку и передал ее Маргрете.
испанском.
ними, пока натягивала рубашку, которая более или менее скрыла ее наготу,
sargento [лейтенант; сержант (исп.)] Роберто Домингес Джонс - оба из
королевских мексиканских сил береговой охраны, хотели отдать мне свои
рубашки, но сержант победил в игре "чет-нечет", и я получила его рубашку.
машине чего-нибудь, что можно было бы надеть на меня.
Потом она снова перешла на английский: - Джентльмены, я имею честь
представить вам моего мужа Александро Грэхема Хергенсхаймера, - и опять
затараторила по-испански.
ничего, что можно было бы предложить тебе. Однако он клянется честью
матери, что, как только мы доберемся до Масатлана и тамошнего офиса
береговой охраны, тебе что-нибудь обязательно подберут. А теперь лейтенант
просит нас обоих затянуть пояса как можно крепче, так как нам предстоит
взлет. Алек, я ужасно боюсь.
большой палец - жест, восходящий еще к временам Колизея, - потом сделал
что-то, заставившее моторы его машины заработать в более быстром темпе.
Только что они работали медленно-медленно. И вдруг раздался страшный
грохот. Машина развернулась, и лейтенант направил ее прямо по ветру. Ветер
свежел с самого утра и теперь уже поднимал небольшие завитки пены на
слабой океанской ряби, Моторы заработали еще напряженней, будто в припадке
неодолимой ярости, и мы начали подпрыгивать на волнах, стенки кабины
вибрировали.
Не знаю почему, но машина все-таки не развалилась.
прекратились. Вибрация и рев не утихали. Мы взлетели под острым углом,
потом повернули. Машина опять пошла вниз, и я чуть было не выдал обратно
те несколько блаженных глотков воды, которыми только что насладился.
Лейтенант повернулся к нам и что-то прокричал. Мне очень хотелось сказать
ему, что лучше бы он смотрел вперед но я промолчал.
машина. El tiburon blanco grande - большая белая акула, которая чуть не
слопала нас.
середине стены океана виднелась серая тень, режущая воду плавником. Как
раз в ту минуту, когда я понял, что сейчас мы неминуемо врежемся в стену
рядом с плавником, стена рухнула куда-то в сторону, мой зад с силой
вдавился в сиденье, в ушах заревело, и меня не вытошнило прямо на нашего
хозяина лишь благодаря моей железной выдержке.
позабыть о вибрации и реве.
нашего плота, стали прекрасно видны, как только мы поднялись в воздух; на
берегу - цепочка очаровательных пляжей и город, к которому мы
направлялись. Сержант повернулся, показал на город и что-то сказал.
Almuerzo, сказал он, но заметил, что для нас это будет завтрак - Desayuno.
беспокоится - лошадь можно не жарить. Съем ее сырой.
машину на снижение. Он посадил ее на воду, одновременно глядя через плечо
на Маргрету и болтая с ней, а та улыбалась ему, глубоко вонзая ногти в мою
правую ладонь.
лучше.
опустилась в гавани Масатлана, Маргрета и я сидели с сержантом Домингесом
в столовой для рядового состава службы береговой охраны. Мы опоздали к
дневной трапезе, но нас все же обслужили. Я был одет. Во всяком случае на
мне была пара рабочих штанов из мешковины. Но разница между тем, в чем
мать родила, и парой штанов куда больше, чем между дешевыми рабочими
штанами и горностаевой мантией. Попробуйте - и убедитесь.
потом пришлось пройти весь причал, к которому нас привезли, дойти до
здания штаб-квартиры, а там дожидаться, пока мне не отыщут брюки, и все
это время множество незнакомцев, среди которых было немало женщин, глазели
на меня. Ужас! Никогда еще в жизни не испытывал я такого срама, разве что
во время того печального инцидента в воскресной школе, когда мне было пять
лет.
какое-то время я чувствовал себя безмерно счастливым. Конечно, это была не
та еда, к которой я привык. Кто сказал, что голод - лучший повар? Кем бы
он ни был, он глубоко прав; ленч оказался великолепным! Блинчики из
кукурузной муки, которые мы макали в сироп, вареные бобы, горячая как
огонь похлебка, миска маленьких желтых помидоров и кофе - крепкий, черный
и горький - что еще нужно человеку? Ни один гурман не смаковал изысканные
блюда так, как я этот завтрак.
состава, а не с лейтенантом Сансом, там, где питаются офицеры. Потом мне
разъяснили, что я страдал очень распространенным сломом - штатские, не
имеющие военного прошлого, подсознательно приравнивают себя к офицерам, и
никогда - к рядовым. При более тщательном рассмотрении такая точка зрения
кажется идиотской, но она тем не менее широко распространена. Ну, может
быть, и не повсюду, но для Америки она в высшей степени характерна, ибо
здесь каждый человек "по меньшей мере равен другим, а зачастую лучше всех
прочих".
штаны, какую-то женщину (думаю, это была уборщица - мексиканская береговая
охрана не имела женского контингента), словом, женщину из штаб-квартиры
отправили на поиски чего-нибудь для Маргреты, и это что-то оказалось
блузкой и длинной юбкой - все хлопчатобумажное и ярких тонов. Простой и
явно дешевый костюм, но Маргрета выглядела в нем красавицей.
и теплая, можно было обойтись и без туфель. Мы были сыты, мы были в
безопасности, и нам помогали с таким горячим гостеприимством, которое
убеждало, что мексиканцы - лучшие люди на свете.
нам следует как можно скорее найти американского консула.
нас более подробные сведения о том, каким образом мы оказались там, где
были найдены. Согласись, наша история звучит несколько странно.
удовлетворительным. Если бы я был один, он назвал бы меня лжецом прямо в
глаза... но мужчине, который даже издали представляется образцом
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Жюль Верн
Орлов Алекс
Маккэфри Энн