скрывался в мутной тьме атмосферы.
крохотное отклонение в организме, что-то, не свойственное настоящим
скакунам..."
годы.
скрылся в туманах Юпитера напрасно и бессмысленно. Он исчез, а к их
знаниям это не прибавило ничего.
тонкую пачку бумаг, аккуратно скрепленную зажимом. Он многое дал бы,
только бы избежать того, что предстояло, но избежать этого было нельзя.
Узнать причину странных исчезновений необходимо, а узнать ее можно, только
послав кого-нибудь еще.
над куполом, к незатихающему вою урагана, яростно бушующему по всей
планете из века в век.
которой они даже не подозревают. Затаившееся чудовище, которое пожирает
скакунов, не разбирая, какие из них - настоящие, а какие -
конвертированные. Впрочем, для пожирателя между ними и нет никакой
разницы!
Решающим фактором, как ему было известно, послужил их разум, существование
которого не вызывало сомнений. Ведь человек, конвертированный в неразумное
животное, не мог долго сохранять свою способность мыслить.
он искупает какую-то другую особенность скакунов, которая оказалась
неблагоприятной или даже роковой? Вряд ли. Как ни высокомерны биологи,
свое дело они знают.
Конвертирование на других планетах оказалось удачным, но из этого вовсе не
следовало, что так будет и на Юпитере. Вдруг человеческое сознание не в
состоянии использовать сенсорный аппарат обитателя Юпитера? Вдруг скакуны
настолько отличны от людей, что человеческие знания и юпитерианская
концепция жизни просто несовместимы?
черте? В каком-то сдвиге сознания, который в совокупности с тем, что они
находят снаружи, препятствует их возвращению? Впрочем, это вовсе не
обязательно должно быть сдвигом в обычном смысле слова. Просто некое
свойство человеческого сознания, считающееся на Земле вполне нормальным,
вступает в такой яростный конфликт с юпитерианской средой, что это
приводит к мгновенному безумию.
Это Байбак возвращался из кухни, куда он ходил навестить повара, своего
давнего приятеля.
улегся рядом со столом и зажал кость в лапах. Его слезящиеся старые глаза
были устремлены на хозяина, и Фаулер, нагнувшись, потрепал рваное ухо пса.
застучал хвостом по полу. - Только ты один и питаешь тут ко мне добрые
чувства, - продолжал Фаулер. - А все остальные злы на меня и, наверное,
называют меня убийцей.
институт, как только заработает денег на год вперед.
выращивать розы, когда удалится на покой.
бледные губы на пергаментном лице едва шевелились. Посылает людей умирать,
а сам отсиживается в безопасности на станции.
вернулся. Прямо ему они, конечно, этого не скажут. Даже тот - или те, -
кого он вызовет сюда, чтобы послать наружу, не скажет ему ничего
подобного.
станции принята именно эта фраза.
но что толку продолжать!
им в глаза, не сможет послать еще кого-то на смерть.
вяло грызет кость. Зубы Байбака стали совсем уже никудышными.
осведомилась мисс Стэнли. - Если посылать их поодиночке, вы израсходуете
их вдвое медленнее и получите вдвое больше удовольствия.
не возьму его с собой.
телевизионном экране. Он ждал, что увидит планету по-новому, но только не
такой! Он ждал, что будет брошен в ад аммиачного дождя, вонючих газов и
оглушительного рева урагана. Он ждал клубящихся туч, непроницаемого
тумана, зловещих вспышек чудовищных молний.
дымку, тихо плывущую над розово-лиловым дерном. И он не мог бы даже
вообразить, что змеящиеся молнии окажутся нежным сиянием, озаряющим
многоцветные небеса.
его мощи и легкости. "Отличное тело!" - подумал он и пристыженно вспомнил,
с какой жалостью наблюдал за скакунами на экране телевизора.
построенный не из воды и кислорода, а из аммиака и водорода, и еще труднее
было поверить, что подобное существо способно не хуже человека
наслаждаться физической радостью бытия. Жизнь в бешеной мутной тьме за
стенами станции представлялась немыслимой - ведь они не знали, что для
глаз обитателей Юпитера этой мутной тьмы вообще не существует.
нормам этот ветер был неистовым ураганом, мчащим смертоносные газы со
скоростью двести миль в час.
ароматами? Ведь он воспринимал их не с помощью обоняния, не так, как
раньше. Казалось, все его существо пронизано ощущением лаванды, но только
это была не лаванда. Он понимал, что для обозначения такого восприятия в
его распоряжении нет слов - это, без сомнения, была первая из бесчисленных
терминологических трудностей, ожидающих его. Ведь слова и мысленные
символы, которыми он обходился как землянин, не могли уже служить ему,
когда он стал юпитерианином.
есть, по-видимому, это был Байбак.
но он не смог их произнести.
жаркую любовь лохматого зверя, который странствовал с ним по многим
планетам. Ему вдруг показалось, что существо, которое было Байбаком,
очутилось внутри его черепа.
прямо им воспринимаемые и передающие оттенки смысла, которые недоступны
словам.
щенком. Последнее время я что-то совсем расклеился. Лапы не слушаются, от
зубов одни пеньки остались. Уж такими зубами кости не разгрызешь. И блохи
допекают. Раньше-то я на них никакого внимания не обращал. В молодости я
их и не замечал вовсе.
только ты меня не слышал. Я старался, но у меня не получалось.
хотел есть, или пить, или прогуляться. Но ничего больше до тебя не
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Херберт Фрэнк
Беляев Александр