землю.
только по запаху - что это молоденькая девушка.
был нести ее в Хаггерсхэйвен, до которого, по всем прикидкам, оставалось
еще миль шесть. Я пытался ее трясти, тер ей руки, шептал что-то
ободряющее, и все надеялся, что выйдет луна; почему-то мне казалось, что
при лунном свете она скорее придет в себя.
вернуться.
захныкала; я помог ей подняться на колени и попытался закинуть ее руку
себе на плечи.
перехватил ее поудобнее. Одной рукой поддерживая ее, другой - волоча
ставший сейчас непомерно тяжелым саквояж, я, едва передвигая ноги, побрел
вперед. Я мог только гадать, сколько длился налет и сколько теперь
продлится наш поход. Не стоило и надеяться, что мы доползем в
Хаггерсхэйвен раньше полуночи - а это не самое удобное время, чтобы
объяснять, как оказалась со мною эта девушка. Но мысль оставить ее на
попечение каких-нибудь сердобольных фермеров следовало с самого начала
отбросить; ни один из уединенно живущих сельчан в такие времена не откроет
дверей ночью - разве лишь для того, чтобы выпалить из дробовика.
вышла наконец луна. Ее полный диск светил ярко, и теперь я смог
разглядеть, что моя спутница еще моложе, чем мне думалось поначалу. Лунный
свет облил серебром спутанную копну вьющихся волос, в полном беспорядке
падавших на безжизненное, противоестественно бледное, но все равно
удивительно красивое лицо. Глаза были закрыты, словно девушка спала; но
она продолжала стонать, правда, реже, чем прежде.
одну из лошадей. Грубо обрезанные постромки зацепились за пень сломанного
молодого деревца. Хотя лошадь еще дрожала, самый испуг уже миновал;
погладив и успокоив животное, я посадил девушку в седло, забрался на
лошадь сам, и мы продолжили путь хоть и не с бОльшим достоинством, но, по
крайней мере, с бОльшим удобством.
был куда в лучшем состоянии, нежели шоссе. Некоторое время мы двигались
между полями - свежевспаханными, насколько я мог судить при свете луны, а
затем подъехали к довольно внушительной группе строений; я с облегчением
увидел, что в некоторых окнах еще горит свет. Девушка так и молчала всю
дорогу; глаза ее по-прежнему были закрыты, и она по-прежнему изредка
стонала.
показался человек с винтовкой.
в глубоком шоке.
помогу с девушкой. Меня зовут Дорн. Эйса Дорн.
там тепло. Сюда, - сказал он девушке, - держитесь за мою руку.
пытался мне помочь. Строение, по которому мы шли, очевидно, было фермой,
перестроенной и надстроенной много раз. Газовые светильники неизвестного
мне образца, горевшие куда ярче всех виденных мною прежде, позволили
разглядеть наконец Эйсу Дорна - человека лет тридцати, с очень широкими
плечами и очень длинными руками, со смуглым и довольно унылым лицом.
подрастрясти. Поэтому я и дежурю с винтовкой. Должно быть, та же компания.
просторной комнате уютный и гостеприимный вид, хотя тепло шло от паровых
радиаторов, расположенных под окнами.
женщиной, за Барбарой, например?
свете, я инстинктивно ожидал увидеть хоть слабую тень живой краски на
щеках или руках девушки; напрасно. С виду ей было не больше шестнадцати -
отчасти, возможно, потому, что на ней была строгая школьная форма. Волосы
ее, в лунном мерцании казавшиеся спутанным комом, в котором почти
пряталось лицо, теперь иссиня-черными, густыми, мягкими завитками падали
ей на плечи. Черты ее лица - полные, выразительные губы, чуть раскосые
глаза, вздернутые крылья носа - казалось, должны быть исполнены жизни; но
они были мертвенны, бесчувственны, и эту противоестественную неподвижность
лишь подчеркивали темные глаза, которые сейчас широко открылись, но ничего
не выражали. Ее губы затрудненно шевельнулись, словно она хотела
заговорить - но мы услышали лишь несколько слабых гортанных звуков.
словно желая взглядом придать ей сил.
руке.
другого, то ли ей сразу стало не до разговоров. Она смотрела на меня так,
словно я надругался над нею.
нас тут нет места подобным развлечениям.
Бэкмэйкер, не устоять!
потаскуху! Вон ее немедленно, я сказала!
Бэкмэйкер. Вы, без сомнения, решили, что Хаггерсхэйвен - своего рода дом
терпимости. Так вот нет! Не стоит вам тратить здесь свое драгоценное
время. Убирайтесь!!
из-за Крошки Эгги, я понимаю, что на этот раз ее бешеный припадок удивил
меня куда меньше, чем можно было ожидать. После всех треволнений
прошедшего дня ее неистовство и полное нежелание понимать что-либо как бы
вообще выключили во мне чувства; я ощущал только неловкость и тупое
раздражение.
применяя силу, Дорн вывел Барбару в другую комнату, и мы с девушкой
остались вдвоем.
помоложе, и они тут же принялись разливать вокруг девушки елейное море,
старательно отгораживая ее от грубых мужчин и наперебой сюсюкая и кудахча.
много работает. Вы не должны думать...
может понять, как тут все накрутилось.
переработала. Вы не представляете. Она работает на износ. Никаких нервов
не хватает.
умолял; лицо его стало еще грустнее. Я почувствовал жалость к нему, но в
то же время и некоторое свое превосходство; по крайней мере, в тот момент
меня не ранила женская непредсказуемость.
надежных руках.
переходит с обсуждения выходки Барбары к другому предмету. - Не думаю, что
мы можем сделать для нее что-либо еще; теперь, честное слово, мы бы только
мешали. Как вы относитесь к тому, чтобы увидеться с мистером Хаггеруэллсом