крепко держала меня, не давая ступить ни шагу. Мне пришло в голову, что
шум теперь заполнял четверть окружности - от места прямо слева от тропы к
лагерю и направо, до того места, где тропа животных пересекла нашу тропу.
И он становился все громче.
неубедительно. Я вовсе не жаждал приближаться к шуму.
торопишься, то в лесу легко разойтись. Особенно в панике.
Я разговаривал вслух с самим собой, чтобы как-то прикрыть то, что я лучше
всего убежал бы, сломя голову, как последний трус.
еще было столько сомнений. Я не оглядывался через плечо. Не на что было
оглядываться. Шум становился все громче, и я хорошо представлял себе, что
он производился тысячами хорошо смазанных клешней - бормочущим щелканьем
острых челюстей.
личной дороги. Я не знаю, как ей удавалось оставаться на протоптанной
тропинке, когда она бежала из лагеря, так как сейчас быстро обнаружилось,
что она действительно не видела.
минут хватило, чтобы убедить меня, что она, вероятно, была права. Для нас
самым важным было уйти от преследователей. Немного времени спустя мы уже
оставили заметное расстояние между нами и этими заразами. Муравьи были не
слишком быстрыми. Шум замирал вдали.
уже не было ошибкой нашего предприятия, это было началом трагедии. Люди
"Зодиака" отмахнулись от нас. Они упорствовали в том, что все очень
просто, все под контролем, нет вообще никакой опасности и ничего случиться
не может.
Максу или еще кому-нибудь: "Я же тебе говорил", - то мне повезло. Нас не
может спасти ничто, кроме основательной порции везения. Мне было совсем
дурно, так как везение - это то, о чем я всегда думал, что мне не следует
на это полагаться.
расположены с отчетливым намерением заставить нас падать при всякой
возможности.
время, так как у нас сбивалось дыхание и так как наши суставы и мышцы
грозили отказаться нам служить.
бежать. Должно быть, часы. Мы не могли ничего выиграть, если
останавливались и раздумывали. У меня еще было достаточно адреналина в
крови, а Мерседа казалась загипнотизированной, одержимая такой же
решимостью, которая увела от нас в джунгли Данеля.
не меняло нашу ситуацию. Мы бежали не от магн-странников, мы бежали от
страха и потому, что не могли остановиться. Всегда бежишь от страха и не
можешь прекратить, пока еще есть что-то, чему не хочешь посмотреть в лицо,
будь это магны-странники или мысль о том, что бежишь от этого. Бегство
рождает новое бегство, и ты несешься, пока не свалишься.
удавалось держаться на ногах и держать Мерседу. Ее страх был не больше,
чем мой, и она определенно не в лучшей, чем я, форме. Это болезнь помимо
ее воли увлекала ее все дальше. Я знал, что если Мерседа упадет, то будет
лежать, долго лежать - как Данель. Я все время ждал, что это произойдет
или она убежит без меня.
разрывалась, а ноги горели, как в огне. И все же я шагал вровень с
Мерседой. Почва шла на подъем, и растительность становилась все выше и
гуще.
заскользили в него ногами, а потом по шею завязли в грибной трухе. Она
держала нас в прямом положении, так как была настолько плотной, что не
давала нам упасть.
вытащить Мерседу. Вместо того, чтобы расчистить кусок земли, что мне,
видимо, не удалось бы, я вполз на большой корень и медленно вытянул нас
обоих то того места, где этот корень вырастал из ствола дерева. Теперь мы
находились в приятном полуметре над растительностью, и корень был
достаточно широк, чтобы мы смогли растянуться на нем во всю длину без
всякого риска свалиться при неосторожном движении. Я уложил Мерседу, а сам
предпочел прислониться, сидя, спиной к гигантскому стволу.
утруждать себя поисками. Я был удовлетворен ожиданием.
грозивших приближением магн-странников. За все время, что я был на Чао
Фрии, я никогда не видел ни одной их этих предположительно отвратительных
тварей, но факт, что они существовали, тем не менее, играл значительную
роль в драме, происходившей на этой планете. Я редко боялся так много, так
как редко бывал таким совершенно беспомощным. То, что можно увидеть, не
так страшно, как то, что подстерегает за пределами поля зрения и может
напасть в любое мгновение. Что-то реальное не ужасно. Наше воображение -
вот чего мы боимся.
больна. Ее вид не очень изменился, если не считать, что нежно-золотистый
цвет кожи превратился в сердитый красный. Она не страдала ни от
температуры, ни - насколько я мог установить - от жажды. Дыхание было
затруднено, и она была без сознания. В своем тяжелом сне она чуть
пошевеливалась, но я без труда смог удержать ее в нашем укрытии над морем
грибной трухи. Иногда она что-то жалобно говорила, но я не мог ее понять.
Видимо, это было обрывки слов ее родного языка.
не проснется сама. Нести ее я не мог. Она была одного со мной роста и
почти столько же весила. А будить ее и заставлять идти дальше я тоже не
хотел.
в напрасной попытке найти Данеля. Но больше одного-двух дней нам на этом
не продержаться. Может быть, Мерседа сможет жить продуктами джунглей -
если она в них разбирается - но в моем случае это было бы трудно.
Случайный выбор питания опасен. Конечно, люди Чао Фрии могли переносить
часть ее растений, но это делало случайный выбор только опаснее. Если одно
является подходящим, то другое определенно ядовито.
себя, возразил я. И медикаменты тоже были. И все равно я постоянно болел.
Это было долгое, суровое время, пока я не перепробовал скудную
растительность, что росла на черных скалах. Здесь я не могу себе позволить
заболеть.
оценить размеры гигантских деревьев и их ветвей. Мы, должно быть,
находились на довольно крутом склоне, но лес поднимался вместе с почвой. В
просвечивающей крыше невозможно было найти ни одного разрыва. Вероятно,
весь холм был заросшим.
упоминал Макс, когда говорил о горе, где могут находиться дикие анакаона.
Мне не верилось, что это была именно эта гора. Мы ушли недостаточно
далеко, да и бежали не в том направлении. Некоторое время я потратил на
то, чтобы определить направление, которое могло бы привести нас вверх из
нашего теперешнего выгодного места стоянки в обход самых густых зарослей.
Потом я опять сдался. Извилистая тропа была бы слишком длинной. Лучше
топать прямо через грибы и слабые стебли. Они были такими трухлявыми, что
их сопротивление нашему проникновению было бы не более, чем просто жестом.
казалось, запрещало беседу с ветром. Очевидно, нам оставалось только одно,
а именно попытка выбраться из леса, и так же очевидно, что мы не могли
сделать это без энергичной помощи. А кто мог нам помочь, если не дикие
анакаона? Вопрос, что мы должны делать, становился, следовательно,
вопросом, как нам найти диких анакаона. Я не имел представления. Может,
Мерседа знала, но, вероятнее всего, не знала тоже. Самая большая наша
надежда была на то, что лесные жители обнаружат кого-нибудь из нашей
группы, а потом начнут разыскивать остальных. Во всяком случае, у меня не
было причин сомневаться в их готовности помочь. Если женщина и девочка
были у них, то мы, возможно, должны скорее полагаться на то, что найдут
Круз Андрей
Березин Федор
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Посняков Андрей
Перумов Ник