Чтение 22–й страницы книги ~Правила игры~

- Нет, сэр, если бы она действовала по приказу, она бы пользовалась официальными каналами, а не прибегла бы к помощи мастера Пелла.

- Вы обвиняете ее в распространении ложной информации о лейтенанте Суизе. Какой именно информации?

- Она много чего говорила о том, как вела себя Эс... лейтенант Суиза в Академии. Я учился намного позже, поэтому не могу легко опровергнуть эти обвинения, но другие их одноклассники рассказывают прямо противоположные вещи.

Докери поджал губы.

- Я знаю, энсин, что лейтенант Ферради проявляла к вам повышенный интерес. Это нетрудно было заметить. Скаттлбатт уверял меня, что вы... "попадаете на удочку". Да, именно так все говорили. Вы уверены, что сейчас в вас говорит не обманутый воз-любленный, а офицер Флота? Потому что в противном случае вы влипнете в историю намного хуже истории с Цукерманом.

- Нет, сэр, я не обманутый возлюбленный. Меня совершенно не интересует лейтенант Ферради и никогда не интересовала.

- М-м-м. По другим слухам, вы были влюблены в Эсмей Суизу...

Барин почувствовал, что краснеет, Докери удовлетворенно кивнул.

- Значит, вы можете обвинять лейтенанта Ферради в недостойном офицера поведении, чтобы спасти ту, к которой все еще питаете нежные чувства...

- Сэр, я действительно очень привязался к лейтенанту Суизе, когда мы служили на "Коскиуско". По-моему, она замечательный офицер. В Коппер-Маунтин мы сильно поссорились из-за того, что она наговорила Брюн Мигер... - "И мне тоже, но об этом говорить не обязательно". - С тех пор я ее не видел. Не важно, какова причина моих чувств: поклонение герою, как утверждает лейтенант Ферради, дружба или что-то... что-то другое - это просто не имеет значения. А вот россказни, которые распространяет о ней Ферради, это уже серьезно.

- А если бы эти россказни оказались правдой, что бы вы сказали?

У Барина защемило в груди.

- Мне, сэр, пришлось бы... переменить свое мнение.

- Барин, я должен кое-что сказать вам конфиденциально, но вы обязаны знать это. Касия Ферради доставляла массу хлопот всем командирам, под начальством которых служила. Именно по этой причине она плохо продвигается по службе, хуже остальных своих одноклассников. Но она умудряется оставаться на плаву. Если бы лейтенант Суиза не поссорилась с серой Мигер, если бы лорд Торнбакл не избрал ее в качестве козла отпущения во всей этой истории, никто бы никогда не обратил на россказни Ферради ни малейшего внимания. Сейчас другое дело, но если она зашла так далеко, что нарушила правила доступа к секретным документам, тогда мы ее прижмем к стенке. Скажите, вы не знаете, Кутсудас, этот гений сканирующих приборов, все еще служит на корабле вашей двоюродной сестры?

- По-моему, да, сэр, - ответил Барин, не понимая, куда клонит Докери.

- Хорошо. Чтобы поймать ее, нам нужен прекрасный специалист по сканирующим приборам, она ведь не дурочка. К тому же проверим Пелла. Мы обнаружили еще двух мастеров с похожими проблемами, хотя до конца не разобрались.

Спустя полчаса Барин уже шел к месту швартовки "Наварино", корабля его двоюродной сестры Херис. Его сразу пропустили на корабль, но Барин подумал, что если бы его звали Ливадхи или Хорнан, ему пришлось бы посидеть с часок в зале ожидания.

- Хочешь, чтобы мои специалисты перекачали для тебя секретную информацию? А твои что, не умеют этого делать? Эсковар всегда отличался тем, что умел подбирать экипаж.

Докери оставил ему самому решать, что говорить, что нет, но Херис ведь сестра. Поэтому Барин рассказал все, правда, постарался сделать это побыстрее и покороче, но сказал, что вначале думал, будто Ферради пытается найти документы, компрометирующие саму Херис, чтобы помочь Хорнану отстранить адмирала Серрано от участия в операции.

- И ты тоже замешан?

Не думает ли она, что он виновен?

- И да и нет, - ответил Барин. - Дело в том, что лейтенант Ферради решила, что может сделать меня своим входным билетом в династию Серрано.

- Ого!

Взгляд Херис помрачнел и стал суровым, она была похожа на сокола, нацеливающегося на свою жертву.

- А что же такое она сделала, что для ее поимки требуется Кутсудас?

- Проникла в секретные файлы военного трибунала, возможно, даже внесла кое-какие изменения.

