Чтение 22–й страницы книги ~Обряд перехода~

выбрать такое место, где можно было надеть второе на первое.

Простофиля оказался коричневой масти - что называется гнедой, и не
очень крупный. Это был, скорее, пони, а не конь, ростом не полных
пятьдесят шесть дюймов. Меня это обрадовало, потому что перед животным
покрупнее я оробела бы соответственно сильнее. Но робеть было некогда: я
едва успела встать в строй вместе с остальными, с упряжью по левому боку.

Встав перед строем, мистер Марешаль объяснил, что нужно делать.

В первый раз получилось плохо. Я надела все туда, куда, по моему
мнению, следовало, но только собралась горделиво распрямиться, как седло с
лошадиной спины исчезло. Буквально секунду назад оно сидело как влитое, но
- съехало, хотя я могла бы поклясться, что прикрутила его довольно туго.

Решив попробовать снова, я расстегнула чересседельник - ремень,
идущий под брюхом лошади для крепления седла, поправила седло и снова
затянула ремень. И в этот момент ко мне подошел мистер Марешаль.

- Дай-ка я тебе кое-что покажу, - сказал он и вдруг сильно пнул
Простофилю коленом в брюхо. Лошадь издала громкое "уффф", воздух вышел, и
мистер Марешаль сильным рывком затянул подпругу. Лошадь посмотрела на
него, явно не одобряя. - Он будет надуваться каждый раз, если ты будешь
позволять, - сказал мистер Марешаль. - Ты должна дать ему понять, что ты
умнее.

Седланием и расседлыванием мы занимались еще не меньше часа, пока не
исчерпали дневную программу. По пути домой я спросила Джимми, что он обо
всем этом думает. (В нашем челноке ехало еще полдюжины ребят.)

- Марешаль мне нравится, - ответил Джимми. - Наверняка он и дальше
будет о'кей.

- Он не верит во всякую ерунду, мне это тоже нравится, - сказала одна
из девочек. - Значит, мы не будем терять времени зря.

С нами был и Фармер. Тот самый, который уже умел ездить верхом.

- А я время потерял, - заявил он. - Сегодня Марешаль ничего нового
для меня не показал. Только всякую чепуху.

- Для тебя, может, это и чепуха, - парировал Джимми, - но остальные
кое-чему научились. Если ты все знаешь, так не приходи, Марешаль же тебе
говорил.

- Может, и не приду. - Фармер пожал плечами.

Пересев в горизонтальный челнок, который шел в Гео-Куод, я сказала
Джимми:

- Знаешь, я немного разочарована...

- Марешалем?

- Нет, всем этим днем. Я ждала чего-то большего.

- Чего?

Я бросила на него взгляд.

- Тебе доставляет удовольствие меня подначивать, да?

Джимми пожал плечами:

- Мне просто хочется знать, что ты имеешь в виду, если ты вообще
имеешь что-нибудь в виду.

- Ну так вот, мистер Умник, я имела в виду, что все это выглядело
слишком уж ординарно. Слишком деловито. Лучше даже сказать -
недраматично...

- Говорят, Шестой Класс всегда скучный. Месяца через три, когда мы
пройдем основы, тренировки будут интересней.

С минуту мы ехали молча, пока я обдумывала сказанное. А потом
заявила:

- Нет, не думаю. Держу пари, все останется по-прежнему - неважно, в
каком классе мы будем заниматься. Все будет так же буднично.

- Какая муха тебя укусила?

- Никакая. Просто я больше не верю в приключения.

- Когда ты это решила?

- Только что.

- Потому что сегодняшний день не был "драматичным"? А разве поездка
на Грайнау - не приключение?

- Ты считаешь, быть сброшенной в большую лужу вонючей воды - это
приключение? - Я презрительно фыркнула. - А у тебя когда-нибудь были
приключения?

- Нет, кажется. Но это не значит, что их не существует.

- Разве?

Джимми покачал головой.

- Не знаю, что с тобой случилось. Должно быть, у тебя плохое
настроение. Кстати, готов заключить пари, что организую настоящее, крутое
приключение. Только надо постараться.

- Как? - бросила я вызов.

Он упрямо замотал своей рыжей головой.

- Пока не знаю. Но держу пари, что смогу организовать.

