Я позову, если потребуется. Я закричу, мистер.
мальчишка-хулиган воспринять происходящее как некое приключение? Вероятно,
да). Он мог бы и соседей поднять, и вдобавок полицию позвать. И тогда бы я
превратился во вздорного, слишком крупного и не слишком хорошо одетого
человека, обвиненного в хулиганских действиях по отношению к беззащитному
мальчику. И прежде чем это бы случилось, прежде чем рядом со мной
появилась бы патрульная полицейская машина, мне бы пришлось взвести ключ
гранаты. А потом - яркая пурпурная вспышка, кучка мусора на тротуаре,
кратковременная сенсация в Латимере... Миссия моя закончена, Анжело один,
беззащитный перед теми, кто набивается к нему в друзья.
оглянулся назад, удостоверился, что билли Келл ушел, и только после этого
осмелился поднять голову и посмотреть на белый цветок в окно второго
этажа. Белый цветок было лицо Шэрон.
цветами были ее глаза.
трубе, откровенно говоря, но на мне ничего нет, откровенно говоря.
тебе лучше лечь спать, чтобы встать вовремя.
клавиатуру, вот только не знаю, как сделать, чтобы черные клавиши были
выше белых.
клавиатура.
ждать чего-либо хорошего. Ни от кого. Встречая ее раздраженного
коротышку-отца, я удивлялся, откуда у них появлялись деньги хотя бы на
занятия. Вероятно, дело во временном нажиме со стороны "мама-с-мигренью".
И это вряд ли поможет Шэрон ступить на дорогу, по которой она - я уверен!
- должна идти дальше. Я подлизывался и находил в этом определенное
удовольствие.
организовать твои занятия музыкой, получше, чем в школе... Ну как?
но Роза сказала мне, что он нездоров и она оставила его в постели.
Наверное, он спит. Наверное, простуда... Она ни капельки не беспокоилась:
такое с ним случается довольно часто. И я не понял: он ни слова не сказал
ей о банде. Вот тебе и простуда!
думаю, наш "департамент финансов" в Торонто соизволил выполнить. Денег
потребуется не так уж много, а я смогу считать это дело хоть каким-то
достижением, даже если моя миссия завершится провалом. Я отправился
повидаться с миссис Уилкс.
установить с ней взаимопонимание не составило особого труда. Надо сказать,
что она - настоящий учитель, любящая и добрая, не поддающаяся давлению
житейских неприятностей: они утомляют Софию так же, как и всех, но не
сумели разрушить ее дух.
тихой улочки в богатом районе (я послал адрес Коммуникатору в Торонто) с
сестрой, слабой в английском, зато зрячей. Они справляются. Английский
Софии отвечает всем требованиям. Когда же я заговорил по-польски, она была
просто счастлива, и между нами сразу же возникли дружеские отношения. В
30948 году, когда Софии было уже пятьдесят, а ее сестре сорок восемь, они
убежали из душевой, пленной Польши. Как умер муж Софии, я решил не
спрашивать. Обе красят волосы в черный цвет и имеют несколько других милых
причуд, но музыка в Софии неистребима. Как сверкание бриллианта.
музыке неравнодушен. У меня было множество других забот, поэтому я тут же
предложил преобразовать ее студию в небольшую школу.
бумаги и кое-какие другие средства, которые я все равно не могу взять с
собой в могилу. Что может быть лучше такого памятника?
товарищество, скажем, с одним или двумя другими латимерскими учителями...
а свободные комнаты - для таких перспективных учеников, как Шэрон Брэнд.
София Вилькановска не была расстроена тем, что секрет стал известен. Она
знала, что такое Шэрон: если бы она не знала, она не была бы тем учителем,
которого я хотел для ребенка. Я куплю и перестрою дом, сказал я. Мое
участие в предстоящем деле анонимное. Я должен довести дело до конца и
обеспечить гарантированное содержание в течение десяти лет, остальное - за
ними.
не до конца поверивших, но, по существу, практичных умах. Мы сидели,
говорили по-польски и пили великолепный кофе из крошечных, почти
прозрачных чашечек, каким-то образом уцелевших в том мрачном путешествии
пятнадцатилетней давности. После того как я, к сдержанному удовлетворению
Софии, сыграл "Полонез", она с удовольствием сказала мне, что я хороший
пианист. Я был экспансивным эксцентричным пожилым джентльменом,
по-видимому, американцем польского происхождения, с деньгами за душой,
ищущим возможности еще при жизни поставить себе маленький нестандартный
памятник. Это производило впечатление. Больше, правда, на меня, чем на
них. Наконец я сознался - сказал, что мне случилось познакомиться с Шэрон
и услышать ее упражнения. Я понял, что дома у нее пианино нет и не будет,
и рассердился. Я полюбил девочку, собственных детей завести не пришлось, и
почему бы мне не хотеть подобного памятника?..
малышки. Перед первым с нею занятием я думала, что моя собственная жажда
была... понимаете?.. поработать над пальцами девчушки, которая... Впрочем,
не важно. Но что здесь будет для нее, мистер Майлз? Школа? Начало карьеры?
защищать ее от огорчений, присущих борьбе.
следующий вечер после встречи с учительницей Шэрон. Я ждал, когда наступит
летняя ночь. Завтра я буду жить, но Бенедикт Майлз умрет. Я пишу эти
строки в спешке, Дрозма, чтобы закончить отчет и отправить его вам. И нет
такой резолюции, которой даже вы, мой второй отец, могли бы сбить меня с
избранного пути.
Мартин-стрит - там же стояла изящная машина, принадлежавшая Ферману - и
отправился в Байфилд. Я убрал "Энди" с дороги, продрался через небольшой
лесочек, перелез кладбищенскую ограду. Луна еще не взошла.
мере, в этом они наши кровные родственники: наши пять или шесть сотен лет
создают на вечности не больше ряби, чем смешная суета барахолки. Я отыскал
вал, на котором мы с Анжело пережидали ритуал Джейкоба, нащупал надгробие
на могиле Мордекая Пэйкстона с останками одуванчиков. Они все еще были
чем-то большим, нежели высохшая органика. Я пошел к могиле Сузан Ферман.
только его личина. В тот день шел дождь; больше не выпало ни одного. В
этом уголке кладбища за памятниками ухаживали. Трава подстрижена, многие
камни украшены свежими цветами. Это были места, удаленные от той
современной части, где природе было дозволено прикрывать павших на
собственный манер, где трава была высокой, где повсюду виднелись те
невысокомерные цветы, которые люди называют сорняками.
увековеченных тут смертей: Джейкоб Ферман умер не от старости, не от
несчастного случая, не от глупого приступа болезни и не в силу какого-либо
недостатка своего характера, но, как ребенок в подвергшемся бомбежке
городе, был надменно выхвачен из жизни в результате конфликта, не им
рожденного.
конечно, уже выпрямилась, но не до конца, и этого оказалось достаточно,
чтобы я обнаружил, что в лощину, под прикрытие ив, тут проволокли некий
предмет. В лощине Намир тщательно замел свои следы: его усилия вполне
могли бы обмануть лишенный наблюдательности глаз служителей кладбища. Но
не мой глаз. На этой, всегда находящейся в тени земле, дерн был тонким и
мшистым. Намир завернул часть дерна и разбросал лишнюю почву. Для
обеспечения качественной маскировки ему явно не хватило старания: я очень
легко обнаружил границы потревоженного дернового слоя.