алтаря, использовал Кринга как рычаг.
сведенная судорогой гримаса была ухмылкой.
стонущий клинок огромной, размером с хорошую отбивную, ладонью. - Теперь мы
делить сокровище, а?
в ухо. По залу пронесся почти незаметный ветерок.
находишь сокровище под алтарями. Логика.
пятерней и, разжав кулак, взглянул на добычу. Это был обломок камня с
пять-плюс-тремя сторонами. Волшебник перевел взгляд на потолок. Он что, так
и должен провисать? Хрун, доставая из оскверненного алтаря куски истлевшей
кожи, тихонько насвистывал под нос какой-то мотивчик.
балахона волшебника и хлопал ими, поднимая вихри голубовато-зеленых искр.
Вокруг Ринсвинда выли и невнятно бормотали безумные, не до конца
сформировавшиеся духи, которых протаскивало мимо.
октариновая корона - это с ревом пронесся поднимающийся магический ветер.
Буря мчалась по залу, не тревожа ни единой пылинки, однако веки Ринсвинда
она выворачивала наизнанку. В туннелях завывали вихри, их пронзительные, как
у банши, вопли бешено метались от камня к камню.
поднялся на ноги.
его с ног. Потусторонние смерчи, кружась в потоках воздуха, схватили
волшебника за лодыжки.
волшебник и Двацветок были оттащены под прикрытие разрушенного алтаря и
лежали на полу, хватая ртами воздух. Рядом с ними сверкал и искрился
говорящий меч Кринг, чье магическое поле было стократно усилено непогодой.
удвоенной силой вцепился в камни.
- Откуда приходят тени? Вот оттуда и дует этот ветер!
по мере того как оскорбленный дух Бел-Шамгарота все глубже опускался сквозь
нижележащие хтонические уровни, его мрачная сущность, которую высасывало
даже из камней, собиралась в области, которая, согласно мнению самых
уважаемых жрецов Плоского мира, находится одновременно под землей и Где-то
Еще. А на его храм обрушилось разрушительное действие Времени, которое в
течение многих тысяч исполненных стыда лет наотрез отказывалось приближаться
к этому месту. Но сейчас аккумулированный вес высвободившихся секунд всей
тяжестью навалился на ничем не скрепленные камни.
заложил два пальца в рот и яростно свистнул.
псевдозвуком ширящегося астрального водоворота, который формировался в
центре огромной восьмиугольной плиты. За звуком последовало глухое эхо,
которое, как почудилось Ринсвинду, странно смахивало на стук катящихся
странных костей. Потом послышался новый звук, в котором не было ничего
необычного. Это был гулкий топот копыт.
развевающейся от буйных ветров гривой взвился рядом с хозяином на дыбы.
Варвар с усилием поднялся на ноги и забросил мешки с сокровищами в
подвешенную к седлу сумку. Потом, вскочив на спину животного, он нагнулся,
схватил Двацветка за шиворот и перекинул его через луку седла. В тот момент,
когда лошадь разворачивалась, Ринсвинд сделал отчаянный прыжок и приземлился
прямо за спиной Хруна. Варвар, впрочем, не стал возражать против этого.
через внезапные осыпи щебня и ловко уклоняясь от огромных камней, которые
летели с прогибающегося потолка. Ринсвинд, продолжая угрюмо цепляться за
Хруна, оглянулся назад.
сквозь мерцающий фиолетовый свет неслись громадный, зловещего вида Сундук и
иконограф, опасно раскачивающийся на треноге. Настолько велика была
способность груши разумной повсюду следовать за своим хозяином. Кстати,
погребальная утварь мертвых императоров традиционно изготовлялась из
древесины именно этой груши...
восьмиугольная арка наконец не выдержала и вдребезги разбилась о мраморные
плиты.
стены храма, - но они не оглянулись. А жаль, потому что иначе Двацветок мог
бы сделать картинки, необычные даже по стандартам Плоского мира.
ковер. Потом вверх штопором взлетел молодой дубок, разветвляясь по пути,
будто взрывающаяся зеленая ракета, и не успели кончики его состарившихся
ветвей перестать дрожать, как он уже оказался в центре приличной рощи.
Из-под земли, точно гриб, вылетела береза, превратилась во взрослое дерево,
сгнила и свалилась в облаке трута посреди пробивающихся к свету потомков.
Храм уже превратился в полузасыпанную кучу замшелых камней.
работы.
энтропией с ревом пронеслась вниз по холму, обогнав мчащуюся галопом лошадь.
Всадники, будучи созданиями Времени, абсолютно ничего не заметили. Но на
зачарованный лес энтропия набросилась с хлыстом столетий наперевес.
трусила сквозь дымку рассыпающейся в прах древесины и опадающих листьев.
взгляд на меч Кринг. В его рукоять были вделаны два рубина. У волшебника
возникло ощущение, что меч смотрит на него.
поаплодировали схватке между деревьями и Временем - схватке, конец которой
был предрешен. Это зрелище заменило кабаре - на самом деле они остановились
затем, чтобы поглотить огромного медведя, который неосторожно приблизился к
Хруну на расстояние полета стрелы.
мяса. Хрун, занимающийся геройствованием, кардинально отличался от бражника
и гуляки Хруна, который время от времени наезжал в Анк-Морпорк. Сейчас
варвар проявлял буквально кошачью осторожность, был ловким, как пантера, и
чувствовал себя в своей стихии.
Фантастика".
большей части это было серебро, утыканное неприятно-пурпурными камнями.
Художественный вкус бывшего хозяина драгоценностей был весьма однообразен:
сплошные изображения пауков, осьминогов и обитающих на деревьях октарсеров
из пустошей Пупземелья.
под боком. Бесполезно.
при Великом Нефе, где и получил небольшую зазубрину, которую ты, должно
быть, заметил на моем клинке, где-то в двух третях его длины от рукояти, -
рассказывал Кринг из своего временного пристанища в травянистой кочке. - У
неверного было на шее октироновое ожерелье, крайне непорядочно с его
стороны, хотя, конечно, в те дни я был куда острее. Мой хозяин, бывало,
использовал меня, чтобы разрубать в воздухе шелковые платки, и... я тебя,
случаем, не утомил?
по-прежнему не сводя глаз с Хруна.
тролли...
так редко встречаю интересных людей, а если и встречаю, то на очень короткое
время. Чего бы мне действительно хотелось, так это висеть над теплым камином
в тихом и спокойном домике. Как-то раз я провел пару сотен лет на дне озера.
плуга. Не знаю, что это такое, но, похоже, в подобном существовании есть
некая острота.
сопровождать нас в Щеботан?
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Плотников Александр