Он мог только предполагать, на Докери эти его соображения не произвели должного впечатления, но сам Барин был уверен, что если Ферради способна на клевету, то спокойно может и фальсифицировать документы. Зачем тогда ей вообще понадобилось в них залезать?

- Ага. Вот что я тебе скажу. Можешь забрать Кутсудаса на пару часов, но потом все мне расскажешь подробно.

- Да, сэр.

- А твой капитан накормит меня обедом.

Интересно, как ему передать это капитану? В задумчивости он вернулся на "Джерфолкон" и рассказал Докери о своем успехе.

- Кутсудас придет к нам после ланча, сэр.

- Прекрасно. А пока я хочу, чтобы вы немного похулиганили и получили выговор.

- Сэр?

- Идите разыщите лейтенанта Ферради, задание несложное, ведь она сама все время где-то неподалеку от вас, и придумайте, как можно повредить ее информационную пластинку. Я хочу, чтобы она получила новую. Мне все равно, что вы придумаете, не трогайте только саму Ферради. И еще имейте в виду, что если вы уроните пластинку в алкоголь, этого будет недостаточно. Но если хорошо надавить на пластинку в определенном месте, восстановить ее уже будет нельзя.

Барин отправился выполнять задание, а сам подумал, что прошлое Докери, скорее всего, было более интересным, чем можно было предположить. Откуда ему могут быть известны такие подробности?

Ферради сама подошла к нему, когда он сворачивал в сторону столовой и зоны отдыха младшего офицерского состава.

- Ланч, энсин? - весело спросила она.

- Да. Извините меня, лейтенант... - Он сделал вид, что ищет что-то в карманах. - Черт побери!

- Что такое?

- Я должен был кое-что сделать для командира Докери, но меня перехватил майор Кармоди, и я забыл свою информационную пластинку. Она осталась на борту. Придется возвращаться, или, может, вы одолжите мне свою?

- Нужно все время носить пластинку с собой, - ответила Ферради, доставая свою. - Что хотел от вас Докери?

- Узнать, когда ждать доставки запчастей, - быстро ответил Барин. - Говорит, что уже четыре раза срывали сроки поставок, но вы должны все это знать.

- Ну да. Все кругом жалуются.

Она протянула пластинку Барину, тот осмотрелся по сторонам. Ближайший скоростной порт находился в коридоре.

- Сейчас вернусь, - сказал он. - Я слышал, сегодня на обед суп из лассафаренских моллюсков.

Он был уверен, что Ферради не сможет устоять, ведь суп из моллюсков такая редкость. Она действительно направилась в столовую.

Барин быстро отыскал скоростной порт, ударил пластинкой о стену, потом сунул ее во входное отверстие. Ничего не произошло, экран включился, как обычно. Он быстро достал пластинку и еще сильнее ударил ее. Снова включился экран. Он опять вынул пластинку и внимательно ее осмотрел. Кто-то специально укрепил ее, поставил на наконечник противоударную защиту. Что же делать? Ферради может выйти искать его в любую минуту.

Вдруг его осенило. Он вернулся в столовую и помахал лейтенанту Ферради, которая уже сидела за столиком напротив входа. Он показал ей в сторону входа и быстро пошел туда, словно по срочному делу.

Там было много твердых поверхностей. Барин перепробовал их все по очереди, пока наконец ему не удалось повредить наконечник, защемив его между дверью и косяком и плотно закрыв дверь. Он даже и не представлял раньше, что информационные пластинки могут быть такими крепкими.

- Извините, лейтенант, - сказал он Касии, присаживаясь к столику и протягивая ей пластинку.- Похоже на какой-то вирус.

Она убрала пластинку, даже не взглянув на нее.

- А вы не будете есть суп?

- Нет, лейтенант. Я просто посижу с вами, если вы не против.

- Конечно нет.

Касия внимательно посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Несмотря на все, что он знал о ней, сердце Барина все равно затрепетало под этим взглядом, и она это прекрасно видела. Он преспокойно бы задушил ее только за одно это. Оставалось надеяться, что информационная пластинка загублена окончательно.

Эсмей переоделась в форму еще до швартовки. Сейчас она села в трамвайчик, обслуживавший орбитальную станцию, чтобы доехать до помещений Флота.

- Лейтенант Суиза, - представилась она охраннику у входа.

- Добро пожаловать домой, лейтенант. - Шаблонная фраза, но она рада была ее услышать. В коридорах по ту сторону проходной было много народу. Никто, казалось, ее не замечал, да и зачем им она.

Она остановилась около доски объявлений, чтобы узнать последние новости. Операция все еще продолжается. Ее корабль все еще пришвартован у станции. Она ввела свое имя и код и выяснила, что, как и прежде, числится в списке членов экипажа, хотя и с пометкой "в отпуске". Все остальные члены экипажа были на месте или при исполнении важных заданий.

- Бьюсь об заклад, что это лейтенант Суиза, - раздался чей-то голос.

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с адмиралом Хорнаном, который смотрел на нее с явным раздражением.

- А я думал, вы отправились в неограниченный отпуск.

- Так оно и было, сэр, - ответила она. - Но я уладила все дела дома я сразу же вернулась.

- Все никак не успокоитесь? Думаете, сможете позлорадствовать, если нам удастся спасти дочь Спикера?

- Нет, сэр.- Эсмей с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться. - Я не собиралась злорадствовать.

- Вы хотите сказать, что не думали, будто она вполне заслужила такой участи? А я слышал совсем другое.

- Сэр, я никогда не думала, что Брюн заслуживает того, чтобы ее похитили и изнасиловали. Тем более никогда не говорила этого вслух.

- Понятно. Однако говорили, что из-за нее не стоит начинать войну.

- Сэр, я сказала, что из-за одного человека войну не начинают, но не говорила, что она этого не стоит.

Другие говорили то же самое.

Адмирал что-то проворчал.

- Возможно, и так, лейтенант, но в документах зарегистрировано, что вы считаете, будто сера Мигер не достойна того, чтобы из-за нее начинали войну.

Она не успела ничего ответить, хотя даже и не знала, что тут отвечать. Адмирал повернулся и пошел прочь. Что тут можно поделать, вряд ли он поверит ей.

Эсмей никогда даже не думала о том, что кто-то может завидовать ее успехам или злиться на нее из-за них. Да, она оказалась старшей по званию среди выживших после мятежа офицеров, но ведь это случайность. Ведя корабль назад к Ксавье, она думала не о славе, а только о том, как бы успеть на помощь капитану Серрано. И потом во время битвы ни о чем другом, кроме победы, тоже не думала. Неужели кто-то может злиться на нее из-за этого, ведь ясно, что ей просто-напросто повезло. А на "Коскиуско" ей опять-таки повезло, ведь ее тоже могли схватить, как Барина, и ничего бы она тогда не сделала.

Вдруг она отчетливо поняла, что сверстники всегда считали ее посредственностью, человеком, который не может представлять сколько-нибудь значимой опасности их карьерам. За потенциальными конкурентами следили куда более пристально. А внезапность ее успеха теперь заставила их сомневаться в оценке ее способностей или побаиваться ее.

Значит, у нее есть враги... даже во Флоте. Конкуренты, так уж точно. Кое-кто не прочь разрушить ее планы, другие готовы воспользоваться ее успехами в своих корыстных целях.

Теперь она понимала, что не думала об этом раньше по собственной глупости и наивности. Так же как другие общались со спокойной, нечестолюбивой, сдержанной лейтенантом Суизой, совершенно не представляя ее внутреннего мира, ее мыслей и чувств, так и она не задумывалась о внутренних устремлениях и мыслях других людей. Ее интересо-вало, что думает о ее успехах начальство. Это естественно, хотя, может, и не очень. Но об этом можно поразмышлять после. Самое главное то, что до последнего времени она сосуществовала с другими людьми, толком не обращая на них внимания. Поэтому и не представляла, кто из них может считать ее своей соперницей, а на кого она может положиться как на друга. Из друзей она могла назвать только Барина.

Она нашла комнату на станции, где ей предписано было остановиться, пока корабль находится в доке, распаковала сумку и уже начала просматривать последние новости на информационном кубе, но ни на секунду не переставала размышлять на тему друзей и врагов. Неожиданно раздался звонок в дверь. Когда Эсмей открыла ее, на пороге стояла пожилая женщина, которую она никогда раньше не видела. Женщина была не из флотских, но вела себя словно адмирал. Должно быть, богатая и знатная.

- Вы совсем не похожи на отчаявшуюся заговорщицу, - сказала женщина.

Черные пышные волосы были подернуты сединой, одета она была в струящиеся разноцветные одежды и производила впечатление какой-то легендарной, сказочной героини. Бабушка Сова, Волшебница с Луны или что-то в этом духе.

- Между прочим, меня зовут Марта Катерина Саенц. Моя племянница Рафаэлла училась в школе вместе с Брюн Мигер. Можно мне войти?

- Конечно. - Эсмей отошла в сторону, и женщина прошла внутрь.

