Чтение 22–й страницы книги ~Монстры на орбите~

Джин раздраженно вернулась к календарю, перелистала еще несколько
месяцев назад... За два года до ее рождения она нашла заметку: "Внес залог
за Молли и Мэй". Больше ничего. Джин на мгновение задумалась, взвешивая
все. Если эта отвратительная Молли была ее матерью, кто мог быть ее отцом?
Джин фыркнула. Сомнительно, что Молли сама знала это.

Сделав усилие, Джин вернулась к лицу цвета свиного жира, к маленьким
свинячьим глазкам. Они ранили ее. Значит, это ее Мама. Глаза внезапно
наполнились слезами, рот скривился. Джин продолжала смотреть, словно
отбывая покаяние. А что она в своем высокомерии ожидала? Баронесса
Понтеммы со своей леди в беломраморном замке... "Плохо быть такой
пронырливой, - сказала Джин печально. Она вздохнула. - Может быть, у меня
выдающийся отец?"

Идея ошеломила ее: "Должно быть, он очень здорово напился". Она
оторвала фото, сунула в карман и нерешительно поднялась на ноги. Пора
идти.

Джин упаковала коробки и нерешительно посмотрела на тело Гема. Не
слишком хорошо оставлять его здесь, на чердаке... Ничто, связанное с
Гемом, не могло быть слишком хорошим. Он может проваляться здесь неделю,
месяц... Она почувствовала тошноту, которую сердито подавила: "Будь
разумной, ты, дура".

Надо бы вытереть отпечатки пальцев...

Раздался грохот в наружную дверь. Хриплый голос позвал: "Гем!...
Гем!.." Джин побежала к двери. Пора уходить. Кто-то, наверное, видел, как
Гем входил сюда.

Она соскользнула вниз по лестнице, вылезла меж деревяшек жалюзи на
крышу сарайчика, поставила их на место, соскользнула на землю и поднырнула
под покосившуюся ограду, выходившую в тупик Алоха. Через десять минут Джин
оказалась в своей комнате в "Сунхаузе". Сбросив одежду, она стала под душ.

Лоснящийся ленивый клерк в здании суда заворчал, когда Джин скромно
обратилась к нему со своей просьбой.

- О, прошу вас, - сказала Джин, улыбаясь чуть в сторону: эта старая
уловка придавала ей вид мечтательного очарования, магической дерзости и
немыслимой, невообразимой красоты.

Клерк облизнул багровые отвислые губы:

- Ладно, ладно... Такая маленькая девушка, как вы, должна сидеть со
своей мамочкой. Ну?

Джин не считала умным сообщать ему, что именно мать-то она и искала.

Они стали вместе просматривать записи, пропуская ленту за лентой на
экране.

- В тот год мы трудились как пчелы, - пожаловался клерк. - Но мы
должны найти это имя, если... ну, вот Молли. Молли Саломон. Это она?
Арестована за бродяжничество и употребление наркотиков двенадцатого
января, пребывала в Доме Реабилитации до первого февраля. Залог внес Джо
Парле, человек, который владел салуном на Райской Аллее.

- Это она, - сказала взволнованно Джин. - Когда ее освободили?

- У нас таких сведений нет. Наверное, когда подавили ее пристрастие к
наркотикам, через год или два.

Джин принялась вычислять, пожевывая губу маленькими острыми зубками и
хмурясь. Молли должна была вернуться к активной жизни где-то очень
незадолго до ее рождения. Клерк смотрел на нее как старый серый кот, но
молчал. Джин неуверенно спросила:

- Я думаю, что эта... Молли Саломон живет сейчас где-нибудь рядом?

Клерк, вертя пальцами декоративную эмблему на лацкане, обнаружил
признаки смущения.

- Ну, молодая леди, в том месте вам едва ли стоит показываться.

- Где она живет?

Клерк поднял голову и встретился с ней взглядом. Он тихо сказал:

- Это за городом, на дороге Меридианов, за Эль Панатело. Трактир
"Десятая Миля".

Дорога Меридианов вела в верхние земли, она кружила вокруг трех
вулканических конусов, которые формировали профиль окрестностей Ангел
Сити, затем ныряла как колибри в каждую из старых шахт и оканчивалась в
конце в долине Плагханк. Десять миль по дороге - это шесть миль по
воздуху, и через несколько минут после "Сунхауза" кэб посадил Джин рядом с
ветхим домом.

