нее ценнее.
керамический черепок, размером в ладонь, который аккуратно положил на
бархатную скатерть.
разбилась, что означают эти символы - все!
перемену, которая произошла с Уэлгрином, пока он рассказывал о нем. Иллира
видела перед собой кусок обычной оранжевой керамики, плотно заполненный
черным узором под глазурью; подобные вещи можно было найти среди домашней
утвари в любом доме Империи. Даже с пророчествами С'данзо, собранными на
этом черепке, он оставался обычной вещью. Иллира посмотрела в ледяные
зеленые глаза Уэлгрина, на его приподнятые в задумчивости брови,
подбородок, возвышающийся над плечами, усеянными заклепками, и подумала о
том, как бы лучше сказать ему то, что она увидела.
недоступно. Только длительное изучение позволит извлечь их наружу, - она
положила черепок назад на стол.
Это может длиться до тех пор, пока не подойдет цикл этого черепка...
базарные игры, маленькая сестричка. Я знаю слишком много.
пол. Уэлгрин нагнулся и поднял его. Он повертел его в руках и без
предупреждения вонзил в стол через бархат покрывала. Затем, взявшись рукой
за гладкую часть лезвия, согнул его так, что рукоятка коснулась стола.
Когда он убрал руку, кинжал остался согнутым.
на него, - объяснил он, с обидой вытаскивая кинжал из стола. Он положил
нож из темной стали вместе с бусами и браслетами.
это просто осколок керамики. Ты владел им долгое время. И он не говорит ни
о чем, кроме связи с тобой. Но полагаю, это нечто очень важное, иначе ты
не был бы здесь. Ты знаешь о С'данзо и о том, что ты называешь "базарные
игры", но, я в самом деле сейчас ничего не вижу, может смогу позднее. Есть
способы усилить видение. Я попытаюсь это сделать.
положила на нее черепок, зажгла еще несколько свечей и лампаду. Она
разрешила Уэлгрину разделить колоду на три стопки, затем в каждой
перевернула верхнюю карту.
подсвечниками вдоль пути.
гармонии или направления. Карта Пламени была центральной, но связка не
открывала перспективы для нее. Лес - символ мудрости во все времена,
казался маловероятным как цель или начало пути для ее брата, и Семерка
должна означать больше, чем обычно. Представала ли карта Руд как
созидательная? Или же красная глина была знаком кровопускания, что часто
оказывалось правдой, когда она появлялась в связке с другими картами
Санктуария.
время разгадать эту вещь.
время, не так ли? Я свободен от несения гарнизонной службы до завтрашнего
утра.
а я не хочу вовлекать его в это дело.
конечно, ты не заставишь его бодрствовать.
молча наблюдала, как он сгреб кучу безделушек, кинжал и черепок в один
кисет, слегка вздрогнув, когда он убирал с ее глаз последние бусинки.
сказал он.
многое из жизни С'данзо, возбуждая подозрительность своего отца. Кожа его
юбки заскрипела, когда он встал. Попрощавшись, он покинул палатку в
молчании.
расступались. Он отметил это. Здесь, на этом базаре, где его воспоминания
продирались через проклятия, драки, насмешки и воровство. В любом другом
месте к нему отнеслись бы с уважением, но не в этом месте, которое было
однажды его домом некоторое время.
смуглолицый человек в фартуке кузнеца загородил ему на секунду дорогу.
Уэлгрин искоса посмотрел на него и предположил, что это Даброу. Несколько
раз он видел в городе невысокого с орлиным носом напарника кузнеца, не
зная ни имени, ни прозвища этого человека. Они посматривали по сторонам,
чтобы избежать случайных встреч.
следы построивших их королей Илсиг, из тени выбрался человек и пошел в
ногу рядом с Уэлгрином. Хотя он имел манеры и одежду горожанина, его лицо
было схоже с лицом Уэлгрина, худощавое, суровое, обожженное солнцем.
он не вернулся утром, Мелм и я пошли искать его. Мы нашли их обоих... и
это. Он передал своему капитану две небольших медных монеты.
этот вечер будет гость - женщина.
- Мне отослать людей?
раз, когда мы назначали свидания, получалось что-то не то. Сначала это
были мелкие неприятности, а теперь Руно мертв. У меня в этом городе больше
шансов, чем у других. И еще, Трашер, - Уэлгрин схватил своего подчиненного
за локоть. - Трашер, эта женщина С'данзо, моя полукровная сестра. Смотри,
чтобы солдаты поняли это.
гримасу, и Трашер понял, что командир не расслабился, проникшись
беспокойством о семьях.
Санктуарии, чем попрошайки в проходах базара. Наше золото добротное и его
достаточно много, - Трашер, подобно многим людям в Рэнканской Империи,
считал С'данзо наиболее подходящими лишь для разрешения любовных
треугольников среди домашних слуг.
подождал, пока не остался один на грязной улице, а затем повернул и пошел
широкими шагами, расправив плечи и сжав в кулаки руки, по запутанным
улочкам Лабиринта.
заведениях за пределами городских стен. Их объятия шли рука об руку с
отравленным кинжалом, а ночные сборы включали все, что можно снять с
человека. Стайка этих женщин вилась у дверей "Распутного Единорога" -
таверны Лабиринта, но они кротко расступились при приближении Уэлгрина.
Выживание в Лабиринте прямо зависело от правильного выбора цели.
подвальную комнату. Мгновенно среди посетителей наступило затишье, так
происходило всегда, когда входил кто-нибудь. Цербер, персональный
телохранитель Принца, мог бы прервать беседу на время этого визита, но
любой гарнизонный офицер, каким был Уэлгрин, считался имеющим легальный
бизнес и его приход был проигнорирован, хотя и с настороженностью
профессионалов.
Скрытный маленький человек был большим хитрецом, чем можно было
предположить. Аккуратно взяв свою кружку с пивом, он выбрал себе одно из
немногих мест в зале, которое обеспечивало хороший обзор всех входящих, и
государственных служащих, и частных лиц. Уэлгрин шагнул вперед,
намереваясь спугнуть проныру с его "насеста", но передумал. Его дело в
Лабиринте требовало осторожности, и не стоило столь опрометчиво обращать
на себя внимание.
работать в "Единороге", поэтому Бубо сам принес пенящееся пиво, а затем
вернулся с одним из энлибарских апельсинов, которые он держал под
прилавком. Уэлгрин содрал с апельсина кожуру ногтем большого пальца, и
красный сок потек, образуя рисунок, схожий с тем, что был на его
керамическом черепке.
Самойлова Елена
Андреев Николай
Корнев Павел
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Соломатина Татьяна