- О'кей, - согласилась я. - Пари принято.

Корабельная Ассамблея, как и большинство других массовых мероприятий,
проходит по определенному сценарию. Кто-то должен присматривать за
организацией дела, чтобы всем хватило стульев, чтобы работали микрофоны, и
прочее. Теоретически, этим может заниматься любой человек, на которого
взвалят эту работу, но окончательные решения принимает тот, кто
председательствует на Ассамблее - в данном случае мой Папа. Я думаю, он и
сам был заинтересован в том, чтобы на этой Ассамблее, первой, которая
проходила под его началом, все прошло гладко.

В тот вечер, когда должна была собраться Ассамблея, ко мне в гости на
ужин пришла Зена Эндрюс. Так уж получилось, что мы с ней подружились. У
нее осталась привычка временами скулить, но это не самый худший изъян в
мире, и смелость у нее все-таки была.

Мы еще не принялись за десерт, когда раздался звонок в дверь. Это
пришел мистер Табмен.

- Ты просил зайти в шесть тридцать, - оправдываясь, произнес он,
видя, что мы еще не закончили ужин.

- Все в порядке, Генри, - успокоил его Папа. - Я уже почти готов.
Миа, ты знаешь, где находится десерт. Когда поедите, вымой тарелки и
поставь их на место.

- Зачем ты мне напоминаешь? - обиделась я.

- Извини, - ответил он. - Просто не так уж много времени прошло с тех
пор, как мне незачем стало напоминать. Это старая привычка. - И Папа с
мистером Табменом отправились на Второй Уровень.

На десерт был пломбир. Мы принялись за него, и Зена спросила:

- А чего это вдруг собирается Ассамблея? Мои папа с мамой идут туда,
но зачем, они мне не объяснили.

- Об этом же все вокруг говорят. Я думала, ты знаешь, - удивилась я.

- А вот и не знаю, - сказала она. - Я не слежу за подобными вещами.
Пари держу, ты раньше тоже не обращала на них внимания, пока твой Папа не
стал Председателем Совета Корабля.

- Ну пусть не следила, но вообще интересовалась.

И я рассказала ей все, что знала сама.

- Ерунда какая. - Зена пожала плечами. - Они всегда могут избавиться
от ребенка. Все равно она не смогла бы тайком родить и вырастить его.
По-моему, здесь слишком много шума из ничего.

- Это дело принципа, - сказала я.

Зена опять пожала плечами и вернулась к пломбиру. Это у нее была уже
вторая порция. Казалось, она вообще все на свете воспринимает проще, чем
я.

Доев и выбравшись из-за стола, Зена уселась на полу в моей спальне и
принялась методично разбирать одну из моих кукол. К счастью, она и
предназначалась для разборки. Требовалась только осторожность - кукла была
деревянная, старая и растрескавшаяся. По происхождению она была русской и
попала в нашу семью очень давно, еще на Земле. Внутри большой куклы
помещалась другая, поменьше, которая разбиралась тоже, а всего там было
целых двенадцать кукол, одна в другой. На такую игрушку человек тратит
уйму времени.

Сидя на постели и скрестив ноги, я наигрывала на старинной игрушечной
флейте, которую обнаружила пару месяцев назад, простенькую мелодию. Ничего
более сложного у меня не получалось, для этого нужно было быстрее двигать
пальцами, а этого-то я и не умела. Но и так выходило неплохо.

- Тебе нужен этот шум? - спросила Зена.

- "Тот, у кого нет музыки в душе, - проговорила я, - того не тронут
сладкие созвучья". - Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить дальше. -
"...Способен на грабеж, измену, хитрость..."

- Что это значит?

- Это цитата. Из Шекспира.

- Если ты имеешь в виду меня, - сказала Зена, - то не по адресу. Я
музыку люблю.

Я снова взялась за флейту.

- Ну так это - музыка.

- Тебе бы стоило попрактиковаться наедине, пока ты не научишься
играть.

Я подпрыгнула, отложила флейту, перескочила через Зену на пол, чтобы
добраться до видика, и включила первый канал.

- Ассамблея уже началась.

Зена бросила на меня кислый взгляд.

- Мы что, обязаны это смотреть?

- Мне и Джимми полагается, - ответила я.

- То есть Джимми Дентремонту?