Когда люди работали в суровой враждебной глуши, производили
продукцию, делали деньги, появились дома Десятой Мили. Когда были
построены города, когда явилась цивилизация со своим комфортом и
умеренностью, дома Десятой Мили стали тихой заводью, утопавшей в янтарном
полумраке. Раньше здесь могли заметить только человека, который оставался
молчаливым, теперь же комнаты покрылись пылью и даже шаги казались громом.

Джин бодро взбежала по ступенькам из каменной пены. Салун был пуст.
Вдоль черной стены с зеркалом располагалась стойка бара, на полках
разместились сотни сувениров прошлых лет: отборные кристаллы "звук-свет",
окаменевшие останки Троттеров и других вымерших обитателей Кодирона, буры,
композиция из шести шахтерских касок с надписанными на них именами.

Чей-то голос, полный подозрительности, проскрежетал:

- Что вы хотите, девушка?

Джин обернулась и увидела старого человека с орлиным носом, сидящего
в углу. Глаза у него были голубые и пронзительные, гребень седых волос
придавал ему сходство со старым белым попугаем, которого внезапно
разбудили.

- Я ищу Молли, - сказала Джин. - Молли Саломон.

- Здесь нет никого, кого бы так звали. Что вы от нее хотите?

- Я хочу поговорить с ней.

Челюсть старика сначала пошла вверх, затем вниз, словно он жевал
что-то очень горячее.

- О чем?

- Если она захочет, чтобы вы узнали, она скажет вам сама.

Подбородок старика сморщился.

- Девушка, а вы прекрасная нахалка, не так ли?

Сзади прозвучали мягкие шаги. В комнату вошла женщина в неряшливом
вечернем платье и встала, глядя на Джин с очевидным выражением голода и
зависти.

Старик рявкнул:

- Где Молли?

Женщина указала на Джин.

- Она пришла работать? Я этого не вынесу. Я устрою скандал. В ту же
минуту, когда такая молодая шлюха как эта разместится здесь.

- Я всего лишь хочу поговорить с Молли.

- Она наверху... чистит ковер, - женщина повернулась к старику. -
Пейсли сделал это снова. Если вы выгоните раз и навсегда отсюда этого
старого пьянчугу, я искренне буду вам благодарна.

- Деньги есть деньги, - сказал старик.

Джин осторожно начала взбираться по лестнице, но проход загородила
массивная женская фигура. Женщина несла ведро и щетку. Когда она появилась
на светлом месте, Джин узнала в ней женщину с фотографии Джо Парле.
Правда, облик ее несколько изменили двадцать лет плохого здоровья,
отвратительный характер и сотня фунтов прокисшей плоти.

- Молли? - Отважилась спросить Джин. - Вы Молли Саломон?

- Я. Ну и что?

- Я хотела бы поговорить с вами. Наедине.

Молли резко взглянула на нее и бросила злой взгляд в сторону салуна,
где старик и женщина прислушивались к ним с нескрываемым интересом.

- Ладно, пошли отсюда.

Она толкнула расшатанную дверь и заковыляла наружу, на боковую
веранду в унылом крошечном садике из черных гремучих кустов, странствующей
лозы, ржавых грибов. Она плюхнулась в плетеное кресло, которое чуть не
развалилось под ее весом.

- В чем дело?

Воображение Джин никогда не рисовало ей именно такую картину встречи.
Что говорить? Глядя в пухлое белое лицо, ощущая кислую женскую вонь, Джин
почувствовала, как слова застревают у нее в горле... В ней внезапно
возгорелась злость.

- Семнадцать лет назад вы оставили ребенка у Джо Парле в Ангел Сити.
Я хочу знать, кто был отец той девочки.

Лицо Молли Саломон совершенно не изменилось. Она сказала низким
грубым голосом:

- Я часто гадала, кем стал этот ребенок...

Джин спросила со внезапной надеждой:

- Это был не ваш ребенок?

Молли горько рассмеялась:

- Не убегайте от себя. Это мое отродье, я в этом не сомневаюсь, ну
как можно в этом сомневаться... Откуда вы узнали?

- Джо вел что-то вроде дневника... Кто был отец? Джо?

Женщина нелепо-величественно выпрямилась:

- Джо Парле? Гм... должна сказать, нет.

- Тогда кто?

Молли изучающе оглядела Джин лукавыми глазами.