- Вы, насколько я понимаю, лейтенант Эсмей Суиза и только что вернулись из отпуска на Альтиплано?

- Да, сера.

Марта Саенц пристально оглядела Эсмей, совсем как ее собственная прабабушка.

- На дурочку вы тоже не похожи.

Эсмей молчала, а женщина прохаживалась по комнате, широкие рукава ее одежды трепетали приходьбе. Она остановилась спиной к двери и склонила голову набок.

- Не отвечаете? Не любите отвечать на косвенные вопросы? Тогда я спрошу напрямик: вы действительно безжалостная интриганка, которая готова на все ради собственной выгоды, в том числе можете обесчестить и обречь на всяческие ужасы другую женщину?

- Нет,- как можно спокойнее ответила Эсмей. - Нет, сера.

- Вы не обрадовались тому, что дочь Спикера попала в плен?

- Конечно же нет, - ответила Эсмей. - Я знаю, что многие так думают, но это неправда...

У женщины были темные мудрые глаза.

- Если вы называете другую женщину... как же там было... ах да, "глупой, эгоистичной, помешанной на сексе любительницей наслаждений", а нравственные ценности этой женщины приравниваете к ценностям кобылы во время спаривания, то вполне естественно, что люди будут считать, что она вам не нравится.

- Мне она действительно не нравилась, - ответила Эсмей. - Но я совсем не хотела, чтобы с ней случилось что-нибудь подобное.

Ей хотелось закричать: "За кого вы меня принимаете?", но все уже так долго думали и говорили о ней только плохо, что она не смела этого крикнуть.

- Ах вот как. И вы на самом деле считаете, что ей недостает моральных качеств?

- Да... хотя это все равно не значит, что...

- Я ценю ваше умение четко мыслить, вы так легко можете определить, чего кому недостает. Интересно, себя вы тоже умеете оценить так же критично?

Эсмей глубоко вздохнула:

- Я упряма, чопорна, педантична, а такта у меня не больше, чем у неотесанной каменной глыбы.

- Хм-м. Значит, невинной святой и жертвой вы себя не считаете?

- Святой? Нет! Конечно нет!

- Прекрасно. Значит, когда вы решили, что Брюн не хватает моральных качеств, вы ее сравнивали с каким-то объективным стандартом...

- Да, - ответила Эсмей.

Она даже не могла объяснить, почему вообще отвечает этой женщине. Она уже столько раз все это объясняла многим людям, но никого ни в чем не смогла убедить.

Женщина кивнула.

- Насколько я могу судить по тому, что знаю о Брюн, в этом деле должен быть замешан мужчина.

Эсмей почувствовала, что краснеет. Неужели она до такой степени не может ничего скрыть? Женщина снова кивнула.

- Я так и думала. И кто же этот человек, на которого положила глаз Брюн и в которого вы оказались влюблены?

- Я люблю...- вырвалось у Эсмей, она покраснела еще больше, - Барина Серрано, - закончила она, понимая, что ее перехитрили.

- Боже мой, - сказала женщина, потом улыбнулась. - Я знаю Брюн с тех пор, как она была миленькой избалованной толстушкой-ползунком и звали ее Пузырь...

- Пузырь? - Эсмей никак не могла сопоставить это прозвище с Брюн, которую она знала.- Ее?

- Глупое прозвище, она из-за него много страдала. Но в любом случае, я знаю ее очень давно, и в одном вы правы. Она действительно очень избалована, как только может быть избалована девушка с ее способностями и внешностью. Моя племянница Рафаэлла была одной из ее лучших подруг, а Раффа, как и вы, всегда умела помочь людям выкрутиться из тяжелого положения. Она столько раз спасала Брюн.

К чему это она говорит? Эсмей никак не могла понять, что хочет от нее эта женщина. Она все еще находилась под впечатлением того, что только что призналась незнакомой женщине в том, что любит

Барина Серрано. Она даже не заметила, как изменился эмоциональный настрой. Женщина говорила уже не так враждебно, как вначале.

- Если вы мне скажете, что у Брюн Мигер отсутствуют нравственные ценности, я сразу же встану на ее защиту. Но если я узнаю, что она положила глаз на вашего молодого человека, я ни капли не удивлюсь. Это в ее стиле. С тех самых пор, как она начала встречаться с юношами, она всегда была такой.

Неужели это может извинить Брюн? Эсмей никак не могла с этим согласиться. Женщина остановилась, но Эсмей тоже молчала.

- Если вы считаете, что привычка уводить мужчин у других женщин хуже, чем просто влюбляться в них, а, судя по вашему лицу, вы как раз пребываете в состоянии влюбленности, я соглашусь с вами. Брюн коллекционирует мужчин, словно амулеты. При этом мало обращает внимания на то, что может задеть кого-то. Раффа говорила мне, правда, что в последние годы она немного остепенилась. Судя по всему, кто-то, кто ей понравился, не попался на ее удочку.

- Барин... не попался. То есть, видимо, вы говорили не про него, но он тоже не попался. Он говорил... - Голос подвел ее, а пока она набиралась духу, чтобы продолжить, заговорила ее собеседница:

- Но вот что вы должны знать. Конечно, Брюн еще нельзя назвать взрослой, и ее нравственные ценности тоже еще не установились, но у этой девушки есть правильный стержень. Она неуправляема, беспечна, она бунтарка, но она не расчетлива и не жестока.

- Она тоже много чего мне наговорила.

Эсмей тут же поняла, насколько по-детски это прозвучало, и в который раз захотела провалиться под землю.

- В пылу спора - да. Я легко могу себе это представить. На записи вы обе напоминаете торговок с рыбного рынка.

Женщина отложила в сторону информационную пластинку и блокнот для записей.

- Может быть, расскажете мне, как вы познакомились и что произошло потом?

Эсмей не понимала, зачем это делать, но так устала, что спорить уже не могла. Вяло она пересказала, как впервые увидела Брюн и ее отца в столовой, как они потом разговорились, все до того момента, когда на базу приехал Барин.

- Подождите. Правильно ли я вас поняла? Брюн восхищалась вами, хотела с вами дружить, но вы решили, что она ведет себя напористо и не дает вам прохода.

- Примерно так. Я видела, как она вела себя с отцом, очень несдержанно...

- Это на нее похоже... и на ее отца тоже. Все они упрямые, как скалы, с места не сдвинешь. Когда ее отец был еще мальчиком, он примерно так же спорил со своим отцом. Но когда ему исполнилось десять лет, с ним стало намного легче. Значит, вы восприняли Брюн как избалованную и испорченную девушку и ничего общего с ней иметь не захотели?

- Не совсем. Если бы я не была так загружена, наверное, у меня бы нашлось время на разговоры с ней. Она все время звала меня сходить куда-нибудь повеселиться, а мне надо было заниматься. Но это совершенно не означает, что я хотела, чтобы с ней произошло что-нибудь плохое.

- Зная Брюн, могу точно сказать, что она во всем полагалась на свое обаяние и никак не могла понять, почему вы не хотите с ней дружить. Кажется, такая подходящая подруга, тоже сбежала из семьи, в которой на нее постоянно давили, сама сделала карьеру во Флоте, и теперь родственники не вмешиваются в ее жизнь.

- Наверное, так... - ответила Эсмей. Неужели и Брюн думала то же самое? Неужели Брюн могла считать, что у них так много общего?

- А потом она вдобавок ко всему начала увиваться за вашим молодым человеком. Интересно, он ей действительно нравился или она таким образом хотела добраться до вас?

- Она сказала ему, что хочет переспать с ним, - сказала Эсмей и снова рассердилась.

- Ох, как же это глупо. А вы вдруг увидели в ней соперницу, которая может увести вашего мужчину, и решили, что у нее нет моральных ценностей, так?

- М-м-м... да.

Какой же наивной она, должно быть, выглядит со стороны.

- Вы разозлились, и ей хорошенько досталось. Но, дорогая моя, вы хоть раз говорили Брюн, что любите этого молодого человека?

- Конечно нет! Мы с ним тоже об этом не говорили и ничего друг другу не обещали...

- А вы вообще кому-нибудь говорили?

- Ну... только когда я была дома на похоронах прабабушки, я рассказала об этом моей двоюродной сестре Люси.

- Сколько же лет вашей сестре? И что именно вы рассказали?

- Ей восемнадцать.... Она назвала меня идиоткой. - Эсмей заморгала, потому что к глазам неожиданно подступили слезы. - Но она-то все это время жила дома, и мать была с ней рядом, а меня никто никогда не учил...

Старушка фыркнула.

- Конечно. Ни в Академии, ни в подготовительной школе никого не учат, как себя вести, если влюбляешься.

- Нам всегда говорили только, что лучше избегать близких отношений с подчиненными или с начальством.

- Только еще больше вас запутали, - заметила Марта.

- В Коппер-Маунтин у нас был курс по профессиональной этике, - продолжила Эсмей. - Там мы рассматривали последствия подобных отношений подробнее, и я стала переживать, не испорчу ли я карьеру Барину...