Чтение 22–й страницы книги ~Ноги из глины~

Дорфл медленно повернул голову в сторону Ангуа и написал:

Я еще нужен Вам?

-- Если будешь нужен, мы знаем, где тебя найти.

Я сожалею, что так случилось со стариком.

-- Хорошо. Пошли Веселинка.

Проходя через двор, они чувствовали взгляд голема.

-- Он лгал, -- сказала Веселинка.

-- Почему ты так говоришь?

-- Он выглядел, как если он лгал.

-- Ты, наверно, права, -- сказала Ангуа. Но ты видела размер бойни.
Могу поспорить, что мы не смогли бы доказать что он выходил хотя бы на
полчаса. Я думаю, что я поставлю это дело под, как коммандер Ваймз называет,
специальное расследование.

-- Что, как... в простой одежде?

-- Что-то вроде того, -- осторожно сказала Ангуа.

-- Я думаю, забавно смотрится любимец козел на бойне, -- сказала
Веселинка, когда они шли по туманным улицам.

-- Что? А, ты имеешь в виду того козла, -- сказала Ангуа. -- Почти на
всех бойнях есть такой козел. Только он не любимец. Я думаю его лучше
назвать работником.

-- Работником? Какую работу он может выполнять?

-- Ха. Быть на бойне каждый день. Это и есть работа. Смотри, у тебя
загон полный испуганных животных, так? Они ходят по кругу, и без вожака... и
там такой спуск к зданию, выглядит зловеще... и, эй, тут ходит козел, он не
испуган, и стадо идет за ним и вжик, -- Ангуа провела ребром ладони по
горлу, -- только козел выходит оттуда.

-- Это ужасно!

-- Мне кажется для козла это нормально. По меньшей мере, он выходит
оттуда, -- сказала Ангуа.

-- Откуда ты все это знаешь?

-- Наберешься всякого такого, пока поработаешь в полиции.

-- Я вижу, мне надо учиться, -- сказала Веселинка. -- Я не знала,
например, что надо носить с собой кусочек одеяла.

-- Это специальная экипировка, если работаешь с нежитью.

-- Да, я знаю о чесноке и вампирах. Я знаю, что все святое срабатывает
против вампиров. Что еще срабатывает против оборотней?

-- Что? -- сказала Ангуа, которая все еще думала о големе.

-- На мне надета серебряная кольчуга, я обещала семье, что буду ее все
время носить, но есть еще что-нибудь против оборотней?

-- Джин с тоником всегда приветствуются, -- отвлеченно сказала Ангуа.

-- Ангуа?

-- Хмм? Да? Что?

-- Кто-то сказал мне, что в полиции есть оборотень! Я не могу в это
поверить!

Ангуа остановилась и уставилась на нее.

-- Я думаю, рано или поздно волк выскочит, -- сказала Веселинка. -- Я
удивлена, как коммандер Ваймз позволил такое.

-- В полиции есть оборотень, да, -- сказала Ангуа.

-- Я уверенна, в констебле Посети есть что-то странное.

У Ангуа отвалилась челюсть.

-- Он всегда выглядит голодным, -- сказала Веселинка. И у него все
время странная улыбка. Я узнаю оборотня с первого взгляда.

-- Он выглядит немного голодным, что правда, то правда, -- сказала
Ангуа. Она не знала, что еще сказать.

-- Хорошо, я буду держаться от него подальше!

-- Отлично, -- сказала Ангуа.

-- Ангуа...

-- Да?

-- Почему ты носишь свой значок на галстуке вокруг шеи?

-- Что? О. Ну... таким образом он всегда под рукой. Понимаешь. При
любых обстоятельствах.

-- Мне тоже так надо сделать?

-- Я так не думаю.

Мистер Хук подпрыгнул. -- Дорфл, чертов глупый чурбан! Никогда не
подходи так тихо к человеку, который работает на ноже для бекона! Я тебе уже
сто раз говорил! И старайся создавать побольше шума, когда идешь, черт тебя
побери!

Голем протянул дощечку, на которой было написано:

Сегодня я не смогу работать.

-- Что такое? У ножа для резки бекона нет выходных!

Сегодня святой день.

Хук посмотрел в красные глаза. Старик Рыбнокост говорил что-то об этом,
когда продавал Дорфла. Что-то типа: "Иногда он будет уходить на несколько
часов, потому как у них святой день. Это из-за слов в голове. Если он не
уйдет или не ускачет в свой храм, и слова перестанут работать, не спрашивай
у меня почему. Это нельзя останавливать".

Эта штука стоила пятьсот тридцать долларов. Он думал, что это была
сделка, а это и была сделка, нет ни капли сомнения. Эта штука переставала
работать только тогда, когда кончалась работа. Иногда такое случается,
рассказывают случаи. Рассказывают о том, как големы затапливали дома,
потому-что никто не сказал им прекратить таскать воду в дом, или отмывали
блюда, пока они не становились тонкими как бумага. Тупые штуковины. Но
полезные, если не спускать с них глаз.

Но все же... все же... он знал, что никто не держал их подолгу. Эти
проклятые двурукие моторы просто стоят, берут все и откладывают себе...
куда? И никогда не жалуются. Вообще не разговаривают.

Человек начинает задумываться о сделке, вроде той и успокаивается
только тогда когда подписывает договор с новым владельцем.

-- Что-то много святых дней стало в последнее время, -- сказал Хук.

Иногда бывает много святых дней.

Но они не могут отлынивать. Они могут только работать.

-- Я не знаю, как мы справимся без..., -- начал Хук.

Сегодня святой день.

Ну, хорошо. Можешь взять выходной завтра.

Сегодня вечером. Святой день начинается после заката.

-- Тогда долго не задерживайся, -- слабо сказал Хук. -- Или я... Ты не
задерживайся, слышишь.

Это была обратная сторона медали. Их нельзя наказать. Невозможно
удержать оплату, потому-что они не получают никаких денег. Их невозможно
испугать. Рыбнокост говорил, что один ткач с Напских холмов приказал голему
разбить себе голову, и тот выполнил приказ.

Да. Я слышал.

В любом случае, совершенно не важно кто они. Фактически анонимность
была частью их работы. Они сами о себе думали, что они часть хода истории,
прилив прогресса и волна будущего. Они были людьми которые думали что Время
Настало. Государства выдерживает орды дикарей, сумасшедших террористов,
скрытые секретные общества, но у государства появляются большие проблемы,
когда преуспевающие и анонимные люди садятся за большой круглый стол и
обсуждают такие вот мысли.

Один сказал: -- По меньшей мере, это чистый способ. Бескровный.

-- И это, конечно, пойдет на пользу городу.

Они степенно покивали. Никому не надо было говорить, что хорошо для
них, хорошо и для Анх-Морпорка.

-- А он не умрет?

-- Вообще-то его можно держать в состоянии просто... недееспособности.
Мне сказали, что дозу можно менять.

-- Хорошо. Я бы предпочел, чтобы он был недееспособен, чем мертв. Я бы
не доверился Ветинари в гробу.

-- Я слышал, что вообще-то он предпочел бы, чтобы его кремировали.

-- Тогда я надеюсь, что его прах разбросают очень широко.

-- Что насчет городской стражи?

-- А...

Лорд Ветинари открыл глаза. Вопреки здравому смыслу, его волосы болели.

Он сконцентрировался, и мутная фигура у кровати сфокусировалась в
Самуэля Ваймза.

-- А, Ваймз, -- слабо сказал он.

-- Как Вы себя чувствуете, сэр?

-- Практически мертвым. Кто был тот малый с невероятно кривыми ногами.

-- Это был Пончик Джимми, сэр. Он был жокеем на очень толстой лошади.

-- Беговой лошади?

-- Так точно, сэр.

-- Толстая беговая лошадь? Наверняка они не могли выиграть скачки?

-- Я уверен, что у них это никогда не получалось. Но Джимми сделал
большие деньги на невыигрывании скачек.

-- А. Он дал мне молоко и какое-то вонючее лекарство, -- Ветинари
сконцентрировался. -- Я здорово болел.

-- Я тоже так думаю, сэр.

-- Забавная фраза. Здорово болел. Я думаю, почему существует такое
клише. Звучит... смешно. Правда, довольно забавно.

-- Да, сэр.

-- Как будто у меня сильный грипп. Голова толком не соображает.

-- Правда, сэр?