тарелку, но тут от камина шагнул ее муж.
еще, Джейн.
руку за тарелкой.
поверхности стола передается вибрация. Мальчишка рядом с ним сжался. -
Положи ему еще!
выражение на лице миссис Этвуд и позволил ей вывалить в тарелку еще одну
порцию густого варева вдобавок к тому, что там уже было.
тарелку с горой лиши и принялся работать ложкой. - И ты, Джеффри, чтоб все
съел!
тарелку.
клетки Джеффри, напоминающими Хачмену шум далекой толпы. Похоже, мальчишка
боится отца, и Хачмен попытался представить себе, каким этот гигант должен
казаться семилетнему ребенку. Огромный, пугающий, непонятный. Задумавшись,
он очнулся, лишь когда услышал, что Этвуд произнес его новую фамилию.
расспрашивать, и ответил холодно, чтобы избавиться от дальнейших вопросов.
как его ставят на место.
поспешил исправить свою ошибку.
осмотрюсь несколько дней. - Хачмен почувствовал, что сплел вполне
правдоподобную историю.
кружечек.
южную мочу. Мы будем пить отличный ланкаширский эль! - Он бросил свирепый
взгляд в почти нетронутую тарелку Хачмена и добавил: - Давай-давай,
парень, наворачивай. Неудивительно, что ты такой тощий.
Ретрей наш гость, в конце концов!
Именно поэтому я и приглашаю его выпить.
шевельнулся мальчишка.
гостеприимно, и, я думаю, мне не мешает прогуляться часок.
за окном. Пошел дождь, и маленькие квадратики чужих окон, плавающие в
ночи, производили еще более гнетущее впечатление, чем предыдущим вечером.
Джордж Этвуд был обыкновенным грубым боровом, бесчувственным животным,
подавляющим окружающих одними своими размерами, но все же вечер в его
компании казался Хачмену более привлекательным, чем одиночество в теснящих
стенах с цветочными обоями. "Викки, - против воли возникла мысль, -
посмотри, до чего ты меня довела..."
на экране телевизора в углу. Джейн Этвуд смотрела программу новостей
спиной к нему и даже не заметила, как он вошел. Хачмен проскользнул в
плохо освещенный коридор и остановился, ожидая Джорджа Этвуда. Содержание
новостей мало чем отличалось от того, что он слышал в машине, а это могло
означать, что его имя уже связали с антиядерной машиной. Он сам дал
властям хороший, приемлемый для общественности повод для розысков. Они
могут использовать любые средства массовой информации, и едва ли кто
задумается, почему какому-то свидетелю по делу о похищении уделяется
столько внимания. Переданная по телевидению фотография Хачмена на фоне
размытой листвы казалась очень знакомой, но он никак не мог вспомнить, где
его снимали и кто. Без сомнения, всех его друзей и знакомых уже опросили
полицейские, а может быть, еще и люди из какого-нибудь безымянного
отделения службы безопасности. Впрочем, возможно ли это? Хачмен подсчитал
часы: был вечер вторника, а конверты, адресованные организациям и лицам
внутри страны, отправлены в понедельник. "Еще слишком рано, - решил он,
чуть успокоившись после того, как увидел себя на экране. - Полицию я
вполне в состоянии обмануть, а остальные еще не знают, кого искать".
пальто, делавшем его похожим на медведя. Его жидкие волосы были разглажены
по огромному черепу. - Где твоя машина?
не собирался трогать.
сломался, а до "Крикетерса" больше полумили. Что ты думаешь, я туда пешком
пойду в эдакую слякоть?
уже хотел было отказаться от поездки, но вовремя вспомнил, что машина
теперь не соответствует переданному описанию. На стоянке у пивной среди
других машин она будет не более приметна, чем здесь, около дома.
дождь. Этвуд дергался от нетерпения, пока Хачмен открывал ему дверь, затем
рухнул на сиденье с такой силой, что машина закачалась на рессорах, потом
с грохотом захлопнул дверцу, отчего Хачмен невольно вздрогнул.
выпивка.
освещение лишь подчеркивало убогость зданий вокруг, и подъехал к
неприглядному строению из красного кирпича. Выходя из машины, Хачмен с
мрачным выражением лица оглядел здание. Всякий раз, когда ему случалось
оказаться в компании любителя пива, который старался затащить его в
"единственное место, где подают хорошее пиво", рекламируемое заведение
всегда оказывалось мрачным и унылым. И этот бар тоже не был исключением
из, надо полагать, естественного закона природы. Пробегая под дождем к
входной двери, Хачмен почему-то подумал, что там, в Кримчерче, сейчас
теплая звездная ночь. "Мне одиноко без тебя, Викки..."
помещение.
- Он затрясся от смеха, облокотился о стойку и продолжил: - В этом месяце
я способен только на пиво: не тот доход.
молча швырнул на стойку пятифунтовую бумажку. Он попробовал грог, решил,
что там слишком много сахара, но тем не менее выпил до дна. Горячая
жидкость мгновенно согрела живот, а затем по каким-то неведомым
анатомическим законам распространилась по всему телу. Следующие два часа
он непрерывно пил и платил за выпитое, пока Этвуд занимал бармена
длинными, повторяющимися разговорами о футболе и собачьих бегах. Хачмену
тоже хотелось с кем-нибудь поговорить, но бармен, молодой парень с
татуировкой, почему-то глядел на него с едва скрываемой враждебностью.
Остальные посетители в плащах молча сидели на скамьях в темных углах бара.
"Что они все здесь делают? - тупо подумал Хачмен. - Почему они сюда
пришли? Зачем?" За стойкой была дверь, которая вела в другой бар, классом
повыше, и несколько раз Хачмену удавалось разглядеть барменшу с
царственной осанкой. Она много смеялась, легко скользя в оранжевом
освещении соседней комнаты, и Хачмен молился про себя, чтобы она вышла и
поговорила с ним, молча клялся, что даже не будет заглядывать в вырез
кофточки, если она наклонится в его сторону. Только бы она вышла и
поговорила с ним, дав ему снова почувствовать себя хоть чуть-чуть
человеком. Но она так и не вышла, и Хачмену приходилось сидеть с Этвудом.
Одиночество захватывало его, и в памяти с непереносимой горечью вставали
знакомые строки:
Его горло перехватила мучительная судорога.
Никитин Юрий
Акунин Борис
Жюль Верн
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур