простые вещи, Коротыш, только они лежат за пределами наших
чувств. Странно только, что эльдилы никогда не посещают
Тулкандру.
осенила мысль, что предания о светящихся неуловимых существах,
время от времени появляющихся на Земле -- одни народы называют
их дэвами, другие духами, -- объясняются, может быть, совсем не
так, как придумали антропологи. Правда, тогда все представления
о мире выворачиваются наизнанку, но после путешествия в
космическом корабле он был готов ко всему.
-- ему интересно увидеть любого обитателя другой хандры.
Безмолвной планеты.
нашим.
планет?
скажет, что он живет на Малакандре, а другой Уарса -- на другой
планете. Малакандра для него -- просто место в небесах. Там-то
он и живет -- в небесах, и другие тоже. И конечно, они
разговаривают друг с другом...
клонило в сон, и он решил, что не понимает сорна.
понимаю, о чем ты говоришь. Может быть, я и не с той планеты,
которую ты называешь Тулкандра.
сначала я покажу тебе Тулкандру.
пещеры. Он увидел небольшую нишу и в ней ведущую вверх винтовую
лестницу. Ступени, высеченные в скале в расчете на сорнов, были
слишком высоки для человека, и Рэнсому пришлось карабкаться
вверх, опираясь на них руками и коленями.
лестнице свет -- по-видимому, он шел из небольшого круглого
предмета, который сорн держал в руке. Они поднимались по
каменному колодцу очень долго, наверное, на самый верх горы.
Рэнсом совсем выбился из сил, когда они оказались наконец в
темной, но теплой комнате. Сорн сказал:
указал на небольшое отверстие или окно. Во всяком случае, это
устройство не похоже на земной телескоп, решил Рэнсом; правда,
попытавшись на следующий день объяснить сорну принцип
телескопа, он сам не понял, в чем же состоит отличие.
Облокотившись на подоконник (выступ перед окошком), Рэнсом
посмотрел за окно. Посреди кромешной тьмы висел яркий диск,
размером с полкроны; казалось, до неги можно дотянуться рукой.
Почти вся поверхность диска была ровно серебристой, лишь внизу
виднелись какие-то очертания и под ними была белая шапка.
Рэнсом вспомнил, что на фотографиях Марса такими же белыми
пятнами выглядят полярные льды, может быть, перед ним Марс? Но
вглядевшись в темные очертания, Рэнсом различил Северную Европу
и кусок Северной Америки, как бы перевернутые, а в основании
всей картины -- Северный полюс. Почему-то это неприятно
поразило Рэнсома. И все же это была Земля, может быть, даже
Англия, а может быть, это ему только казалось: изображение
немного дрожало, и глаза быстро устали от яркого света. Этот
маленький диск вмещал в себя все -- Лондон, Афины, Иерусалим,
Шекспира, всех живущих и умерших, всю историю. И там же, у
порога пустого дома близ Стерка, до сих пор, наверное, лежит
его рюкзак.
планета.
словно свалился тяжелый камень. Потом он вспомнил, что
находится в жилище сорна, и что то самое существо, которое он
так боялся повстречать с первой минуты на Малакандре, оказалось
не менее дружелюбным, чем хроссы, хоть и далеко не таким
симпатичным. Значит, на этой планете больше нечего бояться,
кроме Уарсы. "Последний барьер", -- подумал Рэнсом.
маленький, чтобы одолеть такой путь. Да и я буду рад навестить
Мельдилорн. Хроссам следовало бы объяснить тебе другую дорогу.
Они, видно, не могут по внешнему виду определить, какие у тебя
легкие и что ты в состоянии выдержать. Это так похоже на
хроссов. Умри ты на харандре, они сложили бы поэму про
отважного челховека, про то, как небо почернело и засверкали
звезды, а он все шел и шел; и конечно, перед смертью ты бы
произнес замечательную речь. Им бы и в голову не пришло, что
прояви они чуточку осмотрительности -- можно было бы сохранить
тебе жизнь, отправив по другой дороге.
тоном. -- И мне кажется, о смерти они говорят правильно.
относиться к ней разумно, не понимают, что смерть --
естественное свойство наших тел, и нередко, сами того не ведая,
умирают напрасно. Например, вот эта штука спасла жизнь многим
хроссам, но ни один из них даже не подумает о том, чтобы взять
ее в дорогу.
воронкой на конце. Рэнсом узнал кислородный аппарат.
потом закрывай.
перекинул через плечо и вложил ему в руку. Руки сорна походили
на птичьи лапы -- кости, обтянутые кожей; при прикосновении
этих рук, веерообразных, семипалых и совершенно холодных,
Рэнсом не мог подавить дрожь отвращения. Чтобы отвлечься от
неприятных ощущений, он спросил, где изготовлен аппарат -- до
сих пор он не встречал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало
завод или мастерскую.
сорн.
структуру Малакандры.
Большей частью, правда, эти вещи совершенно бесполезны, ими
можно только любоваться. Но иногда это им надоедает, и они
делают кое-что по нашему замыслу -- но только если это
достаточно сложно. У пфифльтриггов нет терпения делать простые
вещи, как бы они ни были полезны. Однако нам пора. Ты сядешь ко
мне на плечо.
было нечего -- сорн уже присел на корточки. Рэнсом вскарабкался
ему на плечо, покрытое чем-то вроде перьев, уселся,
прислонившись к длинному бледному лицу и обхватив правой рукой
огромную шею, и постарался смириться со столь ненадежным
способом передвижения. Сорн осторожно выпрямился, и Рэнсом
взмыл вверх, на высоту примерно восемнадцати футов.
Пожалуй, в походке этого существа заключалось самое разительное
его отличие от человека. Сорн очень высоко поднимал ноги и
очень осторожно опускал их. Рэнсом вспоминал то крадущуюся
кошку, то важно выступающего петуха, то идущую шагом упряжную
лошадь. Но все же движениями сорн не походил ни на одно из
земных животных. Как ни странно, ехать на нем оказалось очень
удобно. Не прошло и нескольких минут, как от головокружения и
прочих неприятных ощущений не осталось и следа. Взамен
нахлынули забавные и трогательные воспоминания. Он представлял
себе, как в детстве катался в зоопарке на слоне, потом -- как,
совсем малышом, его носил на плечах отец. Рэнсом наслаждался.
Они проходили примерно шесть или семь миль в час. Сильный холод
был вполне переносим, благодаря кислороду он дышал